– Я не виню всех мужчин за преступления нескольких, – прошептала Сюзанна. – Но вы же понимаете, почему я сказала, что уже непригодна для брака.

– А я в своем себялюбии уговорил вас согласиться, вопреки доводам рассудка.

– Может, и вопреки доводам рассудка, но не против моей воли. – Сюзанна открыла глаза и пристально посмотрела на мужа. – Мне хотелось верить, что наш дружеский союз получится прочным.

Симон со вздохом пожал плечами.

– Как бы то ни было, Сюзанна, знайте одно: выбор за вами. Все зависит только от вас. Вы получите все, что бы ни пожелали, даже признание брака недействительным, если захотите расстаться. Выбирать вам.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты. И лишь после этого она дала волю слезам, которые так долго сдерживала. Сюзанна разразилась мучительными рыданиями, и ей казалось, что в эти мгновения она не чувствовала ничего, кроме ужасной боли.

Мало-помалу слезы иссякли, и она затихла под одеялами, полная беспросветного отчаяния. Ах, а ведь еще совсем недавно она считала, что удача вернулась к ней и она обрела счастье с единственным человеком на свете, способным быть идеальным и любящим другом, понимающим ее, как никто другой, и не требующим от нее невозможного…

Но, увы, ее изгнали из этого рая, а ему, похоже, улыбнулась удача – в нем восстановились жизненные силы и вернулось вожделение. Впрочем, и она кое-что приобрела. Во всяком случае, ее нынешнее положение несравненно лучше, чем было всего лишь две недели назад. Благодаря щедрости Симона у нее теперь имелись деньги, и она могла с удобством устроить свою жизнь. У нее мог бы появиться собственный дом, но вместе с тем к ней вернулось бы одиночество, еще более горькое, чем прежде, потому что она была безмерно счастлива эти несколько дней. А теперь… Их брак едва успел начаться, а она уже настолько привыкла чувствовать Симона рядом в постели, что его отсутствие вызывало мучительную опустошенность.

Обсуждая возможный брак, они говорили и о том – хотя довольно отвлеченно, – что будет, если к кому-то из них вернется желание. Причем оба полагали, что если это и произойдет, то когда-нибудь в отдаленном будущем. И, будучи французами, они самоуверенно решили, что с легкостью найдут выход из положения. Даже упомянули о тайных встречах с любовниками и с любовницами.

Но теперь, когда подобные перспективы стали угрожающе реальными, Сюзанна была просто не в состоянии представлять Симона в объятиях другой женщины. О, при этой мысли ей делалось дурно…

Конечно, она могла бы уехать хоть завтра, и Симон не стал бы упрекать ее. В стремлении избавиться от унижений и скандальной славы, она могла бы отказаться от признания брака недействительным, и тогда Симон был бы обречен на жизнь в состоянии неопределенности и не мог бы жениться вновь.

Но, с другой стороны, она ведь обещала ему сделать все возможное, чтобы их брак оказался удачным. А значит, не следовало отчаиваться после первых же нескольких дней. Ведь она как-никак француженка, ей свойственно умение приспосабливаться.

Можно и дальше жить вместе, но избегать прикосновений, которые так нравятся им обоим. Поможет ли им этот компромисс сохранить брак, в остальном вполне устраивающий их обоих? Да, возможно. Хотя ее такой брак будет устраивать в большей степени, чем его. Но попытаться стоило…

Движимая настоятельной потребностью действовать, Сюзанна выскользнула из постели, накинула на плечи одеяло и направилась в спальню мужа. Раньше она здесь не бывала, но при тусклом свете углей, догоравших в камине, увидела, что обстановка в целом такая же, как и в ее комнате.

Она собиралась войти бесшумно, но тотчас же услышала голос Симона:

– Сюзанна?..

Видимо, и ему не спалось.

– А кто же еще? – Она надеялась, что ее голос прозвучал весело и беззаботно. – Оказывается, я разлюбила спать одна.

Симон приподнялся в постели, настороженно глядя на нее, и пробормотал:

– Но наш совместный сон чреват катастрофой.

– Возможно, мы сумеем прийти к компромиссу. – Сюзанна выпростала одну руку из-под одеяла и легонько толкнула мужа в грудь. – Ложитесь, милорд.

Усевшись на кровать, она вытянулась поверх одеяла, затем повернулась на бок и обняла Симона за шею.

– Как и обещала, я хочу приложить все старания, чтобы наш брак получился удачным, а не просто забрать ваши деньги и сбежать.

– Если хотите, можете так и поступить, миледи, – в растерянности ответил Симон.

– Но я не хочу! – Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Сюзанна заявила: – Для нашей общей выгоды я просто обязана создать брак, который будет не только возможен, но и устроит нас обоих. А это значит, что мы должны прикасаться друг к другу, потому что нам обоим это очень нравится. – Она почувствовала, как муж вглядывается в ее лицо, скрытое в темноте.

– Но я не могу обещать, что не буду возбуждаться, лежа с вами в одной постели, – ответил Симон. – Вы прелестны и желанны, вы моя жена, а я отнюдь не евнух.

Сюзанну передернуло.

– Ох, не надо так шутить! Это ужасно, что мужчин калечат, чтобы сделать из них евнухов, стражей гарема.

– Простите, я неосмотрительно выбрал слово, – пробормотал Симон. – Но как бы я ни желал видеть вас в своей постели, я просто не в силах пообещать, что больше не дам вам повода для беспокойства.

– Но если нас будет разделять как можно больше ткани… Думаю, я тогда как-нибудь справлюсь, – сказала Сюзанна, надеясь, что не ошиблась. – Отчасти сегодня все объяснялось тем, что свидетельство вашего возбуждения оказалось слишком неожиданным и шокирующим.

– Неожиданным, шокирующим и пугающим, – уточнил Симон. – Мне очень жаль, Сюзанна, простите меня.

– Не надо извиняться. Дело во мне, и я постараюсь как-нибудь навести мосты через пропасть между нами.

– Если решение – это сразу несколько одеял, тогда в феврале осуществить его проще простого. – Симон обнял жену одной рукой, и она придвинулась к нему поближе, так что почти улеглась на грудь.

Только начиная расслабляться, Сюзанна поняла, как напряжена была до сих пор. С протяжным вздохом облегчения она прильнула к мужу и тихо сказала:

– Опасных прикосновений нам лучше не допускать, но насколько же это лучше, чем спать в одиночку.

– Согласен. – Симон легонько коснулся губами ее лба. – От одного американского колониста я однажды услышал, что близ фронтира распространен такой обычай: юношу, приехавшего издалека, и девушку, которую он явился повидать, укладывают спать в одну постель. При этом посередине постели устанавливается доска, и молодым людям полагается оставаться каждому со своей стороны.

Сюзанна рассмеялась.

– Удивительный обычай! Думаете, они соблюдают это правило?

– Скорее всего нет. По крайней мере, не всегда! – Симон еще крепче прижал к себе жену. – К счастью, одеяла мягче досок.

– Спасибо… – прошептала Сюзанна, начиная засыпать. – Спасибо за то, что простили мои слабости и недостатки, а также за ваше терпение.

– У вас нет слабостей, ma chérie. Более сильной женщины, чем вы, я, наверное, никогда не встречал. Вам удалось выжить в безрадостном браке с человеком, который был недостоин вас. Мало того, вы сумели выжить в плену у пиратов и позднее, когда стали рабыней в гареме. Вы наделены силой, выносливостью и способностью приспосабливаться к самым разным ситуациям. И поскольку вы решили сделать все возможное, чтобы этот брак стал удачным, устраивающим нас обоих… Полагаю, это у вас получится. Мы оба этого хотим, и благодаря вашим усилиям и вашему уму мы наверняка преуспеем.

– Я очень надеюсь на это! – с жаром воскликнула Сюзанна. – Мне кажется, вы – лучшее, что со мной когда-либо случалось, и я ужасно сглупила бы, если бы так просто от вас отказалась.

– Весьма польщен. – Симон провел ладонью по ее волосам. – А теперь – отдых. Он нужен нам обоим.

Сюзанна с облегчением выдохнула. Катастрофу удалось предотвратить, но теперь ей предстояло найти способ справиться со своими страхами. Она была обязана это сделать – ради Симона и ради себя.

Глава 13

Симон проснулся и, открыв глаза, залюбовался лицом Сюзанны, скульптурность которого подчеркивал свет раннего утра. Ее чуть припухшие веки напоминали об отчаянных рыданиях минувшей ночи.

И все же она находилась здесь, в его объятиях, и они спали вместе. Правда, их разделяли слои ткани – стеганое одеяло, покрывало, еще одеяла, простыни, ночные рубашки, – но все это было гораздо предпочтительнее ночного одиночества.

Этим утром, проснувшись, Симон сразу же почувствовал возбуждение. В те времена, когда он считал себя обычным человеком, такое случалось постоянно, но потом это происходило все реже, и в какой-то момент он понял, что страсти остались для него в прошлом. Он привык считать такое положение вещей постоянным и уже не надеялся, что когда-либо изменится. Впрочем, ему было все равно.

Но затем он встретился с Сюзанной, и теперь, по прошествии времени, понимал, что его стремление во что бы то ни стало жениться на ней было первым признаком выздоровления. И он горячо благодарил судьбу за это – несмотря на все трудности и осложнения.

Вспоминая свою прежнюю жизнь, Симон подозревал, что по натуре своей не годился для военной службы, просто так сложились обстоятельства. На службе он прекрасно справлялся со своими обязанностями, однако сейчас был очень рад, что армейская жизнь для него уже позади.

Сюзанна пошевелилась, подняла руку и провела ладонью по его щеке.

– Как хорошо, что мы в одной постели. – Она улыбнулась, и казалось, что эта ее улыбка озарила ярким светом всю комнату. – Я рада, что вы не отказались от меня.

– И никогда не откажусь, – заверил Симон и, помолчав немного, добавил: – Как я уже говорил, мне не под силу читать ваши мысли. Так что если я чем-нибудь вызываю ваше недовольство, обязательно скажите.

Сюзанна прикусила губу, и тихо вздохнув, проговорила:

– Знаете, мне очень неловко сознавать, что лишь от меня одной зависит успех нашего брака. Отчасти это мне нравится, но вы ведь закаленный в боях солдат, привыкли действовать и отдавать приказы. Рано или поздно вам надоест подчиняться мне, разве не так?