— Здорово! — искренне восхитилась Лариса. — А портреты ты не делаешь?

Николь пожала плечами:

— Практически нет.

— Портреты — совершенно отдельная история, — авторитетно заявил Олег. — Говорят, можно сделать снимок человеческой души, при определенных технических условиях на нем проступает аура. Не зря же экстрасенсы по фотографиям ищут пропавших людей, бабки и всякие целительницы по ней привораживают, отвораживают, кодируют, снимают и насылают порчу, — Олег, видимо, решил блеснуть красноречием перед зарубежной гостьей. — Кстати, я знаю один реальный случай. Одна моя приятельница протирала пыль и случайно уронила паспарту с фотографией своей младшей сестренки. Стекло разбилось, и из-за картона выпал снимок неизвестной маленькой девочки, лежащей в гробу. Моя приятельница — дама впечатлительная, она тут же потащила свою сестру сначала к экстрасенсу, а потом к бабке изгонять бесов народными средствами. И на вопрос, какой вред может нанести кусок бумаги взрослой сознательной девушке, малограмотная ворожея ответила потрясающей фразой: «Ты, милая, теперь не в пространстве, а в моменте…»

— Очень интересно, — практичная Николь вежливо выслушала страшную историю, рассказанную на плохом английском, и вернулась к реальности: — Но вообще-то я не фотограф, хотя и участвовала пару раз в нашем фестивале…

— Ты имеешь в виду «Фотографические встречи в Арли»? — уточнил Олег.

— Ну да. Это старейший французский фотофестиваль, — пояснила Николь, заметив недоумевающий Ларисин взгляд. — Так вот, если бы я занималась фотографией как таковой, имело бы смысл установить контакт с московским Домом фотографии. Но я делаю комбинированные художественные проекты. И если бы вы помогли мне наладить связи с московскими галерейщиками… Если у вас есть такие возможности…

— Конечно! — воскликнул Олег. — Москва, в сущности, маленький город. К нему подходит поговорка: «Не мир тесен, а прослойка тонка». Если ты знаком хоть с кем-то из художественной тусовки, считай, что знаком со всеми. А я действительно знаком почти со всеми.

— Вообще-то, — сказала Николь, — меня интересует галерея «Арт-Фэнтези». Еще, возможно, «Дар», «Оптима» и «Нью сьют».

Лариса изумленно взглянула на нее. Оказывается, Николь к визиту в Москву неплохо подготовилась. Даже названия здешних галерей разузнала.

— «Арт-Фэнтези»? — обрадовался Олег. — Ириша? О, Ириша очень милая женщина.

— Вы с ней тоже знакомы?

— Конечно!

— И вы могли бы меня с ней познакомить?

— Думаю, да. Помнишь, — Олег повернулся к Ларисе, не участвовавшей в разговоре, — мы с тобой были там месяца три назад вместе с Антуфьевым?

— Честно говоря, смутно, — пожала плечами Лариса. — Это где-то на Чистых прудах?

— Ты путаешь. На Чистых прудах «Оптима», а «Арт-Фэнтези» на Полянке, — недовольно сказал Олег. — Странно, что ты не помнишь. По-моему, я тебя тогда даже познакомил с Ириной.

Лариса еле сдержала скептическую улыбку. Ни с кем он ее никогда не знакомил, ну да ладно. Олега, кажется, задевало, что Лариса никак не реагирует на его распускание хвоста перед Николь. Но притворяться она не станет, даже для того, чтобы доставить ему удовольствие.

— Я верю, — вполне искренне улыбнулась она. — Я буду рада, если у Николь что-то выгорит.

— Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, — Олег раскрыл лежащую на столе толстую телефонную книжку, снял трубку и стал набирать номер. — Сейчас я попробую позвонить Ирише… Алло? Здравствуйте, это Олег Былинский. Вы меня помните?..

Лариса незаметно вздохнула. Вот весь он в этом. Говорил о хозяйке «Арт-Фэнтези» так, словно она его близкая подруга, а на самом деле они на «вы», и еще неизвестно, помнит она его или нет. Любит Олег пыль в глаза пускать… Слава богу, Николь по-русски не понимает, а то Ларисе стало бы стыдно. Но «Ириша» Олега, видимо, вспомнила. Он быстро и четко изложил суть дела, выслушал ответ, повесил трубку и повернулся к девушкам:

— Все в порядке. Мы можем подъехать в «Арт-Фэнтези» прямо сейчас, нас ждут.

— А не поздно? — спросила Лариса.

— Семь часов, в самый раз. Редкая удача — сегодня там как раз пустой вечер.

— Что ж, — Николь отставила пустую кофейную чашечку и встала из-за стола, — я готова.

Ларисе совсем не хотелось тащиться в эту «Арт-Фэнтези» вместе с ними. Мать сегодня останется у Жерара, и ее ждали пустая квартира и благословенное одиночество. Ей просто необходимо было остаться одной и не торопясь разобраться в себе, в своих чувствах и мыслях. Но нехорошо бросать Николь на произвол судьбы в первый же вечер.

Лариса быстро допила кофе и поднялась вслед за Николь:

— Ну что ж, пошли.


Сегодняшний вечер в галерее явно не обещал события: у дверей было тихо и спокойно, никто не курил на крылечке, поблизости не наблюдалось ни кричаще размалеванных девиц, ни молодых людей непонятно какого пола — непременных участников поставангардных и постмодернистских хеппенингов. Однако галерея была открыта, хотя и пуста. Два-три явно случайных посетителя слонялись по залу, с удивлением обозревая невероятные коллажи из газетно-журнальных вырезок шестидесятых-семидесятых годов в сочетании с горами натуральных опилок на полу, из которых кое-где торчали палки с ржавыми гвоздями и пустые водочные бутылки. Композиция называлась «Развитие национального характера от Никиты до Бориса». Имя автора Ларисе ничего не говорило — некто Александр Витальевич Пухов. Однако она быстро сообразила: то, что автор был проименован по имени-отчеству, свидетельствовало не о его солидном возрасте, а о принадлежности постмодернистским кругам. Там это считалось высшим шиком.

Олег галантно пропустил своих спутниц вперед. Николь осмотрелась по сторонам, и ее брови удивленно взлетели вверх. Она прошлась вдоль стены, остановилась перед самой большой кучей опилок и повернулась к Олегу:

— Интересно… Это что, выражает русский менталитет?

— В самую точку, — усмехнулся Олег. — Основы нашей жизни: водка, дача и газеты.

«Ах, значит, опилки — это строительство дачи, — догадалась Лариса. — Наверное, так». Но уточнять не стала.

Николь с десяток раз щелкнула фотоаппаратом, увековечивая газетно-опилочное безобразие.

Олег повернулся к Ларисе:

— Ну как? Ничего себе прикол?

Лариса неопределенно пожала плечами. По правде сказать, она в хеппенингах не разбиралась и разбираться не хотела. Сейчас на какой только ерунде деньги не делают!

— Понятно, — усмехнулся Олег. — Ладно, пошли познакомимся с хозяйкой.

Вот уж чего Ларисе совсем не хотелось. Еще, не дай бог, придется высказываться по поводу увиденного в зале, говорить комплименты или что-то умное, что может сойти за комплименты. Нет уж, увольте, пусть Олег с Николь, как специалисты, проделают это без нее!

— Вы идите, а я здесь посижу, — поспешно предложила она.

В уголке скромно притулились журнальный столик и пара кресел. На столике лежали яркие журналы, вроде бы старые «Огоньки». Вопреки ее ожиданиям, Олег настаивать не стал:

— Как хочешь.

Он взял Николь под локоток и повел по узкой железной лестнице на второй этаж.

На столике действительно лежали старые «Огоньки» времен Виталия Коротича — конца восьмидесятых. Лариса задумчиво листала глянцевые страницы, машинально читая броские разоблачительные заголовки. Боже, как давно это было! И каким смелым казалось… И где сейчас авторы этого «смелого» «Огонька»? «Иных уж нет, а те далече…» Впрочем, про одного из этих авторов она точно знает, и где он, и что с ним…

Лариса быстро перебрала журналы — ну надо же, вот тот самый номер! Точно такой же есть и у нее, до сих пор хранится в ящике стола вместе с клеенчатой тетрадкой-дневником. Подарил ей этот номер когда-то Андрей. Там напечатана его статья с броским заголовком «В сумерках Третьего рейха», а над статьей — надпись: «Самой дорогой для меня женщине». Да, во времена этой статьи он был еще историком и философом, а не коммерсантом. Связи нацистской идеологии с древними восточными культами — тогдашнее любимое Андреево увлечение, можно сказать, его конек. И когда он этого «конька» оседлывал, Лариса могла слушать его часами. Интересно, а сейчас он продолжает этим заниматься хоть на досуге? Да нет, вряд ли, у него, скорее всего, и досуга-то никакого нет.

Лариса открыла номер на нужной странице. Текст, помещавшийся на этих двух листочках, она знала наизусть, могла свободно цитировать с любого места. И все равно стала машинально перечитывать. Жаль, что здесь нет фотографии Андрея. Ведь в других журналах перед статьями часто печатают фотографии авторов, а вот в «Огоньке» нет…

— Что это тебя так заинтересовало?

Олег стоял рядом и заглядывал ей через плечо. Лариса от неожиданности вздрогнула и рефлекторно захлопнула журнал.

— Ничего особенного. Просто смотрю.

— Да, смешные времена были, — Олег взял номер из ее рук и небрежно пролистал. — Социализм с человеческим лицом. Все равно не лицо, а харя какая-то получилась.

— Ну ладно, — Лариса с трудом выбралась из глубин кресла. — Вы уже закончили свои дела? А где Николь?

— Беседует с хозяйкой. Кажется, следующая выставка в этом модном вертепе будет ее.

— Как? Так скоро? Разве так бывает? Я думала, здесь очередь на полгода вперед.

— Ну, конечно, не совсем следующая. Через месяц галерея все равно закроется на каникулы. А вот в конце сентября — вполне реально. Она откроет следующий сезон. Между прочим, персональная выставка на открытии — это очень престижно. Телевидение, рецензии в прессе и все такое.

— Что ж, я за нее рада.

Ларисе действительно было приятно, что Николь получила то, что хотела. Славная она, эта француженка, ее новоявленная сводная сестричка. И Лариса ей, кажется, тоже нравится. Похоже, что они с Николь на самом деле смогут подружиться.