– Не лгите: я права, – но теперь, когда мне известна причина, ничего не имею против.

– Вы несправедливы ко мне! – заявила Марлена и нахмурилась. – Я вас очень уважаю и восхищаюсь вашей смелостью и честностью. Жаль, что не все леди такие… Вы зря думаете, что я вас не люблю, просто я … я … – Не желая открывать свои чувства, она замолчала.

– Что?

– Если хотите знать, я немного ревную, но вы мне нравитесь. Это удивительно, но мне очень комфортно в вашем обществе.

– Приятно слышать. – Леди Вера не переставала улыбаться. – Немного ревности – это хорошо. Главное – не переборщить. Ты ревнуешь, потому что я так свободно общаюсь с Ратом, или потому, что я сестра герцога Гриффина и не должна выходить замуж только из-за того, что именно этого от меня ждут?

– Из-за Рата, конечно, – честно ответила Марлена, понимая, что леди Вера и так все знает, но оставляет ей возможность утверждать обратное, если она пожелает.

А почему она должна отрицать очевидное? После того, что писала о леди Вере в своем скандальном листке, самое меньшее, что она могла сделать, – быть честной с сестрой герцога.

– Мне следовало догадаться раньше. В вечер нашей первой встречи я сразу заметила, как вы смотрели друг на друга. Я тогда еще подумала, что это шок от того, что меня выбрали на роль советницы и помощницы. В отличие от тебя мне нечем себя занять, поэтому и приняла предложение.

– Я пойму, если вы теперь откажетесь помогать мне.

Леди Вера рассмеялась.

– Похоже, вы меня совсем не знаете, мисс Фаст. Если бы я видела в вас конкурентку, то не отказалась бы помогать, но постаралась бы убедить миссис Масгроув сшить вам самые уродливые платья, которые только можно вообразить.

Марлена хихикнула: леди Вера права – они не конкурентки.

– Вы красивы и умны, вы сестра герцога и наверняка обеспечены приданым, о котором любая дебютантка может только мечтать, так что у вас нет и не может быть конкуренток, леди Вера.

– Рату не нужно приданое, так что вы можете выбросить эту мысль из головы. Скажите, почему вы не добиваетесь его внимания? Ведь у вас для этого есть исключительная возможность.

– Откуда такая уверенность?

– Он уже и так вам предан, как опекун.

Марлена посмотрела в зеркало, где отражались все платья, которые предназначены для того, чтобы привлечь внимание джентльменов, хотя был только один мужчина, внимания которого она желала: тот, который оказался не распутником, а джентльменом. Он был добр с Джастиной, пытался помочь Евгении – юной леди, которую даже не знал. Да, они целовались – джентльмен не должен был этого допускать, – но она сама спровоцировала его, он ее не заставлял.

А теперь бесполезно и мечтать о его внимании. Марлена сама решила свою судьбу, взявшись за перо под именем мисс Труф, хотя в то время этого не знала.

– Я никогда не осмелюсь.

– Что я слышу? – воскликнула леди Вера. – Вы хотите сказать, что жаждете внимания джентльмена, но не намерены за него бороться? Если так, беру на себя смелость утверждать, что вы не заслуживаете такого мужчины.

– Если бы речь шла о конкурентке, я готова бороться, но здесь дело в другом, в моем прошлом, о котором я не могу говорить.

– А вы честны: я заметила, что вас что-то тревожит.

– Да, есть кое-какие обстоятельства, которые я не могу изменить.

– Возможно, что-то проще принять, чем менять, мисс Фаст.

– Это невозможно. – Марлена опустила голову. – Речь идет не только обо мне: эта тайна касается других людей, – но я искренне благодарна вам за доброту. Скажите лучше, вы давно знаете герцога?

– С детства. Хок и Рат часто приезжали из Оксфорда вместе с Гриффином. Мы с сестрой очень ждали их визитов и даже писали им забавные детские письма.

– Поэтому вы так свободно с ним общаетесь? Прикасаетесь к нему?

Леди Вера расслабилась, откинулась на спинку кресла и закинула ногу за ногу. Марлена была потрясена таким раскованным поведением.

– Рат катал на спине меня, Сару – Хок, и они бежали наперегонки к финишу. Они оба очень высокие, красивые, сильные. Мы с Сарой не давали им покоя, но они все равно приезжали с Гриффином. Не сомневаюсь: им доставляло удовольствие наше внимание – во всяком случае, какое-то время.

– Здорово! – с некоторой завистью проговорила Марлена. – Несколько лет я жила у родственников, где было пятеро мальчишек, и они тоже катали меня на спине, всегда очень хорошо ко мне относились, но семья переехала, а меня отдали мистеру Олингуорту. У них не было детей, с которыми можно было бы играть, и я проводила много времени в саду, в окружении цветов и насекомых.

– Цветы – это хорошо, – согласилась леди Вера.

– Да, – кивнула Марлена. – Я никогда не чувствовала себя одинокой в саду. Цветы живут недолго, но зато в следующем году опять расцветают, и это приносит мне утешение. Скажите, леди Вера, а вы действительно хотите замуж за Рата?

– Конечно, хочу: а кто бы не захотел? – но никогда не выйду, и не потому, что не люблю его. Нет, я люблю его нежно и преданно, но как брата, а он любит меня как сестру, вы сами слышали его слова. Мы никогда не поженимся, но всегда будем близки. Рат не задумываясь придет мне на помощь, если возникнет необходимость. Хок тоже.

– Значит, у вас три брата? Это Божье благословение.

Леди Вера довольно улыбнулась.

– Вы правы. Если помните, несколько лет назад, когда мы с Сарой дебютировали, в скандальном листке воскресили ту историю с письмами от тайных поклонников, когда Гриффин, Хок и Рат, сами того не желая, причинили неприятность нескольким юным леди.

Марлену сковал страх.

– Мисс Труф утверждала, что месть за былые грехи трех повес может пасть на нас. – После недолгой паузы леди Вера продолжила: – Якобы кто-то может навлечь на нас позор во время нашего сезона, чтобы отомстить им. Вы помните эту историю?

Едва не расплакавшись от чувства вины, Марлена пробормотала:

– Да. Представляю, каково было вам: в каждом джентльмене, который имел смелость приблизиться к вам, видеть врага. Но, надеюсь, эти сплетни не причинили вам вреда?

– Да нет, мы никого не подозревали, – улыбнулась леди Вера.

Марлена ахнула:

– Не может быть!

– Мы с осторожностью, как и полагается леди, относились к джентльменам, а потому, что близнецы всегда были в центре внимания, но даже если бы и не были, то непременно сделали бы что-нибудь такое, чтобы выделиться. Так что эти слухи нам даже помогли: с их помощью мы обрели неслыханную популярность.

– Рада это слышать.

Леди Вера безразлично отмахнулась.

– Близнецы, как вы знаете, в наше время редкость. Нас с Сарой обсуждали все время, сколько я помню, и мы не хотели бы, чтобы в наш первый сезон ситуация изменилась. Скандальный листок нам никак не повредил, и мы наслаждались каждой минутой нашего первого сезона.

Марлена удивилась:

– И вы никогда не чувствовали себя в опасности? Не боялись, что кто-то испортит вам сезон или посягнет на репутацию?

– Ни в малейшей степени. С самого начала мы не верили, что кто-то хочет нам навредить. Никто и не хотел. О нет, подождите, это не совсем так. Был один джентльмен, лорд Дагуорт, молодой холостяк, настолько красивый, что птицы начинали петь, если он смотрел на них. Он и сейчас не изменился, но это был людоед в облике джентльмена. Однажды он решил навязать мне свое общество силой – если точнее, полез целоваться, – но всего несколько метких ударов по голове зонтиком быстро охладили его пыл.

Марлена была потрясена.

– Правда?

– Чистейшая! – гордо сообщила леди Вера. – Я была чрезвычайно горда собой, потому что показала ему, что, если леди говорит «нет», это означает «нет», а не «да» и не «может быть». Бедолага испачкал кровью белую рубашку и шейный платок. Всякий раз, когда я вспоминаю об этом случае, у меня улучшается настроение. Тогда ему пришлось неделю просидеть дома, чтобы зажили ссадины.

– Замечательно! – воскликнула Марлена и поспешно добавила: – Я имею в виду, что он получил ценный урок обхождения с леди. Надеюсь, опыт был не слишком жестким.

– Этим Генри Дагуорта не испугаешь. Вы наверняка встретите его на первом балу. Я слышала, что теперь он немного остепенился, стал истинным джентльменом, возит леди на прогулки в парк, и при встрече никто из нас не вспоминает о прошлом. Он кланяется и целует мне руку, а я киваю или делаю реверанс.

– А леди Сара? Ей никак не навредили слухи?

– Вовсе нет. С самого начала мы понимали, что кто-то хочет вывести из равновесия Гриффина. И он действительно сильно беспокоился. Хок и Рат тоже. А Хок так сильно переживал, что познакомил свою сестру с приличным джентльменом еще до начала ее дебютного сезона, обезопасив таким образом от неких злоумышленников, которые вознамерились ему отомстить.

Значит, виновники переживали, а ни в чем не повинные девушки никак не пострадали. Марлена поневоле ощутила торжество. Вероника и другие юные леди, которым доставили неприятности письма от тайных поклонников, хотя бы в какой-то степени были отмщены. Она также запомнила рассказ леди Веры, чтобы быть во всеоружии в случае встречи с лордом Генри, а вслух сказала:

– Рада слышать, что сплетни вам не повредили.

– Мне кажется, что, кто бы ни распустил этот слух, он может быть доволен собой, поскольку повесы всерьез беспокоились и, вероятно, еще будут беспокоиться до тех пор, пока я не выйду замуж. – Леди Вера мечтательно вздохнула. – Им хотелось бы знать, кто за этим стоит.

– Зачем? – осторожно осведомилась Марлена, подумав о добром симпатичном мистере Брамуэле. – Это было так давно.

– Так ведь говорят, что лишь у двух вещей нет срока давности.

– Что вы имеете в виду? – спросила Марлена, опасаясь ответа.

– Любовь и месть, конечно.

Марлена нервно облизнула губы. Даже если ее разоблачат, она должна сделать все возможное, чтобы мистера Брамуэла это не коснулось.

– Вы кажетесь встревоженной, мисс Фаст. Боитесь, что месть неведомого злоумышленника может пасть на вас, поскольку вы подопечная Рата?