– Если честно, могу, – заявил Симон. – Среди английской аристократии эксцентричность более чем распространена. Почему бы не найтись лорду, причуды которого приносят людям несомненную пользу?

Лукас весело рассмеялся, потом сказал:

– Ты рисуешь заманчивые перспективы, Симон, но мое место здесь.

– Не обязательно, – негромко возразила Сюзанна.

Лукас взглянул на нее, и в его глазах промелькнуло подобие тоски. Симон вспомнил, что его кузен всегда любил женское общество и что ему нравилось и дружески беседовать, и флиртовать с дамами. Целибат казался неприемлемым и маловероятным для него.

Поднявшийся со своего пня Лукас, исхудавший и рослый, был, бесспорно, Лукасом, и проговорил:

– Вы дали мне много пищи для размышлений, но меня ждет работа. Симон, встреча с тобой для меня как благословение свыше. Спасибо, что пустился на поиски.

Стараясь скрыть разочарование, Симон ответил:

– Можно хотя бы сообщить твоим двоюродным деду и бабушке, что ты жив и стал служителем религии, в Бельгии?

– Да. Но лучше бы ты не рассказывал им о моем позоре. – Лукас протянул кузену руку. – Благослови тебя Господь, Симон. И вас, Сюзанна. – Его поклон ей был скорее галантным, нежели монашеским. – Я очень рад, что вы с Симоном нашли друг друга.

Сюзанна шагнула к нему и поцеловала в щеку.

– И мы рады. Вы же знаете: наша дверь всегда будет открыта для вас.

Лукас улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста.

– Вы так милосердны, мадам Сюзанна…

Симон сказал:

– Мы еще побудем в Бельгии – может, месяц-другой, возможно – подольше. Вот адрес. – Он достал из кармана карандаш и листок бумаги и написал адрес дома в Брюсселе. – А если соберешься в Англию… Ты знаешь, как нас там найти.

– Может, как-нибудь приеду, – ответил Лукас, но это явно было сказано просто из вежливости. Усевшись на своего мула, он направился в восточную сторону.

Супруги собирались молча. Симон помог Сюзанне сесть в седло, затем и сам запрыгнул на коня, и они поехали в обратном направлении, на запад.

Поиски оказались даже более успешными, чем Симон смел надеяться. Он жалел лишь, что не удалось вернуть домой кузена.

Глава 25

После встречи с Лукасом Симон упорно молчал, и Сюзанна решила, что лучше не отвлекать его от раздумий. Час спустя, заметив впереди постоялый двор, она проговорила:

– Лошади устали, мы тоже… Может, здесь и переночуем? Вроде бы приятный уголок…

Симон согласился. Но потом, когда они спрашивали про комнату и заказывали ужин, говорил коротко и отрывисто и лишь самое необходимое. Они вместе почистили своих коней, так как хозяин был занят. Впрочем, Сюзанне всегда нравилось самой ухаживать за своей лошадью. Это занятие успокаивало ее, а животным, казалось, нравились ее заботы.

Расчесывая гриву коня, Симон вспомнил:

– Мул Лукаса выглядит холеным. Он очень любил лошадей.

– Это ваша фамильная черта, – отозвалась Сюзанна. – Та-Магдалина – его постоянная спутница, и, видимо, он считает ее другом.

Симон молча кивнул в ответ. Они поужинали густым фасолевым супом со свиными ножками и вкусным свежим хлебом, запивая еду довольно неплохим белым вином. Уже стемнело, и пора было ложиться спать.

Раздевшись, Симон со вздохом улегся в постель. Сюзанна скользнула к нему под одеяло, повернулась на бок и положила ладонь ему на грудь, где ощущалось ровное биение сердца.

Он накрыл ее руку своей и сказал:

– Спасибо, что терпите мою угрюмость.

– Вовсе вы не угрюмый. Просто вам требовалось о многом подумать, – ответила Сюзанна. – Вы очень разочарованы тем, что случилось сегодня?

– Как точно вы подобрали слово, – отозвался Симон. – Да, именно разочарован. Найти Лукаса живым и невредимым – это было чудо, какого я не ожидал. Но почему-то я считал, что если уж найду его, то между нами немедленно восстановятся дружеские отношения – как в детстве. Тогда мы были близки, как родные братья. А теперь я понимаю, что глупо было рассчитывать на такое.

– И тем не менее вы по-прежнему дороги друг другу. Чем дольше вы разговаривали, тем отчетливее я видела юношу, вместе с которым вы выросли. Но долгие годы ваша жизнь разительно отличалась от его жизни, и он намеренно старался не вспоминать времена своей юности. Он не надеялся когда-либо вновь увидеться с вами, поэтому, как мне кажется, растерялся, но был рад встрече с вами. В этом я уверена.

Тоном унылого смирения Симон пробормотал:

– Да, он был рад, но в его жизни больше нет для меня места.

– В его нынешней жизни – да. Но встреча с вами явно побудила Лукаса задуматься. Не могу даже представить, какими будут итоги его размышлений. Знаете, мне показалось, что он немного завидовал вам… то есть нам с вами.

– Что вы имеете в виду?

– У нас с вами теплые дружеские отношения, а ему живется очень одиноко. Лукас всегда в дороге и не живет в общине, как другие монахи. Вдобавок он не чувствует в себе истинного религиозного призвания взамен того, чего лишен. Или он всегда предпочитал одиночество?

– Нет, Лукас был гораздо более компанейским, чем я. Ему нравилось общаться с самыми разными людьми – мужчинами, женщинами, детьми, с молодыми и старыми, с богатыми и бедными. Тем, кто знаком с братом Иудой, он нравится, но одиночества это не отменяет.

– А вдруг он намеренно отказывается от обычного человеческого общения, чтобы наказать себя, – предположила Сюзанна.

– Может, и так. Тем не менее он, похоже, готов мириться со своей жизнью. И вообще все могло сложиться гораздо хуже… – Симон вздохнул. – Надеюсь, он все же успеет съездить в Англию, пока живы его двоюродные дед и бабушка. Для них это значило бы очень много.

– Наверное, успеет. Ведь ему известно, где вас найти…

Сюзанна всей душой сочувствовала мужу, вновь потерявшему кузена. Но теперь-то, по крайней мере, он был не одинок в своей печали.

Симон лег на бок, а Сюзанна перекатилась на спину. Он склонился над ней и поцеловал. И поцелуй этот оказался таким искренним, таким чудесным… Видимо, так он, без слов, выражал ей свою благодарность за то, что избавила его от одиночества.

Его ладонь скользнула по ее бедру, затем ниже – по ноге. Сюзанна на миг замерла, когда муж поднял подол ее ночной рубашки. Но тут он принялся покрывать ее тело поцелуями, и вскоре напряжение уступило место удовольствию. Когда губы Симона коснулись ее обнаженной груди – Сюзанна едва не вскрикнула, – возбуждение пронзило ее словно огненная стрела. Она беспокойно поерзала и задвигала бедрами: ей хотелось еще более интимных ласк.

Но Симон не торопился. Отдав должное обеим ее грудям, он принялся прокладывать губами путь по ее телу – все ниже и ниже… Когда же достиг самых потайных и укромных ее местечек, Сюзанна тихонько вскрикнула. А Симон продолжал ее ласкать, и в какой-то момент она поняла, что больше не выдержит. Снова вскрикнув, она запустила пальцы в его волосы и содрогнулась всем телом, а затем замерла в изнеможении. Симон же вздохнул и положил голову ей на живот. Отросшая за день щетина приятно покалывала кожу. Расслабившись, ероша пальцами волосы мужа, она прошептала:

– О боже мой…

Симон усмехнулся.

– Неужели раньше никто так не делал?

Ей не хотелось портить этот особенный момент воспоминаниями, но честность побудила ответить:

– Делал, когда я была еще очень молода. Но он скорее стремился поразить меня своей искушенностью, а не доставить удовольствие. – Помолчав, она добавила: – Ему это удалось, но этот раз не идет ни в какое сравнение с тем, ведь вы стараетесь порадовать меня.

– Всегда стараюсь, mon ange, – прошептал Симон. – Да, всегда…


На следующее утро они неторопливо ехали верхом и вели беседы, уже вошедшие у них в привычку. Уже у самой фермы Моро Симон заметил:

– Ты краснеешь всякий раз, стоит тебе взглянуть на меня.

Сюзанна повернулась к мужу и, вновь зардевшись, пробормотала:

– Но я же в хорошем смысле…

Сжалившись над ней, Симон сменил тему.

– Не знаю, сколько еще мы пробудем здесь, в Бельгии, но я подумываю, не попросить ли месье Моро продать нам этих коней. Они крепкие, отлично выезженные и, наверное, обойдутся дешевле, чем такие же, но купленные в Брюсселе. А ты как думаешь?

– Неплохая мысль, мне нравится. Обожаю ездить верхом, а эти кони – превосходны. Эркюль почти такой же милый, как моя Луна, которая осталась в Англии. А твой Ахилл тоже славный.

– Он на редкость вынослив, и, я думаю, пригодится в дальних поездках, если мне снова придется служить в разведке. – Симон потрепал каракового жеребца по гладкой темной шее.

– А ты не рискуешь остаться без денег? – спросила Сюзанна. – Поездка вышла разорительной.

– Я взял с собой наличных с запасом, но потратил их почти все. Хорошо, что мы скоро будем в Брюсселе, где я смогу обратиться к своему банкиру. Однако средств на покупку этих коней и на возвращение в город мне хватит.

– Мне повезло, что в первые дни после приезда в Лондон я была почти нищей, – в задумчивости проговорила Сюзанна. – Бедность научила меня по-настоящему ценить богатого мужа.

Симон усмехнулся.

– Ну, несметных богатств у меня нет, но я, к счастью, могу позволить себе покупать все необходимое, нисколько не задумываясь. Кроме замка. Вот замок мне не по карману.

– Зачем нам замок, если у нас есть Уайт-Хорс?

– И я так думаю. Но подозреваю, что эти кони нам понадобятся.

Поскольку месье Моро разводила лошадей и занимался их выездкой для продажи, с ним удалось быстро сторговаться. В ту же цену входили и седла – чтобы супруги могли при желании проделать путь до Брюсселя верхом.

По прибытии на постоялый двор они узнали, что Морис и Джексон уже вернулись с крытой каретой на прочных рессорах. На пол кареты решили положить тюфяк, так что Филипп мог путешествовать с относительным комфортом. Мари сказала, что он быстро поправлялся и почти все время спал, что было очень даже неплохо.