После небольшой разминки, Макс надел какие-то странные перчатки, они и не боксерские и не просто обыкновенные перчатки. Пальцы открыты, а там где суставы на кулаках видна какая-то защитная полоска. Я хотела поинтересоваться у него, что это за перчатки такие, но не решилась. Не хотела прерывать этот поистине завораживающий ритуал, который демонстрировал настоящую мужскую силу, грубую, лишенную романтического флёра.

Максим бил по груше нещадно, с дикой страстью. Каждый удар его кулаков и ног заставлял меня вздрагивать и трепетать от чувства гордости и удовольствия. Со мной Макс всегда был нежным и обходительным, поэтому видеть его сейчас таким… опасным — завораживающее зрелище. Бисеринки пота на его теле выглядели красиво и даже несколько магически. На каждый удар он делал выдох, больше похожий на рык дикого зверя, отчего я возбуждалась лишь сильней.

Если бы в спортзал не вошел крупный молодой человек, усеянный татуировками по всему телу, то я наверняка не смогла вот так просто наблюдать за своим мужчиной и непременно сделала что-то пошлое и невообразимое.

Макс закончил тренировку и, подойдя ко мне, глянул на вошедшего.

— Кто он? — как можно тише спросила я.

— Мой соперник, — ответил Максим.

Я еще раз глянула на незнакомца. Он явно был младше, да и намного крепче. Настоящий киборг не иначе. И этого соперника Макс считает легкой добычей, которого запросто отправит в нокаут? Или я сомневалась в силах своего мужчины, либо он переоценивал себя.

— Не переживай, — Максим слишком хорошо меня чувствовала, чтобы не заметить мое напряжение и тревогу. — И не таких побеждал, — он поцеловал меня в щеку. — Давай я тебя лучше провожу в зал, ладно?

— Хорошо.

Макс усадил меня за свободный столик, рассчитанный на двух человек. Вид на ринг с этой точки залы открывался отличный, правда, в голове никак не укладывалась мысль, что через какие-то ничтожные минуты я буду воочию наблюдать за боем Максима.

Он ушел, оставив меня одну, но под присмотром охранника. Я нервничала, и это чувство лишь усиливалось, когда зал начал наполняться гостями. В основном, здесь были мужчины, но иногда встречались и женщины. Шум и гам нарастал, мелькали официантки с большими кружками пива и тарелками с закусками. Все оживленно обсуждали грядущий бой и делали свои ставки. Как мне удалось понять, многие отдавали свое предпочтение Максу.

— Он зверь, — заявлял какой-то плотный мужчина, разговаривая со своим усатым другом. — Багир вроде как ушел, но я охренел, когда прознал про его возвращение.

— Сам был в ахуе. Сегодня намечается кровь и хорошие бабки, — мужчины чокнулись своими бокалами, и отпили из них пиво.

— Скучаем? — ко мне неожиданно подсел Щербицкий.

Я вытянулась, будто струна и впилась пальцами в свои коленки. Лучше уж слушать разговор тех двух друзей, которые не скупились на нецензурные словечки, чем находиться в компании Щербицкого. Он мне не нравился. Можно с ходу определить, какие эмоции у тебя вызывает человек и в моем случае, ничего, кроме опасения и не приязни я к Аркадию не испытывала.

— Нет, ни капли, — вежливо отвечаю я.

— Понимаю. В первый раз на таком мероприятие, всё ново, интересно.

— Да, это уж точно.

— Могу смело убедить тебя в том, что таким, каким ты сегодня увидишь Багира, ты его еще не знала.

Неприятно было это осознавать, но Щербицкий оказался прав. Когда Макс появился на ринге вместе со своим соперником по кличке Шайба, я уже не узнавала своего мужчину. Он был серьезен как никогда и даже возбужден, постоянно прыгая на одном месте, будто собираясь с силами. Всегда такой нежный и любящий взгляд, сейчас был ожесточен и свиреп. Максим был ниже Шайбы на пол головы и мышцы так сильно не бугрились под кожей. Я боялась, боялась, что этот бугай с одного удара пригвоздит Максима к полу. Сумасшедшие удары собственного сердца я ощущала уже где-то в горле.

Толпа ревела и требовала зрелищ. Ждать этих самых зрелищ долго не пришлось. После того, как соперники были представлены, начался бой. В тот момент мне казалось, что я умру от разрыва сердца, настолько сильно был повышен градус моих переживаний.

Я наблюдала исключительно за Максом, абстрагировавшись от всех внешних звуков. Всё происходило как в замедленной съемке, я видела, как он наносил удары руками и ногами, как отклонялся в стороны, зажимал противника в углу, блокировал нападение. Это зверский способ заработка.

— Не трясись, — насмешливо произнес Щербицкий у самого моего уха, обдавая горячим дыханием, пропитанным сигаретным запахом. — Шайба уже давно всех нервирует и сегодня это его последний выход на ринг. Багир просто играется с ним, радует публику, позже он сделает свое дело.

Всё это звучало ужасно и мерзко. Несколько раз Шайба сильно ударил Макса ногой в бок, меня дернуло так, будто я получила этот удар. Максим зашатался, но не упал. Бой продолжился. Вскоре меня опять чуть инфаркт не схватил, когда противник ударил Макса в нос, и тот, пошатнувшись уже значительно сильней, перешел в активное наступление. Максим не оставил Шайбе ни единого шанса на победу, нанося удар за ударом, несмотря на то, что кровь из носа залила ему лицо и грудь. Всё случилось быстро и вот Шайба уже валяется на полу и не подает признаков жизни. Ведущий или судья, или кто он здесь вообще такой, подошел к поверженному противнику, нащупал пульс, кивнул кому-то и похлопал Шайбу по лицу, тот постепенно пришел в себя.

Толпа свистела и кричала, радуясь победе и вероятно тем деньгам, которые они заработали, а мне вот вообще не до радости было, вдруг захотелось плакать.

— Я же говорил, — ухмыляясь, произнес Щербицкий. — Багир — зверь и знает свое дело.

Глава 15

Мы сидели на кухне. За окном уже давно была глубокая ночь. Я держала в своих руках чашку с уже остывшим чаем, таки и, не сделав ни единого глотка. Не могла, не получалось.

Макс сидел напротив меня и пересчитывал деньги, которые ему вручил Щербицкий за выигранный бой. Я прожалась тому, что, несмотря на то состояние, в котором сейчас находился Максим, он отдавал полный отчет всем своим действиям. Нос, к счастью, не был переломан, но вот под правым глазом уже багровел синяк, а на переносице проступила небольшая горизонтальная ранка. Колени немного сбиты, ровно, как и костяшки на кулаках. Такое зрелище лично для меня было болезненным.

— Мне не нравится то, во что ты ввязался, — тихо заявила я, ставя чашку на стол.

— Ты могла остаться дома и не видеть всего этого, — спокойно произнес Макс, продолжая считать деньги.

— Но я всё равно бы увидела тебя таким, — мой голос предательски дрогнул.

— На мне заживет как на собаке, — он улыбнулся, а мне стало страшно оттого, что Максим настолько легкомысленно относился к себе, к своему здоровью.

— Может, нам лучше подумать над другим вариантом, где можно заработать?

— Сонь, — Макс глянул на меня с некоторым раздражением во взгляде, мне стало не по себе. — У Лизы сейчас есть реальный шанс выздороветь, понимаешь? Больше его может и не быть. Мне нужны деньги, причем немедленно и раз так сложилось, что бои дают мне эти деньги, то я готов несколько раз разбить себе лицо и кулаки.

— Но это неправильно, так не должно быть. Ты ведь гробишь себя.

— Осмотрись вокруг. Всё, что ты видишь — заработано мной на боях, не за преподавание в университете, а на боях.

— Это всё равно не повод, — с нажимом проговорила я. — Можно взять кредит, попросить отсрочку?

— Отсрочку у смерти не возьмешь, — едко заметил Максим. — А кредит, чем я буду, по-твоему, выплачивать?

— Я могу устроиться на работу.

— Не смеши. Отыграю еще пару боев и выйду из игры так же, как это сделал и раньше.

— Только пару? — я вцепилась за этот обрывок фразы, как в спасательный круг.

— Да, — твердо ответил Максим, и я ему поверила.

Через пару дней в университете все оживленно обсуждали внешний вид Макса. Я ему говорила, что лучше взять несколько отгулов, пока не сойдут синяки, но он не захотел прислушиваться. Это было невыносимо слышать в столовой и коридорах бесконечные сплетни и подтрунивая в мою сторону.

— Сонька, а что с нашим преподом? Огрела его сковородкой? — хохотали мне в спину мальчики, пока я шла в аудиторию.

— Сонь, что произошло на самом деле? — допытывались Лена и Наташа перед началом лекции.

— Ничего, — нервно отвечала я, осознавая, что эта тема сидит уже в печенках.

И так происходило изо дня в день, ровно до того момента, пока внешний вид Максима не пришел в норму, а потом всё начиналось заново. Мне было трудно справиться с таким пристальным вниманием к нашим отношениям, такое ощущение, будто тебя рассматривают под микроскопом. Из-за этого весь мир вокруг меня начал медленно рушиться. Идиллия, которая казалось, будет длиться вечность, подошла к концу.

Я всё чаще и чаще становилась нервной и сердитой, срывалась на Максе. Он какое-то время пытался урезонить меня, но затем и сам влился в эту опасную «игру». Мы будто перестали слышать друг друга. Начался сессионный период и это совсем не облегчало ситуации.

Максим прошел больше, чем пару боев и я начала ощущать себя обманутой. За своей злостью я банально пыталась скрыть страх, обжигающий, удушающий страх за человека, которым так дорожила и так боялась потерять. Но ирония заключалась в том, что всё шло именно к потере, и я не понимала, как всё это прекратить и вернуться к тому периоду, когда было просто, понятно и приятно. Макс жертвовал собой ради спасения Лизы, и я пыталась это принять. Но смириться с обманом, скандалами, которые стали уже чем-то обыденным — не получалось. Когда всё именно начало рушиться? Я не знала, не понимала, не помнила.

— Это невыносимо! — заявила я, бросив писать ответы для билетов на предстоящий экзамен. — Ты опять туда собираешься?!