Амелия Грей - Мой любимый герцог

А рука герцога уже поглаживала ее грудь сквозь тонкую ткань платья. Марлена тихо ахнула, почувствовав, как странные ощущения наполняют каждую клеточку ее тела. Из горла ее вырвался стон, по телу растекались волны наслаждения. Теперь она знала, что имели в виду поэты, когда описывали возлюбленных. Марлена всей душой хотела, чтобы ее соблазнили.

Их поцелуй с каждой секундой становился все более страстным. Язык герцога легко проникал в ее рот, исследуя все его уголки, наполняя ее голодом, и она была непоколебимо уверена, что только герцог сможет его утолить. Марлена жила чувствами и надеялась, что так будет всегда.

Неожиданно боковая калитка распахнулась.

– Марлена, я принесла нашу статью…

Молодые люди отпрянули друг от друга. Ей показалось, что сердце совершило немыслимый кульбит, подпрыгнуло к горлу и там застряло. Евгения сказала «нашу статью», и герцог не мог этого не слышать. Видела ли подруга, как они целовались? Разумеется, она же не слепая.

– Ой, я не знала, что вы здесь! – пискнула Евгения, что-то прижимая к груди и не сводя испуганных глаз с герцога.

– Да… вот. Мы сидели в саду, – пролепетала Марлена.

Евгения, продолжая взирать на герцога словно кролик на удава, пробормотала:

– Вы обнимались.

– Да, так и было. – Марлена вскочила со скамейки, и герцог тоже медленно встал, но хранил молчание. – Но я могу все объяснить.

Девушка посмотрела на Ратберна в надежде, что он вмешается и поможет ей: для него же подобные ситуации не новость, – но он молчал.

– Ты его целовала, – пробормотала Евгения.

– Да, но… – Марлена замолчала – да и что здесь скажешь.

Изумление на лице подруги внезапно сменилось страхом.

– Он что, принудил тебя?

Марлена ахнула.

– Нет, что ты! Он, конечно, распутник, но не дикарь.

Герцог потянулся к руке девушки и спокойно сказал:

– Ничего страшного не случилось, мисс Эверард, так что причин для тревоги нет.

– Но вы же целовались… – растерянно повторила Евгения. – И с такой страстью, что я… я… – Ее голос стих, слова будто растаяли в воздухе.

– Я не причинил мисс Фаст неприятностей; не сделаю ничего плохого и вам. Вашей подруге было любопытно узнать, что такое… О, только не падайте в обморок, мисс Эверард!

– Нет, Евгения, только не это! – воскликнула Марлена.

Но было уже слишком поздно. Глаза Евгении закатились, и она рухнула на землю раньше, чем ей сумели прийти на помощь. Скандальный листок, который она бережно прижимала к груди, спланировал на пожухлую траву рядом с ней.

Марлена и герцог подбежали к ней одновременно и опустились на колени.

– Евгения? – Она взглянула на герцога. – Похоже, опять…

– И вы продолжаете утверждать, что она редко падает в обморок?

– Клянусь, этого никогда раньше не было, – пробормотала Марлена. – Похоже, все из-за того, что она видела, как мы целовались. О боже! От такого зрелища кто угодно упадет в обморок.

– Возможно. – Он внимательно посмотрел на Евгению, потом перевел взгляд на выпавший листок. – Что она имела в виду, когда сказала «нашу статью»?

Марлена забыла, что надо дышать, но поняла, что должна соблюдать особую осторожность, как в тот первый день, когда герцог появился в ее доме, и быстро сообразила:

– Ну… в газете интересная статья, а поскольку мы покупаем одну газету на двоих, она и сказала «наша».

– Ах вот как.

– Она не ушиблась? – поспешила увести разговор в сторону от опасной темы Марлена.

– Не думаю. Земля здесь мягкая, да и удариться головой не обо что. – Помолчав, Рат спросил: – Она может рассказать вашей кузине о произошедшем?

Об этом Марлена не подумала.

– Евгения? Нет, что вы! Она и своей сестре ничего не скажет. В отличие от меня она девушка робкая и нерешительная, так что никому создавать проблемы, тем более мне, не станет.

– Верю, – сказал герцог. – Она действительно какая-то слишком уж впечатлительная.

Рат поднял газету, которая лежала на земле рядом с Евгенией, и, взглянув на нее, повернулся к Марлене.

– Судя по всему, вам нравится писанина мисс Труф.

– Да, – буркнула Марлена, подавив чувство вины.

– Вы читаете ее еженедельные творения?

Она кивнула, а герцог, опустив глаза на листок, вдруг сообщил:

– А вот это я еще не читал.

Господь милосердный! Неужели он собирается читать прямо сейчас, в ее присутствии?

Марлена с ужасом смотрела, как герцог внимательно читает скандальный листок, в котором упоминаются их имена – ее и его, – и где все, от первой до последней буквы, написано ее рукой. Вспомнит ли он слова из черновика, который случайно увидел в ящике ее секретера? Настало ли время признаться, что автор скандального листка, который неотступно преследовал его в течение трех лет, она?

Секунды бежали… точнее, тянулись. Обвинений с его стороны не последовало, и Марлена рискнула спросить:

– Вы читаете скандальный листок?

– Обычно да, – спокойно ответил герцог. – Он намного короче, чем брошюра, хотя ее вы, наверное, тоже прочли.

Она виновато кивнула, а он сказал:

– А вот я еще нет. Как-то все руки не доходят.

Интересно, сколько надо времени, чтобы прочитать такую тоненькую книжицу?

– Зато я слышал, что она неплохо продается. Удивительно.

Марлена тоже несколько удивилась, когда услышала об этом от Вероники.

– Не думаю, что вас может заинтересовать подобное чтиво, – заметила она со вздохом. – Скорее всего книжка вам не понравится.

– Но вам же нравится, – возразил герцог, – да и вашему книжному обществу тоже.

Марлена лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Глядя на герцога, на его темные волосы, которые шевелил ветер, Марлена вспомнила, какую страсть испытала в его объятиях, и ей захотелось немедленно провалиться сквозь землю. Двойная жизнь дала о себе знать, только она не могла позволить себе бояться. Все, что делала и делает, может быть, и не совсем прилично, но она всегда помнила, что цель у нее благая.

– Вас беспокоит, что мисс Труф узнала, кто теперь ваш опекун? Я имею в виду – что ваше имя появилось в этой «желтой» газетенке рядом с моим.

Да, это ее, безусловно, беспокоило. Она вообще не знала, как теперь сможет писать о нем. Все было намного проще, когда герцог Ратберн не имел к ней никакого отношения.

– Думаю, иначе и быть не могло. Джастина рассказывает об этом всем, кто соглашается ее слушать, – проговорила Марлена.

Герцог с интересом покосился на нее.

– Она знает, кто такая мисс Труф?

– Надеюсь, что нет.

– Почему? – не понял герцог.

– Тогда она и об этом всем расскажет.

Герцог усмехнулся.

– А вам это не понравится, и на один скандальный листок станет меньше.

Евгения зашевелилась и что-то забормотала, но Марлена не поняла. Ее страшила одна лишь мысль, как объяснить подруге, что произошло между ней и герцогом.

Рат протянул Марлене газету.

– Возьмите. Здесь напечатано ваше имя, так что вы, вероятно, пожелаете ее сохранить. Я отнесу мисс Эверард в дом. Думаю, пора использовать вашу нюхательную соль.

– Еще раз, – скомандовала Джастина. – Шаг вперед, влево, влево, вправо, вправо, поворот, хлопок, реверанс. Продолжай: шаг вперед…

– О нет, больше не могу, – взмолилась Марлена, вытирая пот со лба, хотя в комнате было довольно прохладно. – Прошу тебя, позволь отдохнуть. Ты мучаешь меня уже целый час.

Джастина продолжала играть.

– Всего час? И ты жалуешься? Во время сезона ты будешь танцевать всю ночь напролет, причем каждую ночь, моя дорогая девочка, так что я ничего не хочу слушать. Возвращайся на средину комнаты, и продолжим.

– На балу я не буду танцевать одна, под одну и ту же музыку и без перерыва, а смогу отдохнуть, выпить пунша и поболтать с подругами.

Джастина убрала руки с клавиш.

– Надеюсь, что так.

– Правда? – Марлена почувствовала себя сбитой с толку неожиданным замечанием кузины.

– Если тебя признают первой красавицей сезона, как когда-то меня, то не пропустишь ни одного танца. Все холостяки будут выстраиваться в очередь и сражаться за право потанцевать с тобой, за твою улыбку, благосклонный взгляд. Кроме того, я сижу здесь и играю для тебя уже целый час, но ты же не слышала жалоб на то, что у меня устали пальцы и я хочу отдохнуть. – Она опять заиграла осточертевшую Марлене мелодию. – Вот видишь, мои пальцы двигаются, а ты – нет.

– Между нашими действиями есть разница, – парировала Марлена, хотя ничего не имела против танцев.

Если уж быть честной, то она даже не так уж устала, просто сильно нервничала. Этим утром был закончен очередной скандальный листок. Она искренне надеялась, что ей удалось сделать его достаточно возмутительным, чтобы лондонцы пожелали его купить. Если мистер Траут отметит рост продаж, то быстрее согласится выдать аванс, который она попросила. Вероника говорила о «Мудрых советах» со своими знакомыми, всем советовала купить брошюру, но Джастина наотрез отказывалась ей помогать и даже, наоборот, всем и каждому сообщала, что не читала эту ерунду и не собирается, хотя герцог слышал, что книга хорошо продается.

Марлена не знала, как еще заработать деньги для Евгении, которая никак не могла обойтись без новой одежды для сезона. Герцог сам сказал, что нес затейливо украшенную кружевами и бантиками сумочку с нюхательными солями по улице, значит, можно предположить, что его кто-то с ней видел. Понимая, что ему это не понравится, мисс Труф в красках живописала эту сцену. Марлена ни за что не стала бы это делать, если бы не необходимость помочь сестрам.

Она не могла перестать думать о герцоге, его поцелуях и разоблачительном скандальном листке, работу над которым только что закончила, и поэтому решила заняться сложной вышивкой в надежде отвлечься. Ничего не помогало. Нанося аккуратный рисунок на тонкое льняное полотно, Марлена еще напряженнее думала о герцоге.