– Кроме того, ты сам хочешь звенеть ключиками от ее спальни. Красивая женщина в твоих объятиях, Трев, не так ли?

Молодой человек покраснел.

– Дело вовсе не в этом.

– Ты меня разочаровываешь, парень. Забирай свои записи, а также вот это. – Эйдриан протянул ему тетрадку, которую изучат до этого. – Голба требует отчет к завтрашнему утру. Сделай для него перевод с русского. Он его не знает. – Тревор медлил, и Эйдриан добавил: – Ступай же.

На щеке парня задергался мускул.

– Я все сделаю. Но вы совершаете ошибку, доверяя ее капитану Кеннету. Она говорит, что все эти записи в книгах Уитби – фальшивка. Может, капитан сам все и придумал.

Себастьян нахмурился и шагнул к молодому человеку. Но тот мгновенно скрылся за дверью.

«Мальчишку следовало бы отправить на год драить палубы на торговой шхуне, – подумал капитан. – К счастью, начинающие шпионы Эйдриана не моя головная боль».

– Это что, новая гипотеза британских спецслужб? Что я – Синк?

– Это рабочая гипотеза Тревора. Ему всего пятнадцать, и он по уши влюблен. И он не торчал с тобой на загаженном голубями французском чердаке. – Эйдриан занимал край стола, затеняя свет лампы. – Соберешься обсуждать с ним этот вопрос, не ломай ему руку. Он мне еще пригодится. Ох, и с чего это я с тобой болтаю, когда должен слушать Уитби?

– Из вежливости.

– Добродетели здесь не в ходу. Я объяснял тебе, что мы – шпионы? Наверняка упоминал.

– Дай ей побыть с отцом конфиденциально. Не так-то много часов осталось у нее до того, как его повесят.

– Благодарю. Я бы предпочел, чтобы его не повесили.

«Мне бы тоже этого не хотелось. Как не хотелось бы, чтобы он был Синком».

– Она боится тебя. Поговори с ней откровенно.

– Она не захочет меня видеть.

– Все равно поговори.

– Я мало что могу ей дать в настоящий момент. Не показываться ей на глаза – одно из благ. – Осторожно, потому что металл нагрелся, Эйдриан повернул лампу, чтобы осветить другую часть помещения. – Я исполняю здесь роль тюремщика. И не хочу вынуждать ее быть со мной вежливой.

– Она думает, что ты собираешься ее повесить.

– Она не может так думать. – Эйдриан порывисто встал и покачал головой.

– И все же она так думает, – возразил Себастьян.

Эйдриан со вздохом пожал плечами:

– Что ж, вероятно, я этого заслуживаю. А ведь когда-то, в Санкт-Петербурге, мы очень дружили. Убеди ее, что она ко мне несправедлива.

– Не раньше, чем ты прекратишь подглядывать и подслушивать. Она боится тебя. Поговори с ней, черт возьми.

– Она плюнет мне в лицо в ответ.

В этот момент дверь открылась.

– Вот вы где. – Держась за ручку двери, на пороге стоял Дойл с мокрыми волосами. От него веяло холодом. – И капитан здесь. Очень хорошо. Эта беспокойная чертовка еще немного побудет тут? Я хочу отправить моих молодцов домой и вызвать смену.

– У тебя есть час, – ответил Эйдриан. Указав на стену, добавил: – Тревор понес им еду. Она не уйдет, пока Джосайя будет есть.

– Какая же она беспокойная, эта девица, – проговорил Дойл. – Мне бы очень хотелось, чтобы сегодняшнюю ночь она благополучно провела в постели. До самого утра. Вы можете этого гарантировать, капитан?

Дойлу предстояло за многое ответить.

– Какого черта вы ее не остановили? – спросил Себастьян.

– Я и сам задаюсь этим вопросом. – Дойл прислонился к дверному косяку. – Все это время, пока она карабкалась по стене дома, я спрашивал себя, почему не отговорил ее от этого. – Он фыркнул. – В другой раз можете сами попробовать.

– Нет уж, увольте. – В руках Эйдриана появился тонкий черный нож. – Я три года удерживал ее от шалостей. Знать бы вам ее в двенадцать лет, тогда бы вы не говорили, что сейчас с ней нет сладу. Интересно, чем занимаются наши ирландские друзья?

– Дежурят у дома Кеннета и пристают к служанкам каждый раз, когда те выходят из дома. Ведут наблюдение за пакгаузом Уитби. Следят за Джесс. Но Синка не видно. Пока. – Дойл помолчал и добавил: – Я бы взял Тревора подежурить, если вы его отпустите. Пусть проветрится и побудет вдали от Джесс. Видите ли, он… Он не вполне надежен в том, что касается девушки.

– Как и мы все, – заметил Эйдриан, перебрасывая нож с ладони на ладонь. – Пусть Трев проявит галантность. Нам с вами это не часто удается.

Себастьян внимательно посмотрел на друга:

– Полагаю, ты все-таки должен с ней поговорить.

– Это не так-то просто.

– Потому что ты арестовал Уитби?

– Да, в основном. – Эйдриан подбросил нож и поймал его двумя пальцами за лезвие. За те годы, что Себастьян знал его, он тысячу раз видел, как Эйдриан проделывает это. Подбрасывает нож и ловит. – Но дело не только в этом.

– Скажи ему, – посоветовал Дойл.

Эйдриан положил нож на стол рядом с собой.

– Видишь ли, когда я в последний раз говорил с Джесс, Джосайе по моей вине прострелили легкое. Мы были старыми друзьями, и он позволил мне использовать его особняк в Санкт-Петербурге в качестве убежища. Что оказалось с его стороны ошибкой.

– Джосайя знал, что делает, – заметил Дойл.

– В салоне было трое или четверо мертвых, а у меня на руках находились те важные документы, которые, похоже, есть у нас всегда. От них зависела судьба народов. Так вот, я ушел, оставив Джесс в холле с истекающим кровью отцом, а в это время к ним в дверь уже ломились царские жандармы. К счастью, Джосайя выжил. Но они с Джесс провели месяц в русской тюрьме. И она мне этого так и не простила.

– Это ты себя не простил, – возразил Дойл. – Ты спас двадцать, а может, и тридцать человеческих жизней. Если бы русские завладели меморандумом, то число погибших могло вырасти до тысячи.

– Эта мысль будет согревать меня до конца жизни. А Джесс тогда было четырнадцать.

Себастьян снова взглянул на друга:

– Но с тех пор прошли годы. Уитби жив-здоров и полон энергии. А Джесс в состоянии забыть о том, что злилась на тебя. Я устрою вам встречу у себя дома.

– Хорошо, я подумаю об этом. – Эйдриан снова взял нож.

– Да-да, подумай.

Из медного раструба подслушивающего устройства, торчащего из стены, доносился голос Джесс. Чтобы не подслушивать, Себастьян сказал:

– Я пока буду наверху. Просмотрю бумаги Джесс. Отправьте кого-нибудь проводить ее домой, когда соберется уходить. Но только не охранника. Ей просто нужна компания, чтобы не быть одной. Пожалуй, пошлите мальчика.

– Тревора? – Эйдриан выразил недоумение. – Вот уж кто защитит ее от всех опасностей, если нападут разбойники. Он умирает от зависти, что тебе пришлось из-за нее убивать. Я счастлив, что мы не заперли ее здесь. Но, Себастьян…

– Что?

– Забудь на минуту об угрызениях совести. Хочу, чтобы ты кое-что посмотрел.

Эйдриан отодвинул на стене занавеску, за которой скрывалась на уровне глаз панель. Себастьян покачал головой:

– Нет, я не буду за ней подглядывать.

– Но ты потратил целый час, роясь в ее нижнем белье. Не вижу разницы. Откровенно говоря, я слежу не за ней, а ее отцом. И они знают, что я наблюдаю. Представь, что это игра. А теперь – тихо. Они будут нас слышать, если я это открою.

Эйдриан погасил лампу, погрузив комнату в темноту. Панель бесшумно отворилась, и на ее месте появился светлый квадрат, затянутый пятнистой тканью. На стене по другую сторону в этом месте висела картина с изображением пейзажа, но вряд ли Уитби можно было провести таким образом.

Джесс сидела на низенькой скамейке перед камином. Сидела, положив локти на колени и сомкнув ладони. Она расплела косу, чтобы просушить волосы. А Джосайя Уитби – маленький, лысый, с круглым животом и мясистыми плечами – стоял рядом, опустив руку на каскад ее золотистых волос.

– Да, много шерстяной ткани, – говорил Джосайя. – Маклиш может поторговаться. На «Северном сиянии» есть место для следующего рейса в Санкт-Петербург.

– Я могу закупить чай, – сказала Джесс. – Не знаю уж, почему все думают, что я не сумею договориться о выгодной цене на него.

– Ты хорошая умная девушка, но я не стал бы посылать тебя торговаться по мелочам.

На Уитби были сюртук из коричневатой ткани, старомодные мешковатые штаны и красный, как мак, шелковый жилет. Как мог этот безобразный коротышка произвести на свет такую дочь, как Джесс?

Спустя короткое время Эйдриан задвинул панель.

– Вот что я хотел показать тебе. Их вместе. Думаешь, возможно, чтобы он был Синком, а она при этом ничего не знала?

Капитан пожал плечами:

– И она не отступится от него, верно? Что бы ни случилось.

– Да, не отступится. Ее преданность отцу безгранична, Себастьян. Ради него она может даже простить меня.

– Но все улики говорят против него.

– Забудь об уликах. Интуиция меня никогда не подводила. Подумай об этом, – сказал Эйдриан. – И подумай еще вот о чем: может ли человек, который носит такие жилеты, совершить предательство?

Глава 16

Кеннет-Хаус, Мейфэр

Было двенадцать ночи, когда Себастьян расплатился с возницей. Дом под дождем казался спокойным. Свет горел только у входной двери и наверху в комнате Юнис. Хотя дождь лил как из ведра, Себастьян обошел вокруг дом и тщательно осмотрел все, чтобы не оставалось сомнений.

Но в мокрых кустах за домом никто не скрывался. И никаких следов Дойла, как он и ожидал.

Прикрыв лицо ладонью от дождя, Себастьян задрал голову и увидел в окне Джесс тусклый свет. Юнис нашла для нее ночник. Очень хорошо. Он надеялся, что Джесс уже спит, а не лежит без сна в тревоге.

Ночью никто не мог к ней проникнуть. Себастьян поднялся на крыльцо и с помощью ключа вошел в дом, принадлежавший когда-то его отцу, а теперь – ему. Холл был заставлен какими-то ящиками. Себастьян перебросил плащ через перила. Навстречу ему, маневрируя среди ящиков, вышла со свечой в руке Юнис.