Джоанна Мэйтленд - Мой любимый ангел

– Так вы ездили в Дувр из-за меня? – спросил он серьезно.

Эйнджел кивнула.

Макс обхватил ее лицо ладонями и повернул к себе.

– Дурочка, ну с чего ты взяла, что я сяду на корабль в Дувре?

– Я как-то не подумала, – пролепетала Эйнджел, – просто поехала, и все. Я так боялась, что не успею.

– А я здесь и никуда больше не собираюсь. Незачем, – сказал Макс и приник к ее губам долгим, страстным поцелуем. Когда они наконец отстранились друг от друга, он скорее утвердительно, чем вопросительно произнес: – Теперь ты выйдешь за меня.

Эйнджел, глядя в сторону, покачала головой. Ну все, сейчас вспылит, подумала она. Но этого не произошло.

– Эйнджел, я знаю, что ты любишь меня. Ты же не станешь это отрицать?

Она снова покачала головой.

– Ну вот, наконец какой-то прогресс. И ты понимаешь, что я люблю тебя, ведь так?

Радость волной нахлынула на Эйнджел. Она бросила быстрый взгляд на Макса. Он так на нее смотрит… Он любит ее!

– Я жду ответа, Эйнджел.

– Понимаю, – прошептала она.

– Но я тебя не понимаю! Если мы любим друг друга, почему ты мне отказываешь?

– Я бесплодна.

Макс чертыхнулся себе под нос, но сердиться ему почему-то сразу расхотелось. Он рассмеялся.

– Любимая моя, что-то я вообще запутался. Месяц назад ты уверяла, что беременна, а теперь, оказывается, ты снова бесплодна.

– Но тебе нужен наследник.

– Капитан Макс Роузвейл прекрасно обойдется и без наследника, нечего наследовать. Но будь я даже графом Пенроузом, я сказал бы то же самое. Если кому и нужен наследник, так это тебе, и я уж расстараюсь, чтобы он у тебя появился.

Эйнджел покраснела и отвернулась. Макс осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

– Ты мне веришь, да? У нас может получиться… а может и не получиться. Но какое это имеет значение, если мы любим друг друга? Если Господь пожелает, ребенок у нас будет. Если нет, твоим наследником станет Пьер. Думаю, он только обрадуется.

Эйнджел поморщилась.

– Вполне возможно, что Пьер совсем не тот, за кого себя выдает. Еще ничего не известно. Может, ты и есть граф, Макс.

Макс обнял Эйнджел за талию, притянул к себе и запечатал ее губы таким долгим поцелуем, что она чуть не задохнулась.

– Да мне совсем и не нужен этот титул. Муж Анджелины Роузвейл – вот какого звания я хочу. А как меня будут называть – капитаном Роузвейлом или графом Пенроузом, – не важно.

– Правда? Даже если станут говорить, что ты женишься на мне из-за моих денег?

Макс бросил лукавый взгляд на Эйнджел и с виноватой миной отвел глаза.

– Черт побери, женщина, ты раскусила меня! А я-то был уверен, что ты не разгадаешь моих планов, по крайней мере пока не окажешься в моих руках. – Он взвизгнул, ну прямо ведьма из «Макбета», и пошевелил перед ней пальцами. – Но тебе все равно не миновать моих когтей!

Несколько секунд в карете стояло молчание, а потом Эйнджел громко расхохоталась.

– Вы, сэр, вы… – Она не находила слов. Как же она любит этого человека. Любит, как он смешит ее и смеется сам. Любит, как он смотрит на нее, и от его улыбки все внутри нее тает. Она любит… она любит в нем абсолютно все.

Уже видна была Рочестерская крепость, когда с ними поравнялась почтовая карета, и многочисленные ее пассажиры с любопытством уставились на то, что происходит в карете. Эйнджел. Макс неохотно оторвался от нее, отодвинулся подальше от окошка и, приобняв, стал гладить ее по голове.

Эйнджел выглядела такой счастливой, и Максу не хотелось портить ее радость ужасным известием. Но надо было сказать до того, как они прибудут в Лондон, который они застанут в трауре.

– Макс?

– Ммм?

– Ты поедешь в Харвич сегодня?

– Я никуда не поеду, любимая. Понимаешь…

– Миледи! Миледи! Смотрите! – Кучер остановил коней и взволнованно тыкал кнутом во влекомую четверкой повозку, которая как раз обгоняла их. В повозке сидел офицер в окровавленном мундире, а из окошка торчали французские знамена.

– Победа! – в один голос закричали грумы Эйнджел.

Офицер устало улыбнулся и кивнул, повозка пролетела мимо и исчезла за поворотом дороги.

– Победа! – повторил Макс, внезапно осипнув. – Слава богу!

– Ты не можешь выйти за кузена Фредерика. Ты же сама говорила, что никогда не пойдешь, а теперь, когда он даже не граф, ему совершенно нечего тебе предложить. Да ему нужно лишь твое состояние!

Эйнджел сделала еще один глоток своего утреннего кофе и принужденно улыбнулась тете Шарлот.

– Я выхожу не за Фредерика Роузвейла, а за Макса. А он не гонится за моим состоянием.

Леди Шарлот пренебрежительно фыркнула.

– Но ведь он…

– Тетя Шарлот, прошу вас больше не заговаривать об этом, – прервала ее Эйнджел. – Я выйду за Макса независимо от того, нравится вам это или нет. Не хотелось бы, чтобы это стало преградой между нами, но…

Леди Шарлот хотела было возразить, открыла рот – и закрыла, ничего не сказав. Часы в холле пробили десять.

– Они опаздывают, – заметила Эйнджел. – Хотя на улице, наверное, столпотворение. Такая победа! Все радуются.

Дверь открылась.

– Граф Пенроуз и мистер Роузвейл, – объявил Уиллет.

Эйнджел встала, бормоча:

– Прямо запутаешься, кто есть кто.

Макс вошел, улыбаясь ей, по его глазам было видно, что ему очень хочется ее поцеловать. Но при тете Шарлот нельзя было помыслить даже о невинном поцелуе в щечку.

– Пьер! Наконец-то, – воскликнула леди Шарлот, подчеркнуто не замечая Макса. – Мы весь Лондон обыскали, не могли вас найти.

– Я уезжал, мадам. Ужасные новости. Да, одержана великая победа, но какой ценой! Тысячи убитых, а сколько раненых!

– Взгляни, – тихо сказал Макс, протягивая Эйнджел свежую «Таймс». – Тут полный текст донесения герцога. Пиктон погиб в сражении, а…

Дверь гостиной с шумом распахнулась.

– Мисс Роузвейл, – объявил Уиллет, – и капитан Грэм!

Все посмотрели на дверь. Комната наполнилась удивленными восклицаниями. Вошел рыжеволосый мужчина, а под руку с ним – красивая девушка со светлыми волосами, которую можно было принять за сестру-близнеца Эйнджел.

Капитан Грэм поднял руку, призывая к молчанию, и склонился перед Эйнджел.

– Леди Роузвейл, представляю вам мадемуазель Жюли Роузвейл, единственную дочь вашего дяди лорда Джулиана Роузвейла.

Эйнджел показалось, что она ослышалась. Она посмотрела на Пьера. Тот неотрывно смотрел на Жюли, не видя ничего вокруг.

Макс подошел к другу и радостно хлопнул его по плечу.

– Надолго же ты застрял, Росс. Чего ты так задержался?

– Ну, знаешь, по улице ни пройти ни проехать, мы вообще чуть под карету не попали.

Макс ухмыльнулся.

– Да я же не об этом, как ты сам понимаешь.

Росс кивнул.

– Это долгая история. И дорога была долгая. Нам пришлось переправиться на Пиренеи и добираться до Сантандера, чтобы сесть на корабль. Сам знаешь, какие там места. – Росс посмотрел на Жюли, потом на Эйнджел. – Ваша кузина замечательная девушка, мэм. Ни разу не пожаловалась, хотя пришлось нам нелегко, так что сник бы и иной мужчина.

Эйнджел обратила взгляд на Пьера. Тот застыл неподвижно и глядел на Жюли такими глазами, словно перед ним было некое видение. Жюли, с красными пятнами на щеках, тоже не двигалась.

Эйнджел протянула руку капитану Грэму.

– Благодарю вас, сэр, за то, что привезли к нам Жюли, только не разъясните ли мне одну вещь? Вы сказали, что Жюли единственная дочь моего дяди, то есть, кроме нее, у дяди детей не было. Но разве Пьер не ее брат?

– Нет, я не брат Жюли, – вдруг заговорил Пьер, отрывая наконец взгляд от Жюли. – Я Жюльен Пьер д'Эре, двоюродный брат Жюли.

– Ах ты мошенник! – закричала, вскакивая, леди Шарлот. – Ты мне лгал!

Пьер густо покраснел.

– Прошу вас меня извинить, мадам. И вас тоже, – он поклонился Эйнджел. – Вы по крайней мере не имели отношения к поступкам своего отца, который погубил своего брата лорда Джулиана.

– Неправда! – вскричала леди Шарлот. – Мой брат…

– Ваш брат маркиз оставил лорда Джулиана умирать, хотя тот неоднократно молил его о помощи. По-моему, это чудовищно. И бесчестно.

– Он этого не делал! – протестующе воскликнула леди Шарлот. – Просьбы о помощи не доходили до нас! Отец Эйнджел чего только ни делал, чтобы узнать, где Джулиан, и вызволить его, но ничего не получилось. А когда мы узнали о смерти Джулиана, отец был в отчаянии. Мы все страшно переживали.

Пьер сконфузился. Помолчав, он тихо сказал:

– Я виноват в том, что обманывал вас, но у меня не было другого выхода. Я уже говорил вам, что в Англию мог поехать только кто-то один из нас, так что встретиться с маркизом выпало мне. Вы должны понять меня – мы были убеждены, что вы и ваши родные обрекли отца Жюли на смерть под гильотиной и нисколько не расстроились бы, если бы Жюли погибла тоже. Я приехал в Лондон, чтобы отстоять ее интересы – против тех, кого я считал ее врагами. Я ошибался, теперь я это понимаю. Но солгав один раз, я уже не мог отступить. – Пьер гордо поднял голову. – Я не жалею о том, что сделал. Я должен был защитить Жюли.

Он подошел к девушке, неподвижно застывшей у двери, взял ее руку и поднес к губам. Ее лицо озарилось улыбкой.

– Как только личность Жюли будет подтверждена, мы поженимся, – сказал Пьер.

Эйнджел показалось, что по лицу капитана Грэма скользнула горькая гримаса, но в следующее мгновение он уже улыбался, глядя на Пьера и Жюли.

– Земли вашего отца, Жюли, присоединены к поместьям Роузвейлов, – сказала Эйнджел. – Они не слишком тучны, но они ваши по закону. Я позабочусь о том, чтобы вы их получили.

– Благодарю вас, кузина Анджелина, – впервые раздался голос Жюли. – Мы с Пьером будем вашими должниками.