Да, кое-кто из мужчин поглядывал на нее маслеными глазами, а некоторые женщины поспешно отходили, лишь бы не знакомиться с ней, но большинство эмигрантов вели себя учтиво. Неожиданным подарком судьбы стала встреча с Мадлен. Несколькими годами старше Сюзанны, она взяла на себя роль заботливой сестры, долг которой – ввести юную девицу в высший свет.

Они обменялись новостями, и Мадлен выразила соболезнования в связи с гибелью Жана-Луи. Причем ни Мадлен, ни ее подруги не позволили себе ни единой насмешки или оскорбления, узнав о пленении Сюзанны, но очень заинтересовались повседневной жизнью гарема – спрашивали, что едят наложницы, как одеваются, как коротают время, действительно ли турецкие бани так великолепны, как о них рассказывают, и часто ли хозяева требуют обитательниц гарема к себе на ложе.

Сюзанна знала, что такие вопросы неизбежны, и заранее приготовилась к ним.

– Бани и впрямь великолепны. – Она сокрушенно вздохнула. – Может, мне удастся уговорить мужа построить здесь такую для меня. А что касается частной жизни наложниц, то она может быть какой угодно. Мой хозяин любил женщин с необычной внешностью: например, с такими, как у меня, зелеными глазами, каких раньше никогда не видел. А в остальном… – Она покачала головой и принялась вдохновенно сочинять: – Меня считали слишком маленькой и худой и потому непривлекательной. Но даже если бы я обладала такими же пышными и соблазнительными формами, как женщины, которых предпочитал мой хозяин… Ну, знаете ли, даже самому отъявленному распутнику любой страны никогда бы не хватило времени, чтобы уделять достаточное внимание такому множеству женщин! – На ее лице заиграла лукавая улыбка. – Поверьте, дорогие, собственный муж, который живет с тобой в одном доме и проявляет к тебе интерес, гораздо ценнее!

Это заявление вызвало безудержный смех и неиссякающие рассказы о медовых месяцах, мужьях и любовниках, и истории эти отвлекли внимание от Сюзанны.

Разумеется, она не стала упоминать о том, что самым важным для жизни навыком, который она освоила в гареме, оказалось умение врать не моргнув глазом. На самом же деле ее жизнь в плену была совершенно неподходящей темой для светской беседы.

К ее облегчению, никто не назвал ее в лицо распутницей, хотя кое-кто из присутствующих дам, в том числе графиня де Шорри, когда-то так и заявляли. Сегодня они избегали Сюзанну, но открыто не оскорбляли.

Изредка они с мужем переглядывались, и она взглядами давала понять, что с ней все в порядке. Симон же то и дело переходил от одного кружка мужчин к другому – и беседовал, слушал, выяснял мнения собеседников.

Час был уже поздний, когда кто-то неосторожно наступил на подол платья Сюзанны и оторвал ленту, которым оно было отделано. Она давно пыталась придумать предлог, чтобы ненадолго отвлечься от разговора, и теперь, пользуясь возможностью, извинилась и поспешила наверх, в дамскую уборную. Услужливая камеристка приколола ленту обратно и нанесла ей на виски лавандовую воду.

Несколько минут Сюзанна сидела, расслабившись, положив ноги на обитый парчой пуфик и радуясь, что можно помолчать. А когда вновь была готова ринуться в бой, поднялась и оправила платье. Зеркало заверило ее, что сегодня она выглядит прекрасно – элегантная и невозмутимая, как и полагалось графине. Но от постоянной настороженности, необходимости быть начеку визит к соотечественникам получился утомительным. Пожалуй, им с Симоном следовало бы попрощаться и уехать.

Уборная располагалась этажом выше гостиной, в глубине дома, поэтому Сюзанне пришлось пройти по длинному коридору и свернуть за угол. Светильники на стенах, дававшие мягкий свет, выхватывали из темноты отдельные предметы изящной мебели, явно французской. У поворота она остановилась полюбоваться искусно сработанным столиком и подумала с усмешкой: «Де Шорри, должно быть, бежал из Франции, нагрузив имуществом целый корабль».

– А, так это шлюха из гарема… – Сиплый и протяжный голос прозвучал так неожиданно, что Сюзанна вздрогнула.

Резко обернувшись, она увидела перед собой одного из гостей. Кажется, это Морле… Когда она побывала у эмигрантов сразу после своего приезда в Лондон, он домогался ее, загнав в угол. В тот раз ее спасло только появление в коридоре двух девушек-служанок.

Но на этот раз поблизости никого не оказалось, а сам Морле, широкоплечий и коренастый, был сильно пьян. Надеясь образумить его и выкрутиться, Сюзанна вскинула голову и ледяным голосом чопорной графини произнесла:

– В гаремах нет шлюх, месье. Только измученные скукой женщины, которым нечем заняться, чтобы скоротать время.

– Зато теперь нет причин скучать, мадам, – отозвался Морле, медленно надвигаясь на нее. – Давно хотел узнать, как шлюхи из гарема ублажают мужчин. – Внезапно он рванулся к ней, схватил за руки и попытался поставить на колени, надавив одной ладонью на плечо, а другой неловко расстегивая брюки. – Я слышал, они способны свести мужчину с ума.

На миг ужас парализовал Сюзанну, и она по привычке сказала себе: «Подчинись, или он причинит тебе боль. Может, даже убьет. Ты бессильна, ты должна покориться…»

Нет, ни за что! Ведь она уже не покорная жертва, которая боится за свою жизнь и вынуждена только повиноваться. Теперь она жена воина, научившего ее защищаться.

Морле все еще возился с пуговицами, когда Сюзанна резким движением вскинула вверх колено. Он не ожидал сопротивления, и ее колено угодило в самое уязвимое у мужчины место. Взвыв от боли, Морле согнулся пополам, так что его шея оказалась прямо перед Сюзанной. И в тот же миг она рубанула по ней ребром ладони с такой силой, что руку пронзила острая боль.

Морле громко завопил – и рухнул на ковер. Пылая ненавистью ко всем мужчинам, когда-либо издевавшимся над нею, Сюзанна изо всей силы ударила негодяя ногой в живот и поморщилась от боли, пожалев, что обута не в сапожки для верховой езды.

Не обращая внимания на ноющие пальцы, она нанесла еще один удар ногой – и еще; она готова была продолжать до бесконечности, но тут вдруг чьи-то сильные руки обняли ее и остановили.

– Довольно, ma chérie, – прозвучал над ухом низкий голос Симона. – Вы сполна рассчитались с ним, но убивать его незачем. Власти этого не одобряют.

Сюзанна обернулась и прижалась к мужу.

– Он… он хотел… – пробормотала она с дрожью в голосе.

– Знаю. – Симон похлопал ее по спине. – Вы держитесь на ногах?

Сюзанна кивнула, и муж, сделав шаг вперед, с легкостью поднял с пола грузного Морле и прижал к стене.

– Никогда, ни в коем случае не вздумайте снова беспокоить мою жену, – процедил он сквозь зубы, глядя на Морле в упор. – Если она сейчас не убила вас, то это сделаю я. Вам ясно?

Морле все еще хватал ртом воздух, и вид его был страшен, но все же пробормотал, что все понял.

– Да-да, постарайтесь запомнить. – Симон отпустил Морле, и тот со стоном осел на пол.

Симон обнял Сюзанну за талию, и только тут она заметила, что их обступили гости и хозяева дома, привлеченные воплями Морле. В числе собравшихся был и де Шорри. Граф многозначительно вздохнул, глядя на Морле: расстегнутые штаны не оставляли сомнений в его намерениях.

– Полковник, мадам, прошу прощения за то, что это случилось в моем доме, – проговорил де Шорри.

Среди зрителей были и женщины. Одна из них, помоложе, выступила вперед, с размаху пнула Морле в бок и вполголоса выругалась. Другая плюнула в него и выпалила:

– Спасибо, мадам Дюваль!

Обе женщины резко развернулись и направились к лестнице.

– Видимо, у этого Морле есть привычка приставать к молодым дамам, – произнес Симон. – Отвратительная привычка. – Он подхватил Сюзанну на руки и добавил: – Мне пора отвезти жену домой. Благодарю вас за в целом весьма приятный вечер, месье граф.

Симон нес Сюзанну по лестнице на руках, и гости расступались перед ними. Она могла бы спуститься и сама, но в надежных объятиях мужа ей было так хорошо, что не хотелось отказываться от удовольствия. Уткнувшись лицом в его плечо, она пробормотала:

– Я так рада, что вы научили меня защищаться.

– А я рад, что вы так хорошо все усвоили!

У двери Симон поставил жену на ноги, дворецкий тотчас же подал им накидку и вызвал экипаж.

Сюзанне не терпелось уехать, но после инцидента с Морле ее мысли обрели новое направление.

Глава 15

Как только они очутились в экипаже, Симон привлек жену к себе, усадил на колени, крепко обнял и сказал с усмешкой:

– Женщины чуть не разразились аплодисментами, увидев, как вы с ним обошлись.

– Хотелось бы надеяться, что в результате теперь ему откажут от дома все знакомые, но, увы, я уверена, что ничего подобного не случится. – Сюзанна поджала губы. – Подумать только! Он ведь считает себя джентльменом! Этот гнусный cochon!

– Не надо так обижать свиней. Хотите, я вызову его на дуэль? – предложил Симон. – Это будет по-джентльменски, и от отсутствия такого человека мир только выиграет.

– Но вас могут ранить! – ужаснулась Сюзанна.

– Обещаю, что этого не случится. Впрочем, дуэль привлечет слишком много внимания.

Сюзанна догадалась, что насчет дуэли с Морле Симон отчасти пошутил. Но лишь отчасти. Меняя тему, она спросила:

– Но как получилось, что вы подоспели так быстро?

– Я заметил, что вы уходите наверх. И вас долго не было. А потом я услышал вопль Морле и понял, что дело плохо. – Симон коснулся губами волос жены. – Вы справились прекрасно, однако жаль, что возникла такая…

– А мне ничуть не жаль, – перебила Сюзанна и тут же с удивлением поняла, что и впрямь ни о чем не жалеет. – Я чувствую себя очень даже неплохо. Мне удалось вернуться в общество эмигрантов, повидаться с давней подругой… и впервые в жизни отбиться от мужчины, который домогался меня. Я сражалась – и победила! Как будто вдруг стала сильной…

– Вы и в самом деле сильная, ma chérie. И становитесь все сильнее.

– Ох, милорд… Знаете, меня поразило, как быстро вы из обходительного джентльмена превратились в безжалостного мстителя, когда прижали негодяя к стене.