Мне было стыдно за свой поступок. Если бы я не струсила и всё сразу рассказал, то возможно ситуация сложилась иначе, а может быть и усугубилась. Я окончательно во всём запуталась, потерялась и искренне не понимала, как мы выберемся из этого болота.

Когда мой рассказ был окончен, я остановилась и глянула на Макса, он устремил суровый взгляд в одну точку. Пока я ждала хоть какой-нибудь реакции, то, кажется, прожила еще несколько жизней. Дышать нормально не получалось, а сердце тяжело стучало в груди, рождая в ушах неприятный шум.

Именно сейчас всё должно решиться. Благополучие Макса оказалось для меня важней собственной гордости. Да, я была готова унизиться, пожертвовать собой, только для того, чтобы его никто не тронул. Но оценит ли этот поступок Максим? Сможет ли он понять то положение, в котором я оказалась? Это была слишком жестокая проверка чувств.

Макс был черней тучи. Я видела, как эмоции на его лице сменяли друг друга. Шок перетекал в злость, злость в удивление, затем опять в шок и так по кругу. Он не ожидал от меня такого, я и сама не думала, что могу поступить подобным образом.

Сейчас я вверила в руки Макса дальнейшую судьбу наших отношений. Выбор теперь оставался за ним. Я свой уже сделала, когда пошла на поводу у Щербицкого, стремясь уберечь человека, который мне дорог, которого я люблю, несмотря на наши ссоры, разногласия и прочее.

Я слышала, как тикают часы, настолько прочной была тишина между мной и Максом. Это сводило с ума. Я нервно кусала свои губы, ожидая приговора. Меня снова начинало трясти, а комната перед глазами от переживаний резко закачалась.

Макс медленно поднялся на ноги и впервые с того момента, как я начала свой рассказ, он посмотрел на меня. Взгляд его карих глаз был тяжелым, всю эту тяжесть можно было почти, что ощутить физически. Усталость, скопившаяся за последнее время, тенью упала на любимое лицо. Макс был надломлен не только моим поступком, но очевидно и всем произошедшим.

Он продолжал смотреть на меня и эта вселенская грусть, смешенная с сожалением, в глазах Максима жгла мне грудь. А как всё начиналось! Просто поход в клуб, просто случайная встреча, он — преподаватель, я — студентка. И во что мы превратились? Макс подошел первым и забрал меня, всю трясущуюся и на грани нервного срыва в свои крепкие и теплые объятия. Это именно то, что мне сейчас было крайне необходимо. Моя личная панацея от всех бед и страхов.

— Я убью его, — вдруг тихо с рыком дикого животного прошипел мне на ухо Максим, тем самым разрушив мою секундную гармонию, зародившуюся в любимых руках.

Я отскочила в сторону, будто бы меня кипятком облили, и ошарашенным взглядом уставилась на Макса. Он не шутил, я это сразу поняла по его серьезному выражению лица. И это было страшно, по-настоящему страшно, когда близкий человек доведен до запретной грани.

— Даже не смей думать о таком, — я ударила его в плечо, но Максим не шелохнулся.

— Я не смогу теперь спокойно жить, зная, что Щербицкий принудил тебя к подобному, — металл в его голосе обжигал и ранил.

— Ты себя слышишь?! С ума сошел? Тебя же за это посадят! А он… Он добьётся своего, разделив нас! Мы должны сесть и подумать, как нам быть дальше. Этот Щербицкий превратил тебя в пушечное мясо. Я не могу видеть тебя таким, — меня, наверное, раз уже в сотый за прошедший день затрясло, и я расплакалась. Я плакала до раздирающей боли в груди, до нехватки кислорода в легких, до полного изнеможения.

Макс снова заключил меня в объятия, отнес в спальню, аккуратно уложил в кровать и качал в своих руках, будто маленького ребенка. Я же продолжала плакать, но уже не потому, что не могла остановиться, а чтобы хоть как-то освободиться от неподъемного груза, который лег мне на грудь.

— Всё будет хорошо, — тихо шептал на ухо Макс, нежно целуя мое лицо. — Моя маленькая, всё будет хорошо.

Его убаюкивающий голос сыграл со мной злую шутку — я уснула тогда, когда этого делать вообще нельзя было. Просто во мне не осталось сил, только и получалось, что дышать, хоть как-то помогая своему организму жить. Мне ничего не снилось. Сон больше напоминал темную густую субстанцию, что обволакивала меня, буквально утаскивала на самое дно.

Когда я в следующий раз открыла глаза, за окном уже прослеживались первые предрассветные намеки. В комнате было как-то холодно, серо и до жути угрюмо. Я поежилась, ощущая, что руки и ноги дико замерзли, хотя меня укутали в одеяло.

Осмотревшись по сторонам, я не обнаружила рядом с собой Макса. Меня всю передернуло, а страшные мысли тут же тенью скользнули в сознание. Он не мог. Не мог пойти на такой отчаянный шаг. Я верила в благоразумие Макса, но при этом уже вскочила с кровати, чтобы броситься на его поиски. Запутавшись в одеяле, я рухнула на пол, но быстро поднялась и выбежала в гостиную. Она была пустой и казалась какой-то совсем чужой. В ванной Максима тоже не оказалось, и последним пунктом была кухня. Сердце от облегчения ухнуло куда-то вниз, когда я увидела знакомый силуэт, стоявший у окна. Здесь. Рядом. Я улыбнулась, но тут же нахмурилась. Что-то было не так.

Я на каком-то ментальном уровне ощутила мощные потоки напряжения, исходившие от Макса. Его широкая спина была немного сгорблена, одна рука уперлась в подоконник, будто это единственный выступ, который помогает не упасть в пропасть. Во второй руке я обнаружила телефон. Длинные пальцы с такой силой сжимали смартфон, отчего кожа на них побелела, и казалось еще немного и мобильник треснет.

— Макс? — настороженно обратилась я. — Что с тобой?

— Звонили из больницы, — отстранённым и каким-то надтреснутым голосом проговорил он. — Лиза пропала. Ее не могут найти. Тут явно не обошлось без Щербицкого.

Глава 21

(Макс)

Мне стоило огромных усилий убедить Соню отправиться в университет. Она переживала и за меня, и за Лизу, которая сейчас непременно находилась в руках Щербицкого. Я понимал Сонину тревогу, но сейчас будет лучше, если она уедет на учебу.

— Нет! — упрямо протестовала она. — Я боюсь за тебя! Боюсь, что ты можешь не справиться с собой и…, - она осеклась, но я прекрасно понял, что имелось в виду. Соня опасается того, что я могу не сдержаться и накинуться на Щербицкого. Если честно, то я и сам побаивался себя сейчас.

Этот ублюдок переходил уже все мыслимые границы. Моя жизнь, моя девушка, теперь он подобрался и к моей сестре.

— Всё будет в норме, — сжимаю дрожащие плечи Сони и смотрю ей прямо в глаза. — Он знает, что в скором времени мне должно стать известно о пропаже Лизы. Знает, что я в первую очередь поеду к нему.

— А вдруг с тобой случится что-то плохое?

— Не случится. Хотел бы убить, давно это сделал. Щербицкий — просто садист и торчок, ему нравится издеваться над людьми, доводить их до грани.

— Пообещай, что ты будешь держать себя под контролем, — Соня смотрела на меня таким пронзительным, полным отчаянья и страха взглядом, что мне стало даже не по себе.

— Принцесса, — мягко произнёс я.

— Нет, — она отрицательно мотнула головой, — просто пообещай. Я верю тебе, и не хочу, чтобы ты сломал себе жизнь.

— Обещаю, — без пререканий проговорил я и поцеловал Соню в лоб. — Лучше сама из университета не уходи. Я заберу тебя, ладно?

— Да.

После того, как я отвез Соню на учебу, тут же выкрутил руль и погнал в сторону клуба. Во мне клокотала настоящая ярость, но я старался держать в мыслях данное обещание, тем самым урезонивая свой пыл. Я хотел врезать Щербицкому. Размозжить его башку и наблюдать за вытекающими из разбитой черепной коробки мозгами. Но этого никак нельзя было допустить в реальности. Если я дам слабину, но этот урод утащит меня на самое дно болота.

Резко торможу у клуба и быстро шагаю внутрь. Как обычно встречаю своего друга — Андрея — охранника этой забегаловки. На лысой голове кроме татуировки скорпиона теперь красуется еще и волк, воющий на луну.

— Багир? Не думал тебя сегодня увидеть. Какими судьбами?

— Щербицкий на месте? — тут же спрашиваю.

— Как обычно. А ты чего такой дерганный? Случилось что?

— Пиздец полный, — обычно я редко позволяю себе материться, вроде как преподаю в университете, но нервы уже просто сдали. — Щербицкий мою сестру прямо из больницы украл, совсем берега попутал.

— Лизку что ли? — брови Андрея от удивления медленно поползли вверх. Знаю, что она всегда ему нравилась, но он отчего-то не хотел признаваться в очевидном.

— Да.

— Не переживай, старик, сообразим что-нибудь. Помогу, чем смогу, так сказать.

— Да чем тут поможешь? Ладно, мне идти надо, свидимся еще.

Я быстро прошел узкий коридор и попал в общую залу. Сейчас она была непривычно пустынна. Обвожу изучающим взглядом столики и нахожу силуэт Щербицкого. Он вальяжно развалился на стуле и курит сигару. Кулаки так и чешутся, но я мысленно считаю до десяти и подхожу к нему.

— Какая неожиданная встреча! — Щербицкий фальшиво мне улыбается. — Чем обязан такому дорогому гостю? — он затянулся и выпустил в мою сторону облако сизого дыма.

— Где моя сестра?! — ударяю кулаком по столу с такой силой, что показалось деревянная мебель, вот-вот расколется пополам, но Аркадий продолжил спокойно курить, даже бровью не повел. Пуганный сукин сын!

— Ты присядь, — уже без тени улыбки проговорил Щербицкий.

— Пошел ты! Где Лиза, мать твою?!

— Какой же ты иногда бываешь невыносимый, — он недовольно закатил глаза и подал кому-то знак рукой.

Я обернулся и увидел подошедшего к нам громилу. Он крепко держал в своих ручищах мою сестру, зажав ее рот ладонью. Кажется, мое сердце совершило в груди кульбит и провалилось куда-то в желудок, превращаясь в кусок льда, тем самым разнося мороз по всему организму.

Лиза по-прежнему была одета в больничный халат, тапочки, на голове красовался платок с красиво повязанным углом. Я был готов убивать, но вовремя вспомнил обещание, данное Соне.