Достигнув тропы, кобылка Сюзанны перешла на легкий галоп, и всадница вполне уверенно держалась в седле. Симон держался позади, наслаждаясь и скачкой, и воспоминаниями о том, как они с Сюзанной катались вместе верхом незадолго до ее первой свадьбы.

Наконец Сюзанна перешла с легкого галопа на рысь. Она смеялась, и ее лицо раскраснелось.

– Восхитительно! Луна – замечательная лошадь! У меня никогда еще такой не было!

Поравнявшись с женой, Симон сообщил:

– Дьюк тоже хорош. Как вы и сказали, у Рупера глаз наметанный, и он был очень рад потратить мои деньги.

– Он потратил их с толком. – Сюзанна запустила пальцы в серебристую гриву Луны. – Обожаю Уайт-Хорс! Я хотела бы остаться здесь навсегда, но полагаю, нам придется вернуться в Лондон и влиться в сообщество эмигрантов.

– Да, верно. Надеюсь, удовольствия это доставит нам больше, чем неприятностей. – Симон оглянулся на дом. – Я уже полон предвкушениями. Давно мне не случалось бывать среди французов, которых я знал с детства.

– Наверное, будет любопытно… – заметила Сюзанна, и повернув к дому, добавила: – Что ж, прогулка вышла чудесная, а теперь я должна все внутри осмотреть вместе с миссис Стэнли.

– У нас обоих есть домашние обязанности. Мне вот предстоит засесть вместе с управляющим за конторские книги, которые ему не терпится показать. Но вечером мы сможем позволить себе такую роскошь, как воплощение еще одной мечты – тихий семейный вечер у камина, а потом – крепкий ночной сон.

Сюзанна в ответ улыбнулась, и Симон подумал, что ему очень повезло с женой и осталась самая малость – совладать с неукротимым вожделением, только и всего.


Вечером, укладываясь в постель, Сюзанна болезненно поморщилась и пробормотала:

– Прогулка верхом была чудесной, но мышцы отомстили мне и теперь нестерпимо болят.

– Если вы ляжете на живот, я смогу массажем немного приглушить боль, – предложил Симон.

– Спасибо!

Сюзанна с готовностью перевернулась и легла ничком поверх одеяла. Ее ночная рубашка обрисовывала плавные контуры спины, ягодиц и ног. Окинув ее по-мужски оценивающим взглядом, Симон прерывисто выдохнул, встал рядом на колени и принялся осторожно массировать ее шею, плечи и спину.

Блаженно вздохнув, Сюзанна расслабилась под его ладонями.

– Не знаю, поможет ли это от боли в мышцах, но ощущения чудесные.

А Симону казалось чудесным ее тело. Он массировал спину жены чрезвычайно старательно, не пропуская ни одного дюйма. Ее округлые и упругие ягодицы, а также бедра и икры, искушали и сулили чувственные наслаждения.

Симон с грустью подумал, что, будь они любовниками, эти минуты стали бы великолепной прелюдией к дальнейшим наслаждениям. Немного погодя он поднял бы подол ее ночной рубашки и…

Он судорожно сглотнул, силясь подавить возбуждение, тотчас же охватившее его при этой мысли. Сюзанна ни за что не согласилась бы на такой массаж, если бы не считала, что он утратил всякий интерес к плотским утехам и теперь способен прикасаться к ней только как друг. А если бы она сейчас увидела его лицо, то ей открылась бы убийственная правда. Но она уже почти засыпала с блаженной улыбкой на устах.

Симон в последний раз провел ладонями по ее ягодицам, затем встал и укрыл одеялом. Потушив огонь в камине, он зажег свечу, поставил ее на столик в другом углу комнаты и лег к Сюзанне под одеяло.

Она перевернулась на бок, спиной к нему. Вскоре дыхание ее замедлилось и выровнялось. Симон мысленно вздохнул. В крови у него по-прежнему бурлило желание, поэтому он не стал прижиматься к жене – только положил руку ей на бедро, лежа на спине, закрыл глаза и стал дышать поглубже, чтобы расслабиться и в конце концов уснуть. Если во сне он даст волю своим плотским помыслам – не важно, лишь бы и впредь удавалось сдерживать их наяву, лежа рядом с женой, с его прелестной женой, с которой он поклялся обращаться как с другом…

Глава 12

Ночью похолодало, и Сюзанна невольно придвинулась к мужу, так что теперь они лежали, прижимаясь друг к другу. Симон уже спал, но даже во сне обнял жену за талию…

Внезапно Сюзанну пронзила паника, и сон моментально покинул ее – она обнаружила, что мужская плоть, горячая и твердая, упирается ей в ягодицы. Тихо вскрикнув, она поспешно выбралась из постели и выпалила:

– Ах, черт! Чтоб вам сгореть в аду!

Ее крик разбудил Симона, и он чуть приподнялся. В свете горевшей на столике свечи он увидел лицо жены. Ее возглас поначалу вызвал у него замешательство, а потом он с ужасом понял, что произошло.

Чертыхнувшись, Симон пробормотал:

– Сюзанна, я…

– Вы солгали! – перебила она. Казалось, она вот-вот разрыдается. – Вы говорили, что плотская близость вас не привлекает. Я ни за что не вышла бы за вас, если бы знала, что это неправда!

Симон потупился и, судорожно сглотнув, сказал:

– Но я не лгал. В то время все мои слова были правдой. Я уже очень давно не испытывал физического влечения к женщине, поэтому считал его давно умершим.

Схватив халат, Сюзанна закуталась в него, но ее по-прежнему била дрожь.

– Еще и трех дней не прошло, а вы… вы… – Она захлебнулась возмущением, не в силах выразить, какие чувства вызвало у нее предательство мужа.

– Поверьте, я не ожидал ничего подобного! – оправдывался Симон. – Тем более так скоро.

Он встал с постели с другой стороны и тоже набросил халат. Теперь между ними была широченная кровать.

– Вы же сказали, что после нашей свадьбы почувствовали себя моложе. Вот и я тоже… Как юноша весной. – Он тяжело вздохнул. – В первую же ночь, которую мы провели вместе, я понял, что желание возвращается. Я был поражен и озабочен, потому что понимал: вы этого не хотите. Но я думал, моей силы воли хватит, чтобы сдерживаться, когда я с вами.

– Ошиблись, значит!

Симон поморщился.

– Видимо, во сне мое тело не подчиняется даже самым строгим запретам.

– Я заметила, – с горечью сказала Сюзанна. – И заявляю об этом не как пугливая девственница, а как женщина, которая слишком часто становилась жертвой мужских домогательств.

Симон снова вздохнул и на миг закрыл глаза; смысл ее слов дошел до него и вызвал душевные муки. Хриплым шепотом он произнес:

– Как я уже однажды говорил, мы можем признать наш брак недействительным. Формальности малоприятны, но возможны, поскольку брак не получил завершения.

Сюзанна уставилась на него в изумлении, какое-то время молчала, потом, запинаясь, пробормотала:

– Но я не хочу… расторгать наш брак. Хочу, чтобы он остался союзом друзей, как мы и договаривались.

– Это уже невозможно, – признался Симон. – Я поклялся, что никогда не стану ни к чему принуждать вас, и сдержу свою клятву. Но это означает, что спать в одной постели мы больше не станем. Я не могу лежать рядом с вами и ничего не чувствовать.

Сюзанна снова вздрогнула. Ей так нравилось лежать с мужем, обнявшись, но теперь… Было ясно, что он не мог поручиться за себя, когда спал.

– Вы правы, – с болью в голосе проговорила она. – Мне ненавистна мысль об отдельных спальнях, но… это единственный выход.

Симон сокрушенно кивнул.

– Да, так и есть. Я ухожу, а вы сейчас же возвращайтесь в постель. Видно же, что вы совсем продрогли. Я разведу огонь.

Муж был прав: она дрожала, – но не только от ночного холода. Не снимая халата, Сюзанна забралась в постель, легла на бок и завернулась в одеяло словно в кокон.

Симон подбросил в камин угля, и огонь быстро разгорелся. Из сундука, стоявшего у кровати, он достал тяжелое стеганое одеяло, развернул его и набросил на Сюзанну, чтобы она быстрее согрелась.

– Спасибо. – Ее взгляд, обращенный на него, был тоскливым: она понимала, что оба они несчастны. – Мне будет недоставать вас в постели.

– А мне – вас. – Его улыбка получилась кривоватой. – Какое-то время наш брак был таким, как мы и хотели. Жаль только, что продолжалось это очень недолго…

Не выдержав, Сюзанна задала вопрос, не дававший ей покоя.

– А вы жалеете о том, что к вам вернулось желание?

Симон помедлил с ответом, наконец сказал:

– Да, жалею, потому что оно разрушило брак, который мы задумали и которому оба так радовались. И вместе с тем – нет, не жалею, потому что теперь я чувствую себя по-настоящему живым. Я вновь стал мужчиной. Я не осознавал, как был угнетен мой дух, пока мне не стало легче благодаря вам.

– Простите, – прошептала Сюзанна. – К сожалению, стать другой я не могу.

– Не надо извиняться. Мы заключили честное соглашение, и вашей вины нет ни в чем. Но… – Он внезапно умолк.

– Но что?.. – вопросительно взглянула на него Сюзанна.

– Люди меняются, это неизбежно. Я изменился стремительно, и это чуть не привело к катастрофе. Но и в вас возможны перемены. То, что сейчас кажется отталкивающим, со временем может стать… более приемлемым. Вы готовы сердцем и разумом допустить такую возможность?

Сюзанна прикусила губу. У нее вызывала отвращение мысль о потной, грубой, задыхающейся мужской агрессии… Мысль о страхе, яростном вторжении и собственной беспомощности…

Но перед ней стоял Симон, не похожий ни на одного из знакомых ей мужчин. Честный и добрый Симон.

– Может, она и существует, эта возможность, – со вздохом проговорила Сюзанна, – но я не в силах такое вообразить.

– Если ваши чувства переменятся настолько, что вы согласитесь на супружеские отношения, у нас мог бы появиться ребенок, – мягко заметил Симон. – Ради этого стоит рискнуть, не так ли?

Сюзанна закрыла глаза и с болью в голосе проговорила:

– За все годы моего брака и последующей жизни в гареме я ни разу не понесла. Наверное, я бесплодна.

– Но вы не знаете этого наверняка.

– Гюркан иногда пользовался… приспособлениями, – сдавленно призналась она. – Это было больно. Кажется, они… повредили что-то у меня внутри.

– Боже милостивый! – воскликнул Симон, сжав руки жены, но тут же выпустил. – Неудивительно, что вы избегаете мужчин, ma chérie. С вами обращались омерзительно.