Мэри Патни - Мой любимый шпион

Вместе с Сюзанной он помог Мари лечь на спину, в ворох смятых подушек. Потом взял крошечного младенца в свои большие ладони, закрыл глаза и зашевелил губами – может, молился?

У Сюзанны перехватило дыхание. Неужели после всех этих страданий и усилий малыш не выживет? Ведь Мари этого не вынесет…

Однако же, глядя во все глаза на Лукаса, она вдруг ощутила исходившее от его рук тепло – невидимое, но несомненное. Как будто сила перетекала из его ладоней в ребенка.

Внезапно младенец вскинулся, забил ручонками и негодующе закричал. А синеватый оттенок его кожи стал быстро сменяться розовым. Более прекрасных звуков Сюзанне еще не доводилось слышать.

Мари, которая, казалось, только что лежала в обмороке, открыла глаза и потянулась к ребенку.

– Прошу вас!..

Лукас осторожно передал малыша матери.

– Вот он, Мари, крепкий сильный мальчишка, как и предсказывала мадам Морис.

Сюзанна могла бы поклясться, что собственными глазами видела, как таинственная сила, исходившая от Лукаса и ребенка, вошла в Мари исцеляющей волной. Роженица закрыла глаза и расплакалась, шепча молитвы благодарности и прижимая к обнаженной груди крохотного сына.

Лукас, чуть не падавший от усталости, принялся обтирать Мари полотенцем и готовиться перерезать пуповину. Взглянув на Сюзанну, он тихо сказал:

– Спасибо вам большое за помощь. Вы прекрасно поработали.

Она едва слышно прошептала:

– Лукас, что это было? Что я сейчас видела?

Он улыбнулся ей устало, но умиротворенно.

– Порой и Богу случается улыбаться.

Насквозь промокший под дождем и мрачный как туча, Симон вернулся домой уже в полной темноте. Своего кузена он застал в гостиной. Вытянувшись всем худым телом, Лукас полулежал в кресле со стаканом с бренди в руке и, казалось, не намерен был подниматься.

Услышав шаги Симона, он поднял голову и улыбнулся.

– Мари и ее сын отдыхают. С ними все хорошо. Она хочет дать ему имя Симон Лукас.

У Симона перехватило горло.

– Я польщен.

– И я тоже. – Лукас поднял свой стакан и провозгласил тост: – Пусть он живет долго и счастливо и пусть успеет на своем веку повидать меньше войн, чем видели мы.

– Аминь! – заключил Симон.

Его отчаянно тянуло к Сюзанне, но прежде требовалось поговорить с кузеном. Рухнув в кресло напротив, он пробормотал:

– Я так перепугался… Похоже, роды были трудные…

– Да, очень. Но когда Сюзанне придет время родить, все пройдет легче.

– С чего ты взял? – озадачился Симон.

Лукас весело рассмеялся.

– Если скажу, ты накинешься на меня с кулаками.

– Говори же!

– У нее великолепные бедра – вот почему.

Симон усмехнулся.

– Да уж… И если ты это заметил, то, конечно же, отказался от целибата. Внезапно нахмурившись, он добавил: – Сюзанна боится, что она бесплодна.

– Прошлое не всегда предрекает будущее. Поживем – увидим. – Лукас одним глотком осушил бренди. – Порой Бог посылает нам чудеса. Кстати, этот бренди вполне можно причислить к ним. У тебя превосходный погреб.

– Это заслуга джентльмена, которому принадлежит дом, а также его людей, которые заботятся о хозяйстве и о нас, пока мы гостим здесь. – Симон встал. – А где Сюзанна?

– Твоя прекрасная и бесстрашная леди спит за-служенным тяжкой усталостью сном в вашей спальне.

Симон кивнул, дотянулся до руки кузена и пожал ее обеими руками.

– Как же я рад, что ты вернулся, Лукас!

– И я рад. – Лукас накрыл ладонью руки кузена. – Спасибо, что принял меня вместе со всеми моими грехами.

– А как же иначе? – Симон улыбнулся. – Родня есть родня. – Его улыбка тут же погасла, и он тихо сказал: – Я ухожу к Веллингтону. Если не вернусь, знай: наша с тобой дружба – в числе лучшего, что было в моей жизни.

Вполголоса пробормотав нечто отнюдь не религиозное, Лукас поднялся и крепко обнял кузена.

– Ступай с Богом, брат.

Симон ответил на объятия, мысленно повторяя, что должен выдержать это прощание, затем резко развернулся и поспешил вверх по лестнице – к жене.

Как и сказал Лукас, Сюзанна спала полностью одетая, а рядом с ней, на подушке, мирно урчал Лео, подергивая во сне усами. Симон снял сюртук, лег рядом с Сюзанной и привлек к себе свою храбрую и милую жену, которую любил так, что едва ли сумел бы выразить свою любовь словами.

Не открывая глаз, Сюзанна прошептала:

– Скоро тебе уходить?

– Меньше чем через час. Мне едва хватит времени отыскать мой старый мундир и попрощаться с тобой.

Ничего не ответив, Сюзанна тихо заплакала, прижавшись к мужу, но остаться не просила.

Единственный поцелуй повлек за собой быстрое соитие, во время которого оба молчали – слишком мучительными казались обоим любые слова. Потом, когда они лежали, сплетаясь руками и ногами, так и не успев избавиться от одежды, Сюзанна тихо спросила:

– Что там с боевой обстановкой? Какую роль предстоит играть тебе?

– Наполеон одновременно напал на прусские войска у Линьи и на силы союзников у Катр-Бра, – сообщил Симон и, поднявшись с постели, начал переодеваться. – Прусские войска потерпели поражение, маршал Блюхер в надлежащем порядке отступает на север. Исход битвы при Катр-Бра – скорее ничья, но она помешала французам завладеть развилкой дорог.

– А эти дороги жизненно важны для перемещения войск, – подытожила Сюзанна и нахмурилась. – Но если прусские войска отступают на север, поступит ли Веллингтон так же, чтобы сохранить связь между двумя армиями?

– А ты, оказывается, разбираешься в тактике, – одобрительно заметил Симон, продолжая рыться в платяном шкафу в поисках своей военной униформы. – Да. Совершенно верно. Скорее всего через день-другой состоится более масштабное, решающее сражение, и оно произойдет недалеко от Брюсселя. – Симон нашел алый форменный мундир и встряхнул. Довольно старый и слежавшийся, он казался усталым, как и его хозяин. – Я уж думал, что больше никогда его не надену…

Сюзанна спустила ноги с кровати и принялась переодеваться на ночь.

– А зачем взял его с собой сюда? Чутье подсказало?

– Думаю, вот по какой причине… – Симон начал облачаться в форму. – Изгнание императора на Эльбу выглядело… неокончательным. То есть не похоже было, что действительно наступил мир. И я подумал, что, если война вновь начнется… – Он вздохнул, оправляя на плечах мундир. – Подумал, что понадобятся люди с опытом, то есть воины.

– Воин однажды – воин всегда, – дрогнувшим голосом отозвалась Сюзанна.

– Вот и шпион – это навсегда. – Симон снова вздохнул, застегивая пуговицы. – Мне очень жаль, миледи. Я хотел обеспечить вам мирную и беззаботную жизнь, а не это… – Он кивнул на город за окном, где царил хаос.

– Может, еще получится. – Сюзанна распустила волосы, и они упали ей на плечи, завораживая и приковывая взгляд. Не сводя глаз с Симона, она принялась расчесывать блестящие пряди, чтобы заплести на ночь косу. – Зачем ты понадобился Веллингтону?

– Чтобы взять под командование голландско-бельгийский полк. Этот шестой пехотный полк сражался при Катр-Бра, командир и многие старшие офицеры погибли или были ранены. Поскольку я бегло говорю по-французски и прилично – по-голландски, герцог счел меня самой подходящей заменой.

Сюзанна нахмурилась.

– У тебя большой боевой опыт? Я думала, ты все время проводил в разведке…

– Почти все. Но не всегда. – Симон ободряюще улыбнулся ей, стряхивая пыль с высокого кивера. В нем имелись две дырки от пуль, но рассказывать об этом Сюзанне он не стал. – Опыта у меня достаточно, чтобы справиться с этим командованием. От меня потребуется только отдать приказ к построению, чтобы получилось каре, затем пройтись вдоль него с уверенным видом и на двух языках произнести: «Удачи вам, парни!»

Сюзанна заставила себя улыбнуться.

– Только не забудь уворачиваться от пуль!

– Ни за что, ma chérie. – Симон в последний раз обнял жену.

А сколько еще солдат обнимали вот так же своих жен и возлюбленных, мысленно проклиная обстоятельства, которые их разлучали?..

Чувствуя, как у него перехватывает горло, он снова поцеловал Сюзанну, и теперь уже это был его последний поцелуй – полный не страсти, а нежности. Она трепетала в его объятиях, а когда он отстранился, поцеловала кончики своих пальцев и приложила к губам мужа, глядя на него своими огромными изумрудно-зелеными и необычайно серьезными глазами. «Прелестная… – думал Симон. – И немыслимо, невероятно дорогая…»

Коротко кивнув ей, он развернулся и вышел из комнаты.

«Всегда в моем сердце…» – мысленно твердил он, спускаясь по лестнице.

Уже сойдя вниз, Симон столкнулся в коридоре со ждавшим его Джексоном, облаченным в пехотный мундир. Свежие заплаты на выцветшей ткани левого рукава отмечали места полученных ранений.

– Какого дьявола? – пробурчал Симон. – Что вы задумали?

– Я с вами, полковник, – заявил Джексон, глядя ему в глаза.

– О господи! Да ведь вы женились совсем недавно!

Глаза Джексона насмешливо блеснули.

– Нам с Дженни это прекрасно известно, сэр, но есть дела, за которые необходимо взяться.

Симону вспомнилось, каким усталым и сломленным казался Джексон, когда они встретились впервые. А теперь, благодаря любви хорошей женщины, он преобразился и стал человеком, готовым выстоять в любых испытаниях. И отказывать ему в такой возможности было все равно что отказываться считать его мужчиной.

– Буду благодарен, если вы согласитесь сопровождать меня, – сказал Симон. – Но, как сказала мне жена, не забывайте уворачивайтесь от пуль, когда понадобится!

Джексон усмехнулся.

– Сделаю все, что в моих силах, сэр.

Они вышли из дома и бок о бок зашагали к конюшне.

Измученная долгим днем и прошедшей ночью, Сюзанна следующим утром лежала в постели, обхватив руками подушку, а рядом с ней, как обычно, пристроился Лео. За окном по-прежнему шел дождь. Негромко постучав в дверь, Дженни внесла поднос с чашкой горячего шоколада и свежим рогаликом.