В случае с его семьей, я не знаю чего ожидать. Перед глазами белый лист.

Марк собирается с мыслями и нажимает на звонок несколько раз, как будто ему уже не терпится со всем покончить.

Двойные двери цвета золотого ореха со стеклянными вставками распахнулись и мои глаза пересеклись с миловидной высокой блондинкой с идеально уложенными волнистыми волосами. Не могу не отметить то, как стильно и просто она одета: белая рубашка, заправленная в прямые чёрные штаны. К воротнику рубашки прикреплена брошь в форме объемной розы и с неё свисает белоснежная лента.

Официальный и в то же время элегантный образ. Мне определённо импонируют вкусы этой женщины.

— Дорогой!— вскрикнула она, заключая  Марка в медвежьи объятия,— как же я соскучилась.

— Мы не виделись всего четыре месяца,— бурчит он.

Блондинка сжимает Марка сильнее и он удивлённо выпучивает глаза, и стоит, как вскопанный. Марк косится на меня и я вскидываю брови, слегка улыбаясь ему.


Он неуверенно кладёт ладонь на спину женщины и даже будучи на расстоянии метра он неё, я ощутила, как с её души свалился камень.

— А ты, милая, должно быть Эрин?— оторвавшись от Марка, глаза женщины с любопытством стали осматривать меня,— А я Наташа, мама Марка.

— Здравствуйте, приятно познакомиться!— приветливо улыбаюсь я и женщина заключает меня в крепкое и тёплое объятие.

Глава 91

Марк

— Ох, Эрин, нам столько всего нужно с тобой обсудить!— говорит мама, уводя Эрин под руку.

Это будут самые длинные семь дней в моей жизни.

Гоша заносит чемоданы и оставляет их в прихожей. Решаю отпустить телохранителей на пару дней. В этом доме безопасно, так как территория охраняется и отец, так или иначе, находится под охраной.

Услышав нежный смех Эрин, я облегченно выдыхаю. Значит, с мамой разговор уже завязался. Я хватаю чемоданы и поднимаюсь на второй этаж. Поднявшись, моё внимание приковывает фотография в золотой рамке, возле спальни родителей. Я подхожу ближе и губы не вольным образом сжимаются. Никогда раньше не видел эту фотографию, но обрывисто помню тот день; выпускной в садике Тимура. Ему было пять, а мне одиннадцать. Мы оба одеты в одинаково дурацкие синие костюмы с ярко-красными бабочками. Я смотрю на счастливое лицо одиннадцатилетнего Марка: улыбка до ушей и узкие глаза с огоньками, выгоревшие и лохматые белобрысые волосы. Тимур как маленькая копия меня на этом снимке. Кажется, он был похож на меня до того дня, как я исчез из его жизни.

Оборачиваюсь и неуверенно подхожу к своей комнате... вернее, бывшей комнате.


В последний раз, когда я был в этом доме, так и не осмелился ступить за порог этой комнаты. Не смог даже открыть дверь спустя все эти годы. Возможно, я пожалею об этом, ведь шесть лет прошло и я не знаю, чего ожидать.

Кладу ладонь на дверную ручку и со скрипом надавливаю на неё.

Внутри всё дрожит.

— Марк...

Позади меня раздается низкий мужской голос и я отдёргиваю руку, так и не заглянув за дверь.

— Привет!— быстро отвечаю я, заметив перед собой отца в официальном костюме.

Он приглаживает галстук и подходит ко мне.

— Привет, сынок! Спасибо, что приехал.

Я пожимаю его руку, и мы обмениваемся неловкими улыбками.

— Ты...хотел зайти в свою комнату?— спрашивает он и я смотрю в его блестящие зелёные глаза.

Я неуверенно киваю и на его лице появляется улыбка.

Отец обходит меня и смело открывает дверь, наблюдая за моим лицом.

Он сделал то, на что я не решился и так, будто это ничего не значит.

— Мы с мамой ничего не трогали, мы... ждали твоего возвращения.

Не решаюсь зайти в комнату следом за отцом, поэтому стою на пороге и с опасением заглядываю в своё прошлое.

— Что...— я хмурюсь и резко вхожу в комнату, заметив что-то не ладное, — где все мои награды?

Я подхожу к кровати и таращусь на пустые полки над ней, затем резко оборачиваюсь и, при виде, пустой медальницы, вдруг ощущаю пустоту внутри. Такую холодную и далёкую. Такое чувство, как будто из меня только что с заоблачной жестокостью выдрали кусок сердца.

Где все мои награды со времён игр в футбол?

Отец опускает взгляд, а затем снова смотрит мне в глаза, но от его уверенности не остаётся и следа.

— Прости, когда...когда ты ушёл из дома...

— Когда ты меня выгнал,— поправляю я и он виновато кивает.

— Тогда я собрал твои награды и отвёз на свалку...

Мои глаза округляются и я чувствую, как кровь начинает закипать от злости.

— Но Тима узнал об этом и привёз всё обратно, поэтому... все награды и медали в его шкафу. Он не знает, что мне известно.

Я облегчённо выдыхаю. Однако приятно осознавать, что, то, чем ты пытался заслужить любовь отца на протяжении многих лет, сейчас пылится в коробках в шкафу подростка.

Подхожу к окну и невольным образом, уголки рта приподнимаются, увидев площадку, где я когда-то играл с братом в баскетбол, когда... когда всё казалось намного проще. Сейчас это поле покрыто снежным ковром, сверкающим и вытягивающим боль об утраченном времени.

— По правде говоря, я и подумать не мог, что буду стоять с тобой вот так...— говорит он.

Я оборачиваюсь, и смотрю как отец оглядывает комнату и разводит руками.

— ...здесь, когда ты уже такой взрослый. Такое странное чувство, знаешь, как будто мой сынок, Марк, всё тот же шестнадцатилетний парень... как будто просто вышел не надолго и совсем скоро вернётся.

— Ты хотел бы, чтобы он вернулся?— чуть ли не шепотом, спрашиваю я и отец медленно качает головой, при этом нежно улыбаясь.

— Я бы хотел избавиться от этого чувства. Однако я рад, что мой мальчик сейчас со мной, несмотря на то, что прошли многие годы. Часть меня хотела бы увидеть, как меняется эта комната и то, как меняешься ты, Марк, но я и так многое упустил. Сейчас... думать о том, чтобы я сделал иначе в прошлом, нет смысла. Я и так уже тысячу раз пожалел, но перед тобой, я буду стараться ... загладить вину. Эта комната всегда будет напоминать мне о моей ощибке и я хочу, чтобы ты знал, что я уже не тот человек, каким ты меня помнишь. Марк, я больше не предам тебя. Я люблю тебя, сынок.

Нижняя губа отца вздрагивает и он пытается сдержать поток слёз, закусив её и проникновенно смотря мне в глаза.

Всё внутри меня сжимается.

— Я надеюсь, что ты правда осознал всё...— начинаю я.

Я подхожу к нему ближе, останавливаясь, на расстоянии трёх шагов.

— Потому что я... прощаю тебя.

Эрин однажды сказала мне, что для того, чтобы двигаться дальше, нужно отпустить прошлое. В моём прошлом живёт обида и ненависть по отношению к отцу, а от этих чувств страдаю только я, поэтому мне стоит отпустить это. Я должен это сделать.

В глазах отца появляться надежда. Он вскакивает с кровати, но, прежде чем, ответить что-то, я решаю продолжить.

— Но, если ты обидишь Тимура...я уничтожу тебя!

— Марк...

— Я серьёзно!— строго говорю я,— этот парень не я. Ему нужна поддержка до тех пор, пока он сам не сможет защитить себя. Я был вынужден поступать так, как поступал. Тима не знает этот мир, поэтому сделай мне одолжение...

Я делаю паузу и сдерживаю дрожь в голосе.

— ... воспитай хотя бы одного достойного человека! Дай ему всё то, что не получил я, но самое главное...люби его несмотря ни на что!

Я пристально смотрю в глаза отца.

— Марк? — инстинктивно перевожу взгляд на дверь и быстро идущего парня,— ты вернулся!

Я крепко обнимаю брата и хлопаю его по спине. Он чертовски быстро растёт.

— Мы не виделись всего четыре месяца, но такое ощущение, как будто снова пять лет прошло,— дрожащим голосом говорит Тимур.

— Я знаю,— вздыхаю я,— прости, что не нахожусь рядом, дружище!

Взлохмачиваю его волосы и он ошарашено отпрыгивает. Обиженно смотрит на меня и восстанавливает свою прическу.

Я закатываю глаза.

— Я рад видеть вас вместе, парни.

Мы с Тимой переводим взгляд на отца, облокотившегося о стол. Впервые за долгие годы, я увидел искреннюю и спокойную улыбку на его лице.

Оставив чемоданы в гостевой комнате, мы спускаемся на первый этаж.

— Это мама так громко смеётся?— озадачено спрашивает Тима, услышав звонкий женский смех.

Мы переглядываемся между собой и заходим на кухню.

— Ох, а вот и наши мальчики!— гордо восклицает мама.

Мама с Эрин распивали чай и ели конфеты, сидя за барной стойкой. Эрин, заметив нас, отодвигает кружку чая и широко улыбается.

При виде её улыбки, волнение и тревога машут мне ручкой на прощание.

Мне было интересно посмотреть, как родители отреагируют на первую девушку, которую я когда-либо представлял им, и за которую я переживаю больше чем за себя.

Мама представляет Эрин отцу и Тимуру. Со стороны, они выглядят счастливыми и слишком милыми. Случайно ловлю себя на мысли, что мне нравится то, что я вижу. Отец, машет рукой в мою сторону, подзывая к ним и я нехотя ползу вглубь кухни.

***

— Дорогой, убери, пожалуйста, телефон!

Папа убирает телефон и улыбается маме.

— Мы всё-таки за столом,— говорит она.

Я передаю Эрин блюдце с салатом и она смущённо благодарит меня, ибо она меня об этом даже не просила.

— Мой муж постоянно в работе! Даже дома не отдыхает,— мама говорит Эрин и она понимающе кивает,— чего ты только овощи положила? Здесь есть лосось в кленовом сиропе или вот, индейка с травами.

— Она не есть мясо и рыбу!— отвечаю я и Эрин бросает сердитый взгляд на меня.

Она слишком добра и стеснительна, чтобы сказать об этом самостоятельно. Эрин обычно говорит, что не хочет, чтобы не объяснять окружающим, что она травоядная. Она, конечно, не любит, когда я её так называю, но иначе я это не воспринимаю.