Амелия Грей - Мой любимый герцог

Чтобы скрыть сильные чувства, бурлившие в ней, она откашлялась и заметила:

– Здесь нет ни художников с кистями, ни золотой пыли, ваша светлость. А что касается этого… – Она взглянула на красивые флакончики и протянула коробку герцогу. – Это, безусловно, очень мило с вашей стороны: позаботиться о моей дорогой подруге, – но я не могу принять такой подарок. Флакончики очень красивые, и на них очень дорогие серебряные крышечки.

Рат даже не подумал взять коробку и демонстративно сцепил руки за спиной.

– Это олово, мисс Фаст, а не серебро. Вы перепутали.

Желая во что бы то ни стало вернуть подарок, она подошла к нему так близко, что коробка коснулась обтянутых бархатом пуговиц на его жилете.

– А вы не выбираете выражений.

– Так выходит, когда я с вами.

– Просто вы игнорируете принятые в обществе правила, а я вынуждена напоминать вам о них.

Рат сделал шаг вперед, и теперь коробка вдавилась ему в живот. Марлена этого никак не ожидала, поэтому на мгновение запаниковала. Что делать: отступить или продолжить прижимать к нему коробку? Нет, она не сдастся. Будет держаться до последнего.

Не вынимая рук из-за спины, герцог еще ближе придвинулся к ней. Или прижался к коробке?

– А вы развиты не по годам, как и много лет назад, когда мы впервые встретились, – заметил Ратберн.

– А вы, как и тогда, слишком самонадеянны! – не осталась в долгу Марлена.

– Вы всегда говорите что думаете?

– Да, но ведь это произвело на вас впечатление!

– Совершенно верно, – не стал спорить Рат и еще немного придвинулся к ней. – А ваши глаза такие же большие и яркие, как и тогда, когда вам было двенадцать.

Ах, он совсем не помогает ей избавиться от нахлынувших чувств и обрести силу. Она напрягла мышцы рук, удерживая несчастную коробку, которая подвергалась все более сильному давлению.

– Мне было десять лет.

– И у вас была буйная и непокорная шевелюра.

– Просто непричесанная.

– И лягушка в руке.

Марлена не знала, сколько еще сможет защищаться: герцог напирал на нее, то есть на коробку, все сильнее, – и выпалила:

– Это была жаба!

Герцог выпрямился, перестав налегать на коробку, но не отступил.

– Боже правый, неужели вы знаете разницу между ними?

Марлена засмеялась и наконец смогла расслабить руки, а заметив, что они слегка дрожат, задалась вопросом, от чего – от усилий или от близости герцога?

– Знаю, конечно: у жаб короче лапки, а кожа толще и грубее, чем у лягушек.

– Мне это известно, мисс Фаст. Просто не ожидал, что известно и вам. Впрочем, чему я удивляюсь?

Марлена почувствовала облегчение.

– Я всегда любила читать, особенно мне нравятся книги о растениях и устройстве садов. Еще в детстве благодаря кузенам я полюбила все живое. Они не позволяли мне играть с ними, пока не поймаю жабу. Поскольку поначалу я ловила одних лягушек, тетя сжалилась надо мной и объяснила разницу.

– Похоже, ваши кузены были маленькими бесенятами, – улыбнулся герцог, – но вам это нравилось.

Марлена кивнула.

– Да, вы правы и в одном и в другом.

– И еще вам нравится читать скандальные книжонки о… – Герцог заколебался, то ли вспоминая слово с обложки, то ли подыскивая другое, и Марлена услужливо подсказала:

– …повесах.

– Да, именно так.

Марлена разволновалась. Ей не хотелось задавать никаких вопросов – и не следовало задавать, – но любопытство, как обычно, одержало верх и она не смогла промолчать.

– Вы прочитали брошюру?

– Пока нет.

Это признание задело ее, и она пробормотала, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало раздражительных или обвинительных ноток:

– Ну… вы же просили книгу, чтобы прочитать.

Марлена сочла обидным, что он даже не удосужился ее открыть, хотя прошла почти неделя. Было бы желание, он прочитал бы ее за час, даже если читает по слогам, в чем она сомневалась.

Так почему даже не открыл книгу? Хотел разозлить ее?

– Когда-нибудь прочитаю, – сказал он небрежно.

«Когда-нибудь?»

Она почувствовала себя оскорбленной, даже униженной. Зачем просить книгу, если не обладаешь приличными манерами, чтобы ее прочитать?

Ужасный невежа!

Марлена не могла спустить такое с рук и сообщила несколько сварливее, чем следовало:

– Книга довольно информативна.

– Не сомневаюсь, что многие леди сочтут ее таковой, – не стал спорить герцог и опять придвинулся к ней.

– Надеюсь.

– Знаете, мисс Фаст, если я ее прочитаю, станет скучно. Мисс Труф детально поведает мне, как нельзя себя вести по отношению к леди, а когда все знаешь наперед, жизнь теряет интерес.

– Тогда вам надо поскорее приступить к чтению, ваша светлость, потому что вам еще многому предстоит научиться.

Герцог медленно покачал головой, пристально вглядываясь в глаза собеседницы.

– Хотите знать, о чем я сейчас думаю?

– О том, что кое в чем я осведомленнее вас?

– Нет, я думаю, очень ли обижу вас, если поцелую.

Марлена внезапно почувствовала такую легкость, что не сразу поняла, продолжает ли стоять на полу или воспарила над ним.

Герцог хочет ее поцеловать? Но боится обидеть?

Да!

Рат легонько коснулся ее щеки кончиками пальцев.

Это испугало Марлену, но она не отпрянула. Впрочем, при всем желании она не могла бы пошевелиться. Его прикосновение оказалось теплым, нежным. Ни мистер Олингуорт, ни какой-либо другой мужчина никогда не прикасался с такой откровенной чувственностью ни к ее руке, ни к щеке, ни уж тем более к сердцу, но…

Нет, она не позволит себе думать об этом.

Герцог хочет ее поцеловать? Но ведь и она тоже этого хочет и почему-то не чувствует себя оскорбленной.

Это неправильно! Это какое-то безумие! Она испытывает влечение к одному из сент-джеймсских повес! Неслыханно! А что еще хуже, ничего с этим не поделаешь.

Здравый смысл все-таки возобладал. Марлена, хоть и с трудом, взяла себя в руки, отступила на шаг и уперлась в секретер. Дальше некуда.

Герцог ехидно усмехнулся. Ему нравилось пикироваться с ней, и, похоже, он был настроен победить. Самодовольство, появившееся на его красивом лице, придало ей смелости.

Кузены, с которыми Марлена выросла, научили ее многому, в том числе никогда не дрожать от страха и не жаться в угол. Она вздернула подбородок и, пытаясь выровнять дыхание, посмотрела герцогу прямо в глаза. Ноги предательски дрожали, но ведь она храбрая… должна быть такой.

– Это же в высшей степени неприлично, ваша светлость, – проговорила она, игнорируя буйство чувств.

– Вы правы.

– Тогда почему вы этого хотите?

Рат наклонил голову, и лицо его оказалось в опасной близости к ее собственному.

– Такова человеческая природа, мисс Фаст. Вы молоды, красивы, смелы и остроумны, а я всего лишь мужчина, которого все это безумно привлекает.

– Мистер Олингуорт был моим опекуном на протяжении многих лет, но никогда не говорил ничего подобного и не заявлял, что хочет меня поцеловать. За все годы, что я прожила в его доме, он ни разу не прикоснулся ко мне, а вы дотронулись до меня дважды уже в первую нашу встречу.

Герцог склонился к ее лицу.

– Рад слышать, что и мистер Олингуорт, и мой отец истинные джентльмены, а вот я – нет. Я хочу вас поцеловать. И открыто говорю об этом. Думаю, вы тоже этого хотите, но по какой-то причине пытаетесь убедить меня в обратном.

О да, она хочет, еще как, но не может этого допустить, как он не может исполнить свое желание.

– Вы не должны меня целовать, – выдавила она.

– Знаю. И не намерен. Зато это можете сделать вы.

– Я? Поцеловать вас?

Рат кивнул, и неожиданно комнату наполнил запах вересковых пустошей, обдуваемых всеми ветрами морских берегов и бьющихся о скалы холодных волн. Марлена почувствовала себя слабой, поскольку всем своим существом хотела того, что предлагал герцог. Она не боялась этого поцелуя, и ее удерживала только мысль, что делать этого не следует.

Тем не менее желание ощутить прикосновение его губ было так велико, а сам он стоял так близко… А что, если она и правда его поцелует? Не долго страстно, конечно, а просто коснется его губ своими, и всего лишь раз. Так она в одночасье раскроет тайну, узнает, что такое поцелуй.

В свое время мальчишки подбивали ее прикоснуться к змее, залезть на дерево, перейти вброд ледяной пруд без туфелек и чулок. Все это было для нее опытом. Так может, и поцелуй считать опытом? После переезда в дом мистера Олингуорта ее учили танцевать, ездить верхом, вести хозяйство – словом, набираться жизненного опыта. Но ведь и поцелуй его составная часть…

Марлена закрыла глаза и скорее почувствовала, чем осознала, как поднимается на цыпочки, чтобы дотянуться до него. Его дыхание легко коснулось ее губ. От первого в жизни поцелуя Марлену отделяла пара секунд. Это было головокружительное чувство.

Прижимая коробку к животу, другой рукой она оперлась о столешницу секретера за спиной, чтобы удержаться на ногах. Ладонь нащупала кусочек ткани. Марлена, схватив его, поспешно просунула между их лицами и, задыхаясь, сообщила:

– У меня ваш платок.

Герцог медленно выпрямился и негромко рассмеялся:

– Совершенно верно.

А она не могла понять, что чувствует: облегчение или сожаление, что упустила шанс на поцелуй.

Рат взял у нее из рук платок и положил в карман.

– Остроумно.

Перед ней был открыт путь к спасению, но она вовсе не была уверена, что хочет им воспользоваться.

– Я знаю, что мы не должны целоваться, – сообщил герцог.

– Рада это слышать.

– Но это не мешает мне хотеть поцелуя.

Марлена тоже хотела, но не была такой смелой, как этот мужчина, поэтому промолчала.