Неля вернулась в бухгалтерию и принялась ждать подругу, разглядывая прохожих в окне.

– А! Ворон считаем, Неля Игоревна? – В кабинет быстрым шагом вошел Князев, бросил ей на стол завизированные бумаги и выскочил обратно.

– Спешит к своей Пупочке, – прокомментировала его уход Неля.

– А она у него есть? – поинтересовалась Надя и высказала предположение: – Та Станислава?

– Уже все знают, – вздохнула Неля и взяла со своего стола принесенные документы. – Чего это он сам их разносит? Обычно это делает Томочка. Видно, начинает ей не доверять. – И Неля подумала о том, что нужно обязательно предупредить Томочку о кознях шефа.

Из-за Князева Неля пропустила приход подруги, и той пришлось прорываться через охрану. Охраняемый бастион Светка взяла без шума и крика, своим, только ей известным способом и через минуту стояла на пороге бухгалтерии.

– Нельзя терять ни минуты, – заявила она, – спешу! У меня получасовой перерыв, через два часа я должна вернуться на работу. Где он, ваш Князев?! – И Стрельцова довольно потерла ладони.

На этот раз Кирилла Андреевича в кабинете не оказалось. Томочка выразила предположение, что тот после бухгалтерии зашел в плановый отдел, а от Бубенцовой быстро вырваться не получится. Светку Стрельцову Томочка прекрасно знала, все сотрудницы офиса были ей обязаны своими рваными челками и крашеными кудрями. Так что та беспрепятственно прошла в князевский кабинет и залезла на стол.

– Ну?! – покачала Светка ногой и полезла в сумочку за сигаретами. – Эффектно?!

– Еще как! – восхитились Неля с Томочкой, готовые дать деру из кабинета, чтобы в случае чего их преждевременно не обвинили в сговоре с криминальной целью.

– Зовите подлеца и негодяя! – скомандовала Светка, и Томочка с Нелей убежали в бухгалтерию.

Звать они никого не собирались. Еще чего не хватало, все должно идти естественным путем, как при родах: мучительно и радостно. Мучиться должен шеф, а радоваться они.

– Возвращается, – прошептала Томочка, приложившая ухо к замочной скважине. – Подпрыгивает! Радуется, гад, после общения с Бубенцовой…

– Сейчас, сейчас, – прохрипела от волнения Неля. Ей же следовало выскочить в нужную минуту! А как из бухгалтерии определить эту нужную минуту?! Остается только ждать громких криков и ругани, чтобы успеть к ним подключиться. Но крики не послышались ни через пять минут, ни через полчаса… Жуть?!


Кирилл Андреевич находился в прекрасном расположении духа. Кокетка Людмила из планового отдела действительно значительно подняла ему настроение разговорами о его мужественной внешности, сравнив его с Наполеоном, который пришел, увидел и наследил. Подразумевалось, видимо, победил. Да и Князев был ростом гораздо выше Наполеона. Но на эти мелочи Кирилл Андреевич не стал обращать внимания. Взаимопонимание с коллективом давалось ему нелегко, но нужные отношения уже стали складываться практически со всеми. За исключением Захаровой, но там, как считал Князев, был особый случай. Слишком особый, чтобы приравнять ее к остальным сотрудникам офиса. Только вчера звонил Максим и вновь просил не давить на бедную, заруганную им девушку. У Березина, похоже, серьезные намерения. Сейчас он сидит дома и проверяет свои чувства.

А Кириллу их проверять не нужно, он и так все прекрасно понимает. Неля его люто ненавидит. Еще с той грязной маршрутки, в которой они вместе ехали к ней домой. Тогда он уступил девушке свое место.

Но на него села какая-то толстая тетка. Как-то глупо все получилось.

Князев толкнул дверь своего кабинета и замер на пороге. На его рабочем столе сидела расфуфыренная девица с видом поруганной невинности и курила сигарету. Первое, что бросилось Князеву в глаза, – ее оголенные до неприличия ноги. Он достал из кармана носовой платок, любовно положенный туда мамой, и вытер свой лоб. Девица тем временем пускала дым колечками и хищно щурилась.

– Вот! – нагло заявила фурия. – Решила вас тут побеспокоить!

– Кто вы? – прошептал пораженный внезапным визитом Князев.

– Ваша совесть! – сказала фурия.

Она спрыгнула со стола, подбежала к нему и пустила дым Князеву в глаза.

– Что это все значит?! – возмутился он.

– А! – обрадовалась та. – Испугались?! Зовите охрану, тиран! Топайте ногами и зовите охрану! Только вам больше ничего не поможет.

– Вы что… – Изумленный Князев, который только что думал об отношениях с коллективом, решил разобраться с охранником Борисом, пропускающим в офис сумасшедших. – Вы киллер?!

– Я… я… – Светка огляделась в поисках подруги, но та не спешила на место боевых действий. – Я мать! – брякнула Стрельцова и, недолго думая, добавила: – Будущая!

Она не врала, Стрельцова всегда мечтала иметь детей.

– А я-то здесь при чем?! – воскликнул Князев и получил по заслугам.

– А вы? А вы отец моего будущего ребенка!

– Ты сошла с ума! – Неля опустилась на стул и сжала виски ладонями.

– Действительно, – сказала Томочка, меряя бухгалтерию нервными шагами, – как-то неожиданно.

– А что мне оставалось делать, раз ты не пришла?! – возмущалась Светка. – Пришлось импровизировать на ходу!

Когда она зашла в бухгалтерию и рассказала о том, что случилось в кабинете начальника, Томочка с Нелей подумали, что Стрельцова шутит. Но та начала выдавать такие шокирующие подробности, что им обеим стало плохо. Мало того, что Светка выдумала про ребенка, она обвинила в отцовстве Князева! Вместо того чтобы ругаться, оба вместе долго вспоминали, когда и где могла произойти печальная в своем исходе постельная сцена. И вроде бы Князев вспомнил, что это могло случиться после одной из вечеринок в славном городе Мюнхене. Только Светка Стрельцова никогда не была в славном городе Мюнхене, она вообще дальше своей области не выезжала и за границу не ездила. Все собиралась оформить загранпаспорт, да откладывала. Но говорить об этом Князеву не стала.

Хорошо, что Князев ей поверил и впечатлился. Или сделал вид, что поверил и впечатлился. Тем не менее он взял у нее номер телефона и обещал позвонить. Светку такой поворот дела совершенно не устраивал, вот-вот должен был приехать Гнатюк. Не хватало ей только того, чтобы он узнал о том, что Светка беременна от другого. И этот другой названивает ей каждый день.

Неля засомневалась: вряд ли Князев станет названивать, он такой занятой человек, как и его друг Максим. У деловых людей есть свои дела, им некогда названивать разным девицам, объявившим себя матерями-одиночками…

Последнее предложение Светке понравилось, она сказала, что матерям-одиночкам положены определенные льготы, и если Гнатюк на ней не женится, то она родит ребеночка сама и сама его воспитает.

– Какого ребеночка?! – испугалась Неля. – Ты что, действительно беременна?!

– Не бойся. – Томочка обняла Светку за плечи. – Я узнаю про все льготы. Ребенка нужно сохранить!

Но, к великому разочарованию Томочки, Стрельцова была не беременна. Она просто вошла в роль, из которой ее пришлось выпихивать. Иначе та бы кинулась в детский магазин и накупила воображаемому ребенку приданого. После чего заявилась бы на работу и потребовала бы смягчить условия труда. Пришлось приводить ее в чувство, слишком Светке понравилась идея материнства.

Насколько эта идея понравилась Князеву, можно было только догадываться. Весь остаток рабочего дня он безвылазно просидел в своем кабинете, и Томочке так и не удалось разглядеть на его суровом лице признаков отцовства. Единственно, когда Томочка зашла с ним попрощаться перед уходом домой, ей показалось, что он был слишком задумчив. Она даже пожалела, что первая не придумала такую чудесную причину, благодаря которой можно было бы заманить шефа в свои сети. В отличие от Светки, Томочка объездила, по ее представлениям, полмира. Правда, конкретно в Мюнхене не была. Была в Турции, в Египте, в Крыжополе, да разве ж этого мало?! Пришлось пожелать шефу скорого свидания и отчалить восвояси.

Неля тоже бежала домой расстроенная. Стрельцова совершила такое, что не мог сделать ни один нормальный человек. Кто бы додумался объявить себя беременным просто потому, что подруга немного задержалась в бухгалтерии?! Как хорошо, что Князев не знает, что эта мнимая мать-одиночка ее лучшая подруга! Как хорошо, что он об этом никогда не узнает, – Неля не собирается больше показывать Светку нормальным людям.

Дома ее поджидал еще один неприятный сюрприз – в гостях сидела Ирина Александровна.

Она часто приходила к ним в гости, так же как и Елена Владимировна частенько захаживала к Князевым. Но сегодня Ирина Александровна показалась Неле странной. Впрочем, возможно, странными сегодня Неле казались все, после приключений Светки Стрельцовой, возомнившей себя матерью-одиночкой.

Как раз этой темы и касалась Ирина Александровна, рассказывая в сто десятый раз о том, как она одна-одинешенька мучительно и жертвенно растила единственного сына Кирюшеньку. «И вырастила монстра», – захотелось сказать Неле, но она сдержалась и выслушала гостью.

Мир полон одиноких женщин и мужчин, наследивших в их жизни! Эту неутешительную мысль Неля подумала вслух. Ирина Александровна схватилась за нее, как за спасительную соломинку, и принялась советоваться, стоит ли ей принимать предложение руки и сердца от соседа-вдовца, в последнее время не дающего ей прохода. Ведь и вдовец, будучи каким-никаким мужчиной, в свое время где-то наследил и напакостил.

Елена Владимировна с ней не соглашалась, предложение от вдовца принять фактически требовала, так как знала этого прекрасного мужчину в молодости и не замечала за ним хулиганских наклонностей. Наоборот, вдовец, будучи тогда еще не вдовцом, очень любил и уважал свою жену.

Ирине Александровне показалось не очень хорошим знаком, что тот любил свою жену, тогда ее-то он вряд ли полюбит. А ей без любви в этом одиноком и пустынном мире не прожить, как без воздуха.

После небольшого обмена мнениями дамы обратились к молодежи за советом.

Молодежь сидела в кресле и плевала на любовь. Постигшее ее в жизни разочарование наложило гнусный отпечаток на всех мужчин, и соседей-вдовцов в том числе. Но перспектива скорого переезда старшей Князевой в соседнюю квартиру и освобождение жилплощади для единственного сына ясно замаячила перед Нелей. Она не была меркантильной и хваткой, женить на себе Князева не собиралась, но согласилась бы на его предложение. Особенно если бы он сделал ей предложение утром в то время, когда она умывается, а мама стоит над ней с видом суровой неизбежности и интересуется ее личными делами.