– Он интересен и не так подавляет, как Лондон. – Сюзанна улыбнулась. – С нетерпением жду, когда смогу получше разглядеть Брюссель.

– Хотите провести день за осмотром достопримечательностей?

– Очень любезное предложение, но я же знаю, как вам хочется приступить к поискам кузена. А полюбоваться городом мы сможем и между делом.

– Вы прочли мои мысли. – Симон тоже улыбнулся. – Киркланд дал мне имя и адрес монаха, который поможет нам ограничить круг поисков. Сейчас отправлю записку брату Антуану и спрошу, когда мы сможем навестить его. А потом позавтракаем.

Сюзанна предположила, что этот монах – еще один из осведомителей Киркланда.

– Надеюсь, долго ждать встречи не придется.

Симон утвердительно кивнул, но промолчал. Позвонив Дженни и собираясь одеваться, Сюзанна мысленно вознесла любому слышавшему ее божеству молитвы о том, чтобы Симон дождался своего чуда.


После завтрака с воздушными, как перышко, круассанами, изысканным малиновым конфитюром и удивительно вкусным café au lait супруги отправились к брату Антуану, который в ответной записке предложил им навестить его этим же утром. Одним из слуг в доме Киркланда был некий Морис – пожилой хромой англичанин, который прожил в Брюсселе так долго, что английский акцент в его французском стал еле заметным. Он быстро привел лошадь с четырехместной повозкой из местной конюшни.

Симон взялся бы за вожжи сам, если бы знал город, но Морису было в точности известно, как добраться до аббатства Аржанте, поэтому на козлы сел именно он, а Симон и Сюзанна устроились на заднем сиденье. По предположениям Симона, Морис, когда-то служивший в армии, добывал сведения, которые могли пригодиться его хозяину.

День прекрасно подходил для поездки. Время от времени Морис указывал на здания, представлявшие интерес, а Сюзанна с любопытством разглядывала оживленные узкие улочки и прохожих – жизнерадостных торговцев и домохозяек.

– Оказавшись в этом городе, где говорят по-французски, я как будто вернулась в детство, – заметила она.

– В основном тут действительно говорят по-французски, но мы еще услышим голландский, а также довольно часто встречающийся английский, – уточнил Симон. – Здесь стоит британский гарнизон. Поскольку жизнь в Брюсселе сравнительно дешева, немало британцев переселились сюда после отречения Наполеона.

– Стало быть, Брюссель – удачный перевалочный пункт между Лондоном и Францией. Вскоре я буду готова посетить Шато-Шамброн. Он здесь недалеко, к югу от Шарлеруа, всего в нескольких милях от границы между Францией и Бельгией.

Сюзанна говорила беспечным тоном, но Симон, уловив тревогу в ее глазах, спросил:

– Как вы относитесь к этому поместью?

Она прикусила губу.

– Оно великолепно, но там я не чувствовала себя особенно счастливой. Мне хочется снова побывать там, чтобы оставить наконец, в прошлом свою прежнюю жизнь в Шамброне.

Симон не ответил, но взял руку жены и нежно пожал. Она уже проделала немалый путь. Если повезет, при виде дома, где жила с первым мужем, она наконец-то примирится с воспоминаниями о своем прошлом.

Когда-то Аржанте находилось за пределами города, но тот сильно разросся и теперь окружал аббатство. За старинными каменными стенами, огораживавшими весьма внушительную территорию, располагались сады, ферма, часовни и другие постройки. Привратник с сомнением взглянул на Сюзанну, но позвонил, чтобы вызвать проводника, услышав уверения Симона, что в аббатстве ждут их обоих.

Их провели в небольшой кабинет возле входа в главное здание. Часовня и клуатры предназначались только для монахов, но даже монастырям приходилось сообщаться с внешним миром, и эту роль в аббатстве Аржанте исполнял аббат Антуан. В черном облачении, с серебристыми волосами и выбритой тонзурой, он поднялся из-за стола и приветливо улыбнулся вошедшим.

– Полковник Дюваль, мадам Дюваль, рад знакомству. Мой друг Киркланд преуспевает?

Очевидно, этой дружбой и объяснялся теплый прием.

– Да, и передает вам привет, – ответил Симон. – Вы близко знакомы с ним?

– Мы с ним встречались лично лишь однажды, но он добрый друг моего ордена. – Аббат Антуан указал на два резных стула с величественными прямыми спинками. – Прошу вас, садитесь. Не желаете нашего бенедиктинского пива? Наш дом славится им.

Симон усмехнулся.

– Охотно отведаю. Всегда питал пристрастие к бельгийскому пиву. А вы, Сюзанна?

Она улыбнулась, садясь и расправляя юбки.

– И я охотно попробую.

Аббат Антуан открыл шкафчик с бутылками и бокалами, наполнил вместительные пивные кружки для Симона и для себя, а маленькую – для Сюзанны. Напиток обладал чудесным пряным вкусом, и благодаря ему в кабинете создалась атмосфера непринужденности.

– Итак, чем могу вам помочь? – спросил аббат. – Лорд Киркланд говорил, вы разыскиваете родственника.

– Да, моего кузена Лукаса Мандевилла, – кивнул Симон. – Он служил в Королевском флоте, пропал без вести, когда несколько лет назад его корабль затонул, и спустя некоторое время был признан погибшим, но недавно один из друзей семьи заметил здесь, в Брюсселе, монаха, который выглядел в точности как Лукас. У меня остался вот этот портрет времен его юности и еще – набросок, показывающий, как он мог бы выглядеть сейчас. Конечно, если это и вправду был Лукас.

Аббат внимательно рассмотрел портреты, отложил изображение юного аристократа Лукаса и постучал пальцем по наброску человека в монашеской одежде.

– Он кажется мне знакомым. Коричневое облачение указывает на францисканца. Это нищенствующий орден, его монахи дают обет бедности. В своем служении они странствуют по всем епархиям и часто находят приют в других религиозных общинах.

– А он останавливался в аббатстве Аржанте? – спросила Сюзанна.

– Кажется, да. Я как раз пытаюсь припомнить… – Аббат задумался. – Да, брат, который был очень похож внешне на этого человека, провел здесь несколько ночей в прошлом году, примерно в то же время, когда отрекся император. Из-за торжеств город наводнили люди, и у нас было много постояльцев.

– Как раз в это время друг нашей семьи и видел его в Брюсселе. – Симон заметил, что его сердце часто забилось.

– Но ведь ваш кузен, наверное, англичанин, если служил в английском Королевском флоте? А тот монах, о котором я говорю, был французом.

– Лукас жил в моей семье и проводил много времени во Франции, так что говорит по-французски так же хорошо, как и я. – Симон старался сдержать нарастающее волнение. – Больше вы о нем ничего не помните?

После долгого молчания аббат медленно проговорил:

– Если не ошибаюсь, он назвался братом Иудой.

У Симона перехватило горло. Иуда – предатель! Если их предположения о том, что случилось с Лукасом, верны, он вполне мог взять себе такое монашеское имя.

– Как вы думаете, где этот брат Иуда может быть сейчас?

Аббат покачал головой.

– Не знаю… Монахи идут туда, где они нужны, так что он может находиться где угодно – как в Бельгии, так и на севере Франции. Многие религиозные общины при императоре были разорены, и я даже не знаю, какие места его пребывания наиболее вероятны. Но могу составить для вас список некоторых. Ближайшее из таких мест – приорат на окраине Намюра, где, если не ошибаюсь, находят приют францисканцы. Это приорат Девы Милосердной.

Молодой монах, а может, послушник вошел в комнату с кипой бумаг и с виноватым выражением лица проговорил:

– Прошу простить меня за вторжение, святой отец.

Симон поднялся.

– Простите, что отняли у вас столько времени, аббат Антуан. Вы очень помогли нам.

Аббат тепло улыбнулся и тоже встал.

– Не за что. Известите меня, если ваши поиски увенчаются успехом.

– Непременно, – пообещал Симон и взял Сюзанну за руку.

На обратном пути к экипажу она спросила:

– Думаете, этот брат Иуда и есть ваш Лукас?

– Вполне возможно.

– Намюр в той же стороне, что и Шато-Шамброн, – заметила Сюзанна. – Мы могли бы по пути туда заехать в приорат.

Симон метнул на жену быстрый взгляд.

– А вы к этому готовы?

Она тихо вздохнула.

– Готова настолько, насколько это вообще возможно. Если повезет… заодно мы найдем Лукаса. Как вы поступите, когда разыщете его? Попробуете уговорить вернуться в Англию?

– Я об этом пока не думал, – признался Симон. – Этого мне хотелось бы больше всего, но если он чувствует призвание к религиозной жизни, не мне его отговаривать. Достаточно будет узнать, что он жив и здоров.

А если брат Иуда вовсе не его кузен… Что ж, Симону, уже не раз приходилось переживать утраты.

Садясь в экипаж, он обратился к Морису:

– Будьте добры, отвезите нас на Гран-Плас. Хочу показать мадам Дюваль городскую площадь.

Морис кивнул и пустил лошадь шагом. Симон же снова заговорил:

– Гран-Плас – сердце старого города, одна из красивейших площадей Европы. Городская ратуша, Отель-де-Виль, великолепна.

Сюзанна улыбнулась и взяла мужа за руку.

– Итак, мы успешно сочетаем поиски с осмотром достопримечательностей. Превосходное начало нашего пребывания здесь.

– Вы готовы завтра же отбыть в Намюр и Шамброн?

Сюзанна тут же кивнула.

– Да, конечно. Мне не терпится так же, как и вам.

Симон тоже улыбнулся. Как же ему повезло с женой. Теперь он уже не сомневался: какие бы испытания им ни встретились на пути, вместе они непременно их преодолеют.


Сюзанна очень надеялась, что мужу улыбнется удача. Она догадывалась: он старался поменьше обнадеживать себя – ведь если окажется, что таинственный монах вовсе не Лукас, испытать разочарование будет все равно что вновь потерять кузена. Но она надеялась на успешный исход поисков.

– Мы почти на Гран-Плас. – Симон указал вперед. – Видите вон тот высокий шпиль? Это и есть городская ратуша. Веками богатый город Брюссель был торговым, поэтому дома гильдий, как и другие строения на площади, столь великолепны.