Амелия Грей - Мой любимый герцог

– Герцог обещал нанять для тебя лучшую гувернантку, чтобы довести твои социальные навыки до совершенства, но не сделал этого, – пожаловалась Джастина.

– Что? – Марлена так задумалась, что не сразу поняла, о чем это она. – Ни о какой гувернантке речи не было. Я никогда ничего подобного не говорила. Кроме того, в это время они уже все заняты. А герцог просто сказал, что попытается кого-то нанять.

– Герцог может свернуть горы, моя девочка, и мы будем ждать, что это произойдет, – сказала Джастина, отойдя от окна. – Осталось совсем мало времени. Если он хочет, чтобы ты посещала лучшие светские мероприятия сезона, то надо бы поспешить. Знай мы все заранее, уже начали бы готовиться, но ведь мистер Олингуорт не информировал нас о своих планах в отношении тебя и мы понятия не имели, что в этом году планируется твой дебют. Денег от него не получали, платья не готовили. Между тем герцог может получить что хочет и когда хочет. Будем надеяться на это.

– Я поняла, Джастина, – вздохнула Марлена, уже подустав от ее постоянной болтовни. – Даже я усвоила, что нельзя ничего сделать, так как скоро сезон и все возвращаются в Лондон из зимних поместий. Быть может, тебе отправиться в спальню и прилечь, как обычно? Осталось всего полчаса до окончания времени светских визитов. Если беспокоишься, что герцог все еще может прийти, ложись прямо в платье – только аккуратно, – и тогда успеешь с ним увидеться.

Джастина обхватила руками свои мощные груди и энергично подняла.

– Как я могу лечь в этом ужасном корсете! О господи, он так туго зашнурован, что я могу просто задохнуться во сне. – Она поправила прическу. – Между нами говоря, я не сомкнула глаз с тех пор, как стало известно имя твоего нового опекуна. Мне бы очень хотелось с ним встретиться. Ты уверена, что он обещал вернуться? Может, ты его неправильно поняла и мы напрасно ждем?

– Я все поняла правильно, а ты слишком уж беспокоишься. Если не хочешь прилечь, иди прогуляйся в саду: там уже на некоторых кустах набухают почки.

Джастина взглянула на нее как на умалишенную.

– Ты считаешь, что мне может доставить удовольствие прогулка в саду, парке или даже по улице в зимний день? А что потом? Может, еще предложишь мне почитать тот ужасающе нудный памфлет, который ты принесла из Королевского общества садоводов? Мне не понять, почему надо давать непроизносимые названия обычным цветам!

– Ты говоришь о книге Ричарда Солсбери? А мне она очень понравилась. И ботанические названия цветов и растений показались мне читаемыми и вполне благозвучными.

– Ах, оставь!

Марлена встала.

– Они красивы и поэтичны.

Джастина возмущенно фыркнула.

Марлена могла бы добавить, что изучение и выращивание цветов в саду помогли ей заполнить дни, которые иначе были бы пустыми, но кузина этого понять не могла. Если Джастина думала о себе, любимой, у нее не возникало вопроса, чем занять свое время.

Будучи вдовой с вполне приличным содержанием, Джастина имела возможности, запретные для Марлены: могла ходить на чай, на вечеринки, иногда ее приглашали играть в карты. Иными словами, ей было чем занять себя. Марлена же должна была дожидаться, когда ей позволят сделать реверанс перед королевой и дебютировать в обществе, и только после этого могла посещать светские мероприятия.

Они с кузиной были очень разными. Марлене понравилась бы жизнь в небольшом поместье в деревне, с большим садом, в котором она могла бы гулять хоть целыми днями – и летом, и зимой. В ее саду росло бы множество кустов, деревьев, самых разных, и, главное, цветов. Там были бы арки, шпалеры, водопады, идеально встроенные в ландшафт. Нашлось бы место статуям трех граций, четырех времен года и херувимов. Она устроила бы английский сад, разбила клумбы, а еще посадила бы целое поле дикорастущих цветов.

Подумав об этом, Марлена довольно улыбнулась.

Возможно, сад будет главным условием, при котором она примет предложение руки и сердца. А о замужестве, судя по всему, ей придется всерьез задуматься в самое ближайшее время: герцог так и сказал, – хотя у нее и не было особого желания. Нет, когда-нибудь, конечно, все равно придется, и она станет хорошей женой, если ей не будут запрещать помогать садовнику готовить грунт, срезать цветы и бороться с сорняками… хотя бы иногда.

– Сегодня совсем не холодно, Джастина, – сказала Марлена. – Погода очень приятная. И я вовсе не собиралась предлагать тебе почитать свои материалы о растениях.

– Слава богу.

– Немного свежего воздуха пойдет тебе на пользу. Ты выглядишь утомленной.

– Ты права: так и есть. Это непростительно – заставлять меня так долго ждать, чтобы возобновить наше знакомство и рассказать о своих намерениях относительно меня. Ну и относительно тебя, конечно. Герцог ведь знает, что я была первой красавицей сезона, что мы с ним танцевали, и не один раз. Наверное. Может, стоит дойти до наших соседей, поздороваться с Вероникой и мистером Портингтоном, взглянуть на его последние окаменелости, черепки, гобелены – или что там еще он притащил в дом. Уверена, у него появилось что-нибудь новое после моего последнего визита. Он ими невероятно увлечен. По крайней мере, вещицы, которые он покупает, забавны на вид, и он знает, как правильно произносить их названия.

Тат навострил ушки при упоминании о Веронике и окаменелостях, вскочил и залаял, глядя на Марлену, возбужденно виляя хвостиком. Если кто-то идет к соседям, он побежит с ним.

– Это хорошая идея. Ты же знаешь: сестры всегда радуются твоим визитам. Возможно, Вероника посетила какую-нибудь интересную вечеринку, расскажет тебе последние новости, а ты поделишься со мной.

– Да, пожалуй, – со вздохом согласилась Джастина. – Это отвлечет меня от разговоров и мыслей о герцоге. Да, решено, я туда схожу. Вероника всегда знает, о чем говорят в обществе. А поскольку семья ее мужа в родстве с герцогом Норфолком, она получает больше приглашений, чем кто-либо. С удовольствием составлю ей компанию. Хочешь пойти со мной?

Марлена посмотрела на разложенные на столе бумаги: работа не клеилась, не было даже вступления.

– Нет, спасибо. Не сегодня. Мне нужно кое-что закончить.

– Опять ты со своей скукотищей, – пробормотала Джастина себе под нос.

Марлена услышала, но никак не отреагировала: пренебрежение и скептицизм кузины были ей только на руку.

– Небось опять о свои цветах пишешь, – буркнула Джастина.

– С тобой может пойти Тат, – примирительно проговорила Марлена и положила перо. – Если не возражаешь. Ты же знаешь, как он любит обнюхивать последние приобретения мистера Портингтона.

– Думаю, возьму его с собой, – милостиво согласилась Джастина, – но только нести его всю дорогу, как ты, не собираюсь. Ему придется идти самому.

Марлена усмехнулась: неужели Джастина думает, что за эти три года она не заметила, как часто кузина берет Тата на руки, гладит, чешет за ушками и даже выводит гулять в сад, – но в данном случае лучше ничего не говорить. Теперь, когда кузина согласилась прогуляться к соседям, Марлена не хотела, чтобы она задержалась или, хуже того, передумала.

– Тат любит бегать и все обнюхивать по дороге.

– Но если герцог все же придет, пообещай, что немедленно пошлешь за мной, – заявила Джастина.

– Даже не сомневайся! Тут же отправлю к тебе миссис Додл.

Через несколько минут после ухода Джастины с Татом Марлена вернулась к работе над своим листком. В тишине дело пошло быстрее, однако, написав всего несколько предложений, она решила, что слишком устала от болтовни кузины и ей тоже не повредит небольшая прогулка. Да и материала было маловато. В зимние месяцы не просто добыть новости, поскольку общество обычно зимовало в своих поместьях, мероприятий в Лондоне было очень мало. И если ни Вероника, ни Джастина не могли ничего рассказать, Марлене приходилось сочинять новый поворот старой истории.

Вероятно, и сегодня предстоит что-то подобное.

Как правило, материал уже бывал готов и передан Евгении еще до темноты, но сегодня конца работе пока не видно. Впрочем, это не важно. Марлена всегда могла использовать то, что они называли ночным планом. Между их домами имелась боковая калитка, и днем они часто останавливались там, чтобы поболтать. Там же могли встретиться и ночью.

Закончив работу, Марлена зажигала в своей спальне лампу, тем самым подавая знак Евгении, что будет ждать ее у калитки, и после этого выводила Тата на вечернюю прогулку. Поскольку скандальный листок выходил еженедельно, а не ежедневно, как того желал мистер Траут, обычно проблем со своевременной сдачей материала не было, и только в редких случаях им приходилось встречаться ночью.

Марлена убрала листок бумаги, на котором было написано всего несколько фраз, в ящик стола, накрыла чернильницу и уже направилась к двери за накидкой и перчатками, когда услышала стук в дверь.

Она остановилась и прислушалась. Сердце забилось чаще. Неужели герцог? Или это подруга Джастины леди Уэстербрук? Это может быть также мистер Брамуэл – он живет совсем рядом.

Миссис Додл вышла из кухни, вся в муке, и Марлена сказала:

– Я открою.

– Вы уверены? – с сомнением переспросила служанка. – А то я быстро помою руки…

– Не беспокойтесь, – ответила девушка, осознав, что затаила дыхание в предвкушении.

Глубоко вздохнув и попытавшись убедить себя, что у нее нет причин так волноваться, она подошла к двери и открыла ее. Рука герцога повисла в воздухе – очевидно, он собирался постучать еще раз. От его улыбки, Марлена могла поклясться, сердце ее перевернулось в груди.

В мире не могло быть мужчины красивее, чем тот, что стоял сейчас перед ней в черном плаще, с белым шейным платком. Он выглядел таким элегантным и таким… опасным, как все распутники, о которых Марлена писала. Женские желания, о существовании которых она даже не подозревала до встречи с герцогом, внезапно дали о себе знать. Ее дыхание стало частым, внизу живота появилась тяжесть, внутри все свернулось в жгут.