Николь уже в одной руке держала стаканчик с вином, в другой — булочку. Люк меланхолически жевал бутерброд с сыром.

— Легкий ужин на свежем воздухе, — весело сказала Николь. — Попробуй, Лора, у мадам Бове лучший творог во всей округе.

— Мадемуазель Николь вся в свою матушку, — улыбнулась женщина за прилавком. — Мадам де Бовильер, царство ей небесное, предпочитала мой творог всем остальным и даже специально присылала Жана за ним в «Дубы».

— «Дубы» — так называется ферма мадам Бове, — пояснила Николь.

Действительно она не заметила, как вздрогнула Лариса при упоминании старой графини, или только сделала вид?

Лариса и оглянуться не успела, как Антуан уже поднес ей стакан вина и такую же булочку, как у Николь. Сам он ограничился стаканом минеральной воды.

Постепенно сумерки сменились бархатной, почти южной чернотой ночи. Впрочем, почему «почти южной»? Лариса про себя прикинула, что, если Париж расположен на широте нашего Краснодара, то Луара — это почти то же самое, что Сочи или Крым. Юг, самый настоящий юг.

Допив вино и минеральную воду, доев действительно потрясающе вкусные булочки, компания поспешила обратно к замку. У входа в парк уже было довольно многолюдно, веселая толпа туристов потихоньку просачивалась внутрь через ворота.

Войдя в парк, Лариса остановилась в изумлении: словно, сделав несколько шагов, она вдруг попала в сказку. Весь парк чудесно преобразился. Вдоль аллей и дорожек горели сотни фонариков-свечей, удваиваясь дрожащими отражениями в воде Шера. Зрители-туристы, гуляющие по дорожкам, в их неверном свете казались персонажами какого-то старинного романа из жизни королей и королев. Звучала негромкая музыка — скрипки, поющие в ночи. Разумеется, эффекты создавались с помощью современной техники, но все было так хорошо замаскировано, что казалось — где-то там, за деревьями, спрятаны настоящие музыканты-скрипачи. Сам замок не был освещен и на фоне деревьев казался темной, немного пугающей громадой.

Лариса под руку с Тони шла по мощеной тропинке, отделенной от воды Шера только невысоким парапетом. Скрипки сменили звуки фортепиано, нежные, словно негромкие всплески воды под веслами плывущей лодки.

— Нет ничего прекраснее ноктюрнов Шопена, особенно в такую ночь, тихую и теплую… — Тони наклонился к ней и почти шептал на ухо. Голос у него был низкий, обволакивающий, голос соблазнителя, неотразимо действующий на женщин.

Но Лариса почти не слышала, что ей говорил Тони. Честно говоря, она не замечала его присутствия. Романтическая обстановка, очарование теплой летней ночи и выпитое вино сделали свое дело: воспоминания, которые Лариса вот уже почти десять дней упорно отгоняла от себя, хлынули мощным потоком. Вместо того чтобы наслаждаться впечатлениями настоящего, она перенеслась в недавнее прошлое. Вот она с Андреем в квартире на Смоленской… Его красно-синяя спальня на даче… Они у «Руслана», веселые и счастливые… Лицо Андрея, встревоженное, грустное, его глаза, пытливо глядящие в ее глаза. И он же, только злой и расстроенный, в тот вечер после «Пингвина», когда они наговорили друг другу столько гадостей. Она тогда ничего не поняла, сама разозлилась… Ух, как она тогда разозлилась на него! А сейчас готова отдать все на свете, только бы его увидеть… Не надо ей ничего, не надо! Не хочет она ни замков, ни парков, ничего, только бы… Если бы каким-нибудь чудом оказаться в Москве, хоть на мгновение, посмотреть на него, но так, чтобы он этого не заметил….

— Странно… — невпопад сказала она.

Тони замолк на полуслове, бросил на Ларису недоумевающий взгляд и переспросил:

— Что — странно?

Лариса словно очнулась от сна и точно так же недоумевающе уставилась на своего спутника: «Разве она что-то сказала? Вот черт! Интересно, а о чем, собственно, он ей толковал все это время? Кажется, она не слышала ни слова…»

— Так что вы находите странным? — мягко переспросил Тони.

Лариса смутилась. Сейчас он догадается, что все его красноречие пропало даром. Фу, как неловко! И Лариса брякнула первое, что пришло в голову:

— Странно, почему Луиза Лотарингская выбрала для своего вдовства именно Шенонсо? Почему она поселилась здесь? Здесь же так красиво и романтично, и все создано для любви, а не для печали?

Эта фраза прозвучала так же некстати, как некстати была бы цитата из какого-нибудь жеманного сентиментального романа. Тони оторопел. Он даже остановился, приоткрыв рот и неприлично пяля на нее глаза, и лицо его от этого сделалось донельзя глупым. Лариса поняла: она попала пальцем в небо. То, что Тони рассказывал последние десять минут, явно было за сто миль от Луизы Лотарингской…

К счастью, началась основная часть представления: в замке над рекой зажглись все окна, а в водах Шера отразился второй замок, точная копия настоящего. Музыка зазвучала громче; теперь это были не скрипки и не фортепиано, а целый оркестр.

Потом почти все огни разом погасли, освещенной осталась только галерея нижнего этажа. Свет был неярким, так, нечто вроде подсветки. Вдруг на реке появились белые лебеди — пять изящных белых корабликов плыли один за другим прямо под окнами галереи. Лариса даже не успела заметить, когда их выпустили. И тут же на стене замка появились тени летящих птиц, словно целая стая лебедей собиралась присоединиться к уже плавающим в Шере. Оркестр играл Чайковского: знаменитое адажио из «Лебединого озера». И вообще все происходящее напоминало декорации к знаменитому балету. Красиво, конечно, но как-то слишком… театрально, что ли.

Следующей частью представления была «световая гармония». Что это такое, Лариса так и не разобралась. В замке периодически освещались разные окна, создавая правильные геометрические фигуры, вписанные друг в друга: треугольник, вписанный в круг, круг, вписанный в квадрат. Тони пустился в объяснения, говоря что-то об искусстве древних архитекторов, о правильных пропорциях замка, но для Ларисы это была настоящая китайская грамота.

— Красиво, правда? Вам нравится? — наконец спросил Тони.

— Потрясающе, — неуверенно согласилась Лариса.

Огни разом погасли. Действо кончилось, и публика потянулась к выходу из парка.

Лариса во все стороны вертела головой: Николь с Люком опять где-то потерялись. Тони заметил ее беспокойство и понял причину:

— Не волнуйтесь, даже если мы их потеряли, то все равно в конце концов встретимся с ними у машины. Не пойдут же наши друзья домой пешком!

Он по-прежнему вел Ларису под руку, сжимая ее локоть чуть крепче, чем ей хотелось бы.

Однако на стоянке не было ни Люка, ни Николь. Лариса встревоженно посмотрела на Тони.

— Наверное, они опять пошли в деревню, — пожав плечами, предположил он. — Давайте и мы туда пойдем? Поищем их, а заодно и повеселимся.

В деревне народ уже гулял на полную катушку. Импровизированные кафе развернулись на каждом шагу: у всех прилавков толпились люди, покупая вино и еду и тут же с аппетитом уничтожая купленное. Лариса про себя отметила, что предприимчивые местные жители тоже получают немалый доход от представлений в замке. Зрители, выйдя из парка, почти в полном составе становятся их клиентами.

Кругом было весело и шумно. Публика смеялась, покупатели громко переговаривались и шутили с продавцами, а кое-где даже затеяли нечто вроде танцев, разумеется, там, где место позволяло. И лица были такими счастливыми, такими беззаботными… Ларисе вдруг стало до слез обидно: ну почему в ее родной Москве не увидишь подобных лиц? Почему мы не умеем быть беззаботными и счастливыми, как эти французы? Не умеем отдыхать, не умеем веселиться, почему? Впрочем, чувство обиды за себя и за свою страну часто посещало Ларису за границей. Сейчас она постаралась поскорее запихнуть это чувство обратно в подсознание, зачем попусту расстраиваться…

— Как же мы их найдем в такой толкучке? — озабоченно спросила Лариса, имея в виду Люка и Николь.

— А давайте не будем особенно стараться, — предложил Тони. — Пройдемся по улице взад-вперед, посмотрим, чего дают, и попробуем то, что нам приглянется.

Он смотрел на нее, ласково улыбаясь, играя ямочками на щеках, — очень красивый, очень мужественный и, наверное, очень сексуальный. Правда, эта сторона его обаяния на Ларису почему-то совсем не действовала.

— Ну что? — спросил Тони. — Пойдем? Или вернемся обратно к машине?

Лариса минутку поколебалась, но потом решила расслабиться и получать от происходящего удовольствие.

Они с Тони проталкивались от прилавка к прилавку, то и дело попадая в веселые людские водовороты, пробуя всякие вкусности, смеясь и подшучивая друг над другом.

— Попробуйте вот это, — Тони протянул Ларисе бумажный стаканчик с темной жидкостью. — По-моему, оно восхитительно.

— Что это? — Лариса опасливо пригубила предложенное. — Опять вино?

— Не просто вино, это вино Шенонсо, вино из замка. Почти любовный напиток, как в легенде о Тристане.

Лариса отпила немного, потом протянула стаканчик Тони:

— Все, больше не могу.

На ее вкус это было вино как вино: слабое, терпкое, с явственным виноградным запахом.

Тони взял из ее рук стаканчик и пристально, со значением, посмотрел на Ларису:

— Если мы выпьем его вместе… Помните, что произошло с Тристаном и Изольдой?

Лариса пожала плечами и насмешливо сказала:

— Вот уж не думала, что вы так романтичны.

Ее немного раздражало столь нарочитое внимание. Возможно, Тони привык, что девушки под воздействием его неотразимых чар сразу падают и сами собой в штабеля складываются, с Ларисой этого не произойдет. Возможно, если бы ее сердце было свободно, Тони имел бы хоть какие-то шансы, но теперь… С Андреем, конечно, все кончено, но он не исчез из Ларисиной памяти, мыслей, души. И, наверное, немало пройдет времени, прежде чем исчезнет…