– Черт! – воскликнул он, отдернув руку. Хорек прокусил перчатку. Роберт бросил муфту с шалью на землю и подул на укушенный палец. – Этим приемам ты наверняка научился у своей хозяйки.

Рядом протрубил рожок дилижанса. Роберт подхватил с земли муфту и отступил на обочину грязной проезжей дороги. Когда дилижанс проехал, Роберт обнаружил, что стоит посреди какой-то деревушки. Он и не заметил, как вышел из города.

На одном из домов покачивалась вывеска на скрипучих петлях. «Хайфлайер» – гласила надпись, сделанная красной краской под рисунком, изображавшим карету с неправдоподобно огромными колесами. Постоялый двор оказался далеко не таким изысканным, как было заявлено на вывеске: покосившаяся соломенная крыша, каменный порог, истертый множеством посетителей, так что в углублениях ступенек собиралась вода. Наклон обшитых деревом стен отрицал все физические законы.

Но рядом с домом был разбит маленький палисадник, и из единственного окошка на цветы лился теплый свет. У Роберта от голода давно уже болела голова. Он отворил калитку и поднялся по ступенькам в дом.

Хозяйка – дородная женщина средних лет – подняла голову от вязанья и промолвила:

– Вечер добрый, сэр. Что желаете?

– У вас можно пообедать?

– Само собой, сэр. Пирог с ветчиной или острый индийский суп?

– Острый индийский суп? – переспросил приятно удивленный Роберт.

– Ну да. Я готовлю его для моего сына Таккера, – оправдывалась женщина. – Суп вкусный, только специй многовато. Но Таккер пристрастился к этому блюду, пока служил в Индии. Может, принести вам пирог с ветчиной?

– Не надо пирога. – Он улыбнулся. – Я и сам любитель карри.

– Ах, вы думаете, я не знаю, что такое карри? А я знаю – сын научил! – Она рассмеялась, сморщив нос. – Вы, сэр, были в Индии. Мой сын столько рассказывал об этой стране – я готова слушать его часами.

– Десятый Бенгальский пехотный полк, – отрекомендовался Роберт. – А вы способная ученица. Где служил ваш сын?

– В Мадрасе, – словоохотливо откликнулась хозяйка. – Я вам мигом суп приготовлю, сэр, – вы, похоже, устали с дороги. Эль будете?

Роберт кивнул и присел к огню. Хозяйский пес, дружелюбно помахивая хвостом, обнюхал его и, коротко вздохнув, улегся рядом. Роберт погладил его по голове.

– Очаровательные манеры, – пробормотал он. – Не то что у некоторых хорьков.

Белый чепчик хозяйки вынырнул из полумрака кухни. Женщина принесла тарелку с горячим супом и ложку.

– Отойди-ка, Скиппер, – приказала она, легонько оттолкнув пса ногой. – Вот и ваш жидкий перец, сэр. Осторожнее, не обожгитесь.

– Постараюсь, – улыбнулся Роберт. Он попробовал суп, поглядывая на Скиппера, который послушно отошел и свернулся калачиком перед камином.

Тем временем хозяйка сходила за элем и хлебом и, поставив все это перед Робертом, снова уселась в кресло-качалку и принялась за вязание.

– Ну, как вам суп, нравится?

– Очень вкусно, – ответил Роберт. Специй многовато, как она и предупреждала, и картофеля больше, чем мяса. Но Роберт был рад снова попробовать карри. Он ел медленно, не сводя глаз с собаки.

– Скучаете по Индии? – продолжала расспросы хозяйка, щелкая спицами.

– Да нет. – Роберт пожал плечами.

– У вас такой задумчивый вид.

– Я думал о собаке, – сказал он, отхлебнув эля. – У меня тоже был пес по кличке Скип.

– Вот как?.. – Женщина сочувственно покачала головой. – Хороший был песик?

В мерном покачивании кресла-качалки было что-то успокаивающее, и Роберт впервые за много лет заговорил о Скипе:

– Беспородный и далеко не красавец.

– Не важно, как они выглядят, правда?

Роберт попробовал мясо, приправленное карри, и вытаращил глаза.

– Что, острое? – довольно рассмеялась хозяйка. Он кивнул, опустив голову, чтобы она не видела его лица. – А моему сыну нравится. – Роберт обмакнул хлеб в соус и съел кусочек. – Не часто к нам заходят благородные господа. Вы пришли пешком?

– Да. Решил прогуляться. – Роберт вытащил из кармана платок и высморкался. – Вы не сдаете комнаты на ночь?

– Сдаю, сэр. Это вы правильно решили – время позднее. Нельзя вам возвращаться одному. У нас тут небезопасно – разбойники пошаливают. Такие вот неспокойные времена настали. – Ее спицы замерли на мгновение – она внимательно посмотрела на гостя. – Сдается мне, вы нездоровы.

Роберт вытер глаза.

– Это карри виноват.

– Ну да, – кивнула она, вновь принимаясь за вязание.


– Не понимаю, что на тебя нашло, мама! – воскликнула Мелинда, входя вслед за Фоли в спальню.

– Я была не в духе! – отрезала Фоли, швырнув шляпку на туалетный столик. – Будь так любезна, оставь меня в покое!

– Мистер Хокридж сообщил тебе дурные вести?

– Ничего нового он мне не сказал. Мы целиком и полностью зависим от мистера Роберта Кэмбурна.

– Ах это, – пренебрежительно обронила Мелинда.

– Хорошо тебе говорить «ах это»! Выйдешь замуж, и твой богатый супруг будет тебя холить и лелеять! – Фоли присела на постель и расшнуровала ботинки.

– Ну… возможно.

– А я до конца своих дней останусь под опекой этого сумасшедшего. – Она отшвырнула ботинки в угол комнаты и закрыла лицо руками.

– Мама, мне надо с тобой поговорить.

– Не сейчас. Оставь меня. Я хочу отдохнуть.

– Но…

– Нет! – Фоли впервые позволила себе повысить голос на падчерицу. Не отнимая рук от лица, она покачала головой. – Нет, Мелинда, сейчас я не могу.

– Но, мама…

– Уходи, прошу тебя!

Мелинда часто задышала, готовая вот-вот расплакаться. Потом Фоли услышала ее шаги по ковру и стук захлопнувшейся двери.

Она опустила руки и невидящим взглядом уставилась на индийский ковер: красные, синие и золотые линии переплетались, образуя причудливые узоры.

– Что ты знаешь? – шептала Фоли, лежа на постели и зарывшись головой в подушку. – Что ты знаешь о жизни, глупышка? Нельзя жить одной. Нельзя жить несбыточными мечтами.


За окном стемнело, спицы продолжали мерно постукивать в руках хозяйки. В комнате царила тишина – только дрова в камине потрескивали да поскрипывало старое кресло-качалка. Скиппер растянулся у огня, сладко посапывая.

Роберт допил эль.

– Что вы вяжете? – спросил он наконец.

– Не знаю, – ответила женщина. – Порой я вяжу просто так – а вдруг что и выйдет? Частенько распускаю и начинаю вязать заново. Но сейчас мои пальцы, кажется, знают, что делают.

Роберт улыбнулся. Скиппер встал, потоптался на месте и снова улегся у камина.

– А мне нравится, когда заранее не знаешь, что получится, – продолжала хозяйка. – Мой муж вечно ворчал: «Связала бы шарф. Или жилет. Неужели так трудно?» Но если я пыталась выполнить его просьбу, пальцы меня плохо слушались – наверное, им хотелось связать что-то другое.

Роберту вспомнились слова Филиппы: «Почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? С твоими способностями можно достичь многого. Неужели так трудно направить свои силы на что-нибудь более важное?»

– Все это глупости, – вздохнула хозяйка.

– Вовсе нет, – возразил Роберт, глядя на огонь.

– Вы правда так думаете? Мужчины обычно смеются надо мной.

– Я не смеюсь. Дело в том, что я и сам никогда не мог угадать, что хотят сделать мои руки, – задумчиво промолвил он.

Женщина улыбнулась:

– Предоставьте им свободу – и увидите.

– Так вот в чем секрет?

– Мои руки не всегда делают полезные вещи. Как-то раз мне захотелось связать чепчик внучке, а получилась шаль для невестки. Но это и к лучшему – шерсть оказалась слишком толстой. А руки мои это сразу поняли и не стали вязать чепчик. – Она усмехнулась. – Так вот, шаль я подарила невестке, а о чепчике ничего не сказала. Невестка моя счастлива – наверное, все дело в той шали. Уж больно она ей пришлась по душе.

– А я когда-то писал письма – вот так же, не думая, что из этого выйдет. Рука сама следовала за мыслями.

– Правда? И что же, получилось забавно?

– Она в меня влюбилась – та леди, которой я писал.

Хозяйка покачивалась в кресле, постукивая спицами.

– Сегодня вы невеселы. Думали о ней?

– Она сказала, что мы все придумали – и друг друга, и нашу любовь.

– И она права?

– Конечно. – Роберт вздохнул. – Конечно, права. Я в то время был в Индии, брак мой оказался неудачным. Тоскливо мне было. Она жила здесь и тоже была несчастлива в браке. – И что же?

– Теперь мы оба свободны. Но я с ней не слишком хорошо обошелся. – Роберт мрачно усмехнулся. – А она говорит, что один раз я уже разбил ее сердце и она больше не хочет рисковать. И никто не посмеет ее упрекнуть.

Хозяйка задумчиво покачала головой. Роберт провел ладонью по лицу.

– Одному Богу известно, почему я решил рассказать вам об этом.

– Богу-то наверняка известно, – сказала женщина.

– И что мне теперь делать? – в отчаянии промолвил он, ни к кому не обращаясь.

– Вы прошли длинный путь.

– Это верно, – горько усмехнулся Роберт.

– Шли долго, да только никуда не пришли.

– Наверное, вы знали меня в прошлой жизни.

Хозяйка улыбнулась:

– Все мужчины пьют или уходят куда глаза глядят. Как будто бегут от чего-то.

– У меня на то были свои причины.

– Да, полагаю, что так. А что с тем беспородным псом?

– Жена его застрелила. – Роберт сделал большой глоток из кружки с элем. – Он разодрал ее лучшую нижнюю юбку.

Женщина кивнула:

– А та, другая леди, которая влюбилась в ваши письма? Она тоже способна убить собаку из-за тряпки?

– Нет. – Роберт положил на стол муфту, завернутую в шаль, и осторожно встряхнул сверток. – Она отдала мне этого проклятого хорька, который кусается, стоит до него дотронуться.

Зверек осторожно высунул голову из своего убежища и, вытянув шею, огляделся. Его крохотные глазенки озорно сверкнули.

Хозяйка беззвучно расхохоталась и снова принялась за вязание.