Кэти Лоуренс - Мой милый ангел

Джесси схватила с кровати свою одежду и прикрылась ею, отступая от приближающегося Джейка. Его глаза сияли теплым светом, а она уже научилась понимать, что это значит.

— Я буду тебе очень признательна, если ты выйдешь, пока я оденусь, — холодно сказала она ему.

— Итак, моя нежная Джесси уже исчезла, остался только мой язвительный партнер, — он продолжал приближаться к ней.

— Я только пытаюсь вернуть наши отношения на деловую основу, — ответила она с достоинством.

— Ради Бога, мисс Таггарт, мы партнеры и ничего больше. Это не ты была со мной в постели этой ночью. Это не твою мягкую и нежную кожу я ласкал, пока ты не стала умолять о большем.

— Прекрати, Джейк. Я не хочу этого слышать. Мы с тобой партнеры, и больше ничего между нами не может быть. Мы не должны повторять того, что произошло между нами этой ночью.

Он подошел ближе, взгляд его сверкающих голубых глаз пригвоздил ее к месту.

— Ты же знаешь, что уже нет пути назад, Бостон, — он шагнул к ней, обнял ее, заглушая протесты горячим настойчивым поцелуем.

КЭТИ ЛОУРЕНС

(Кэт и Лэрри Мартин)

— Обожаем писать о Западе! Он у нас в крови.

— Мы оба потомки первооткрывателей Америки, — говорит Кэт, — мои отец и дядя были членами Ассоциации Профессиональных ковбоев родео. Лэрри запрягал мулов и лошадей, пас стада верхом на лошади и плавал на собственном кече (небольшое двухмачтовое судно).

— Мы надеемся, что наша книга даст вам возможность почувствовать жизнь Запада, какой она была на самом деле, — говорит Лэрри, — потому, что путешествуя по Западу и изучая его, нам кажется, мы его понимаем.

Сан-Франциско, 1872 год

Джейк Вестон снял с письменного стола свои длинные ноги, обутые в сапоги, и встал. Порывшись в кармане бриджей и найдя монетку, он бросил ее склонившемуся в поклоне мальчику-посыльному Телеграфной Компании Уэлс.

— Благодарю вас, мистер Вестон, — мальчик улыбнулся, довольный щедрыми чаевыми, и вернулся к открытой двери офиса.

Гравировка на матовом стекле двери свидетельствовала о том, что Джейк является здесь хозяином. Еще недавно это было преувеличением, а теперь, после смерти Генри Таггарта, стало фактом. Всего лишь два дня назад к Джейку пришел адвокат Генри Виллард Джексон с известием, что Генри завещал своему компаньону Джейку Вестону половину своей собственности. Если точнее, то сорок девять процентов, но это почти то же самое, что половину.

Мальчик вышел, и Джейк плотно закрыл за ним дверь, чтобы не слышать бренчания пианино вперемежку со слишком громкими мужскими голосами и визгливым женским смехом.

Джейк занимал этот офис над игорным салоном в течение четырех лет из тех пяти, пока был менеджером у Генри. Конечно, слово менеджер не совсем точно отражало истинное положение вещей. Точнее, Джейка можно было бы назвать стержнем всего бизнеса. Он улыбнулся при этой мысли.

Джейк не спешил читать телеграмму, он и так знал, о чем она. Вернувшись к своему вращающемуся креслу, он снова положил ноги на письменный стол, откинулся на спинку кресла и небрежно вскрыл светлый конверт лезвием карманного ножа.

«Дорогой Джейк, Я тяжело переживаю известие о смерти моего отца. Хотя мы никогда с вами не встречались, я уверена, что вы вполне способны защитить мои интересы в делах до тех пор, пока я не приеду. Пожалуйста, отложите похороны моего отца до моего приезда в Сан-Франциско.

С наилучшими пожеланиями, Джесси Таггарт».

Джейк провел рукой по своим волнистым черным волосам, достал сигару и откусил кончик. «Чертова дура», — подумал он. Чиркнув спичкой о подошву сапога, зажег сигару. Когда он посылал телеграмму Джессике Таггарт с известием о смерти ее отца, то совсем не предполагал, что эта женщина решится отправиться в такой дальний путь из Бостона в Сан-Франциско. Теперь, унаследовав пятьдесят один процент собственности всех компаний, принадлежавших Генри Таггарту, она стала его партнером. Он этого не отрицает, но не думает же она сама заняться бизнесом!

Руперт Скрогинз, бармен, приоткрыл дверь офиса и просунул голову.

— Привет, босс. Ты выглядишь так, парень, как будто тебя пригласили почетным гостем на сходку гангстеров.

— Хуже, Руперт. Сюда приезжает дочь Генри. Нам только не хватало, чтобы какая-то школьница указывала, как вести дела в салоне и борделе.

«Еще хуже, если она вмешается в дела Фрахтовой компании или в работу речных шхун, которыми мы владеем» — подумал он про себя.

— Не беспокойся об этом, босс, — Скрогинз раскурил окурок сигары. — Уж школьницу ты сможешь приручить.

— Я схожу на телеграф, Руперт. Приглядывай здесь за делами.

Джейк спустился вниз по лестнице вслед за толстым барменом, прошел мимо игральных столов и вышел через вращающиеся двери публичного дома «Милый Ангел» на улицу.

Увернувшись от пивного вагончика, который тащили по мостовой двое бедняков, он пробирался сквозь толпы, заполняющие улицы Сан-Франциско, этого самого быстрорастущего и процветающего города Калифорнии. Здесь были китайские кули в длинных черных одеждах, итальянские эмигранты, австралийцы в брезентовых бриджах, из-за которых их прозвали Сиднейскими Утками, перуанские горняки в плоских шляпах с пучками пушистых перьев на полях и множество других, столь же пестрых и необычных людей.

В телеграфном агентстве фирмы Уэлс он тщательно составил ответную телеграмму Джессике Таггарт:

«Дорогая Джесси, Совершенно невозможно задерживать похороны вашего отца до вашего приезда. Я позабочусь о всех ваших делах, но ваше присутствие совсем необязательно. Это очень трудная поездка, слишком тяжелая для молодой женщины. Буду счастлив оказать помощь в продаже собственности вашего отца и все вырученные средства направить вам. С почтением приму любые ваши советы и пожелания.

Джейк Вестон».

Ответ прибыл незадолго до полуночи. Джейк сидел за стойкой бара. Прочитав телеграмму, он помрачнел.

«Уважаемый мистер Вестон,

Я приеду ровно через двенадцать дней. Я наняла адвоката Хараса МакКаферти, эсквайра, для ведения моих дел. Ничего не предпринимайте. Я повторяю, ничего не предпринимайте до моего приезда. Тело моего отца обработайте солью и углем и поместите в холодильное помещение. Я буду обязательно. Повторяю, я буду обязательно присутствовать на его похоронах. Я надеюсь, что вы оправдаете доверие моего отца к вам.

Ваша хозяйка

мисс Джессика Таггарт».

Руперт Скрогинз склонился над плечом Джейка:

— У тебя такой вид, босс, как будто ты только что разгрузил парочку вагонов. Похоже, ты попал в ловушку, — он слегка усмехнулся. Джейк встал на ноги:

— Не лучше ли тебе заняться чисткой пивных кружек?

Джейк поднялся по лестнице в офис, перешагивая сразу через две ступеньки. Сев за письменный стол, он сердито надкусил кончик сигары. Немного поразмыслив, он довольно улыбнулся. К тому времени, как эта неженка с Востока проведет двенадцать дней в поезде, отобьет себе бока и набьет синяков, испытает зной пустынь, подъемы и спуски высокогорья, она станет мягкой, как воск, и продаст все первому же человеку с деньгами в кармане, а Джейк лично готов купить ее пятьдесят один процент собственности «Милого Ангела» и других компаний, принадлежавших Генри Таггарту.

Джессика приподняла подол своего черного файлового дорожного платья и поднялась по железным ступенькам вагона. Бостонский вокзал шумел вокруг нее: торговцы, продающие вразнос свой товар, маленькие дети, возбужденно кричащие, глядя на пыхтящий паровоз, одетые в форму носильщики, везущие на тележках багаж.

Дрожа от радостного волнения, несмотря на печальные обстоятельства своего путешествия, Джессика открыла тяжелую дверь вагона.

— Разрешите взять вашу сумку, мисс? — кондуктор в черной форме поставил ее небольшой саквояж на верхнюю полку. Джессика опустилась на бархатное сиденье. Ее остальные вещи находились в багажном вагоне.

— Едете до самой Калифорнии? — спросил кондуктор, проверяя ее билет. — Довольно долгое путешествие для такой молодой леди.

Джесси сдержала порыв гнева. В конце концов, этот человек просто пытается поддержать разговор, он не собирается читать ей мораль.

— Уверяю вас, я с нетерпением жду этого путешествия.

Кондуктор тотчас же согласно кивнул, как будто хотел сказать: «Посмотрим, что будет потом».

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс, скажите мне, — с этими словами он повернулся к джентльмену, сидящему слева от нее.

Мужчина был модно одет, как, впрочем, и все остальные в купе, он улыбнулся. Джессика осмотрелась, предвкушая предстоящее путешествие, затем убрала выбившуюся прядь темных блестящих волос под сиреневую шляпку с узкими полями.

Раздался резкий свисток паровоза, и Тихоокеанский экспресс, выпустив клубы пара, тронулся. Джесси ехала не в первый раз, отец часто брал ее в свои деловые поездки, путешествовала она и с матерью, до того, как та умерла два года назад, но они редко ездили в таком шикарном вагоне. Джесси провела рукой по роскошному темно-вишневому бархату сиденья. Почему бы и не доставить себе такое удовольствие? В конце концов, она ведь может себе это позволить, ее отец был состоятельным человеком.

Джесси снова вспомнила об отце, и комок подкатился к ее горлу. Она не виделась с ним почти три года, и это еще больше усиливало ее чувство потери. Хотя он сравнительно успешно вел свои дела в Бостоне, настоящая удача пришла к нему в Сан-Франциско, городе, который он называл родным.

— Я полюбил Запад, — как-то однажды признался он Джесси. — Я уже житель Запада, а твоя мать принадлежит Бостону. Она не сможет быть счастлива ни в каком другом месте.

Хотя Джесси понимала, что страсть к приключениям была частью его натуры, это все равно расстраивало ее — несходство характеров отдалило друг от друга отца и Бернесе, мать Джесси.