Пройдя в ванную, Каро быстро сполоснул руки и, взяв полотенце, вышел в коридор. Как и в большинстве других домов, помещение кухни было небольшим, место для мебели было довольно ограничено, поэтому стол стоял напротив двери, и из коридора было хорошо видно, что творилось на кухне. Заслышав детские крики, Хельга побежала разнимать не поделивших что-то малышей, на ходу бросая короткое приветствие и извиняясь за причинённые неудобства.

Каро долго и тщательно вытирал руки, наблюдая за пыхтевшей от возмущения Ликой. Судя по всему, на ужин должны были быть манты. Стол был засыпан мукой, на краю стояла тарелка с фаршем, рядом с которой лежали ровные аккуратные лепёшечки из теста, ожидавшие начинки.

— Только и слышу: ты — девочка… ты — девочка… — сердито ворчала Лика, совершенно не замечая, что за ней наблюдают. — Что я теперь: всю жизнь работать должна как проклятая? Тоже мне, «Золушку» нашли!

Взяв одну из лепёшек, она положила на середину столовую ложку фарша и попыталась защипать края так, как это делала мать. Результат был плачевный: фарш моментально полез во все стороны, и Лика раздражённо попыталась засунуть его обратно. В итоге она перепачкала все руки, крепко разозлилась — и яростно смяв непослушное тесто с мясом в комок, с силой зашвырнула его в горку муки. В воздух мгновенно взлетело белое облако пыли, осыпавшее Лику с головы до ног, что вызвало новый прилив её раздражения. — Да пошли вы все! — выругалась она и хлюпнула носом, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза от обиды слёзы.

Забросив полотенце на плечо, Каро вышел из тени коридора и остановился на пороге кухни.

— Помочь? — глядя на перепачканную мукой Лику, с трудом сдержал он улыбку, пытаясь изо всех сил сохранить серьёзное выражение лица.

— Не надо! — раздражённо фыркнула она и вновь предательски хлюпнула носом.

— А я знаю, почему у тебя не получается… — невозмутимо заметил он, присаживаясь за стол. — Тут секрет один есть: если его не знать — ничего не получится.

— Какой ещё секрет? — недовольно проворчала Лика, бросая на него исподлобья недоверчивый взгляд.

— Волшебный… — лукаво улыбнулся Каро. — Я когда маленький был, частенько возле стола крутился, когда мама с тёть-Фаей манты стряпали. Вот и подслушал, как они специальный заговор шептали.

— Заговор…? — задумчиво переспросила Лика и скептически фыркнула: — Смеётесь, да…?

— Вот ещё! — усмехнулся Каро. — Запоминай: вот лепёшка… вот начинка… «лодочка»… теперь «корзинка»… — нарочито медленно прошептал он нехитрое «заклинание», сопровождая слова соответствующими действиями. — Попробуй! Только учти: заговор надо тихонечко произносить, без спешки — а то не подействует!

Всё ещё сомневаясь, Лика взяла лепёшку и начала шептать:

— Вот лепёшка… вот начинка… «лодочка»… теперь «корзинка»… — старательно проговаривала она слова, и в изумлении уставилась на вылепленный мант. — Получилось! У меня получилось! — радостно воскликнула Лика, не веря своим глазам.

— А я что говорил! — улыбнулся Каро. — Этот заговор всегда действует, если его правильно применять. Ты главное не торопись.

Дабы удостовериться, что результат не случайный, Лика слепила ещё несколько штук, приговаривая над ними, и все манты вышли красивыми и аккуратными, как на подбор.

— Дядя Каро… — потрясённо прошептала Лика. — Это чудо, да…?

— Ты сама на чудо похожа! — усмехнулся Каро. Сняв с плеча полотенце, он аккуратно вытер её лицо от прилипшей муки. — Ну, всё — трудись, пчёлка! А я пошёл, пока тебе за меня не влетело: скажут, что я тебе помогал.

— Спасибо! — искренне поблагодарила Лика за открытый «секрет».

— Не за что! — усмехнулся Каро и поднялся из-за стола. — Если что — зови! — подмигнул он ей и вышел из кухни.

Забросив испачканное мукой полотенце в стирку, Каро вернулся в зал. За столом было не протолкнуться: подошла припозднившаяся братва, (не все конечно, а только самые близкие друзья Каро и Макса), приехал старинный друг семьи Анатолий, да голодная малышня, попискивая, прыгала по дивану в ожидании ужина, не забывая стянуть с тарелки кусок колбасы. Завидев Каро, младшие братья Лики мгновенно облепили его с двух сторон и затеяли шуточную возню.

Ему нравилось играть с малышами. Каждый раз, когда маленькие сорванцы настойчиво лезли ему на шею, Каро думал о том, как будет держать на руках собственных детей, (точнее, его — и Лики). И от этих мыслей на душе становилось как-то особенно радостно и тепло…

Через полчаса манты были готовы. Когда Хельга принесла дымящийся от пара поднос, поднялся радостный гвалт, и все с удовольствием налегли на горячее. Каро было особенно приятно, что манты приготовила Лика. Поначалу никто не поверил, что она сама их вылепила, но Хельга подтвердила, что на этот раз её дочь превзошла саму себя.

— Вот это мастерица! — знай, нахваливал Лику Макс. — Только посмотрите, какая невеста растёт!

— Да какая из неё невеста! — добродушно посмеивался Ориф, пряча довольную улыбку в усы. — Пусть сначала работать научится!

— А она и так всё умеет, — заступился за неё Каро. — Вырастет — такой хозяйкой себя покажет, что все её мужу ещё завидовать будут!

— А я не буду! — хитро поглядывая на Лику, заявил Макс. — Я первый её сватать приду! Да, Лик…?

— Только попробуй! — тут же огрызнулась она и вдруг ляпнула: — Дядя Каро тебе тогда голову оторвёт!

— С чего это ещё?! — оторопел Макс. (Уж не угораздило ли Каро рассказать Лике о своих чувствах?)

— Потому что ты — балбес! — громко фыркнула Лика и выскочила из-за стола прежде, чем успела получить нагоняй за своё дерзкое поведение.

Все громко расхохотались.

— Гляди-ка, она себе уже защитничка нашла! — рассмеялся Ориф и крикнул вслед строптивой дочери: — Язык твой — враг твой! Помяни моё слово — наплачешься ещё из-за своего языка! Ох, наплачешься…

Поздно вечером, (уже дома), Каро достал заветное письмо и прошёл в кабинет. Присев в кресло, он долго рассматривал конверт, никак не решаясь его вскрыть. Что ждёт его там: радость — или печаль…? О чём может писать девочка-подросток незнакомцу, сделавшему ей приятный подарок, но решившему остаться в тени…?

Как бы то ни было, гадать об этом можно было бесконечно, а ответ на мучившие его вопросы был внутри. Мысленно вздохнув, Каро надорвал конверт и достал сложенный пополам лист бумаги.

«Привет…» — прочитал он и улыбнулся. — «Спасибо за подарок. Думаю, ты нарочно выбрал именно эти серьги, и хочу сказать, что они мне действительно очень нравятся. Очень-очень! Ещё раз спасибо.

P. S. Ты сказал, что хочешь быть моим другом. Но дружба подразумевает открытость и доверие — а я не знаю, могу ли доверять человеку, о котором совсем-совсем ничего не знаю…»

Вот и всё. Каро несколько раз перечитал письмо, разглядывая буквы, написанные любимой рукой, и на его губах появилась лёгкая улыбка. Достав лист чистой бумаги, он придвинул кресло поближе к столу и начал писать ответ. Так между ним и Ликой завязался молчаливый диалог, согревавший душу долгими зимними вечерами:

— Привет, малышка…

Ты права: с моей стороны это самое настоящее свинство — скрывать от тебя правду о себе. Просто поверь, что у меня на это есть серьёзные причины. Не могу сказать, что я похож на Квазимодо или какого другого уродца, стесняющегося своей внешности. Можешь не опасаться: с головой, руками и ногами у меня всё в полном порядке! Просто сейчас так сложились обстоятельства, что я не могу открыть тебе многое, о чём хотел бы рассказать.

А я на самом деле хочу, чтобы ты знала правду. Я хочу, чтобы ты знала, как МНОГО для меня значит твоя улыбка — и как больно смотреть на мир, когда ты плачешь… Поэтому я никогда не устану повторять:

Улыбнись! Ты — самая замечательная девушка на свете…

— Привет…

Я даже не знаю, как к тебе обращаться. Ты мог бы хотя бы открыть своё имя. Кто ты…?

— Э-э-э, нет…))) Ещё не время…

Я назову себя, но не сейчас. Что же касается того, кто я, то тут всё просто: твой ангел-Хранитель, малышка…

— Ангел-Хранитель… Звучит красиво. Я тебя знаю…?

— И да — и нет))) Да — если тебя интересует, видела ли ты меня. И нет — потому что я для тебя никто, просто один из всех мужчин, живущих на этой планете…

— «Видела…» Это значит, мы знакомы…? Где я могу тебя встретить…?

— Везде… Я ближе, чем ты думаешь — но не достаточно близко, как хотелось бы мне самому…

Единственное, что я могу себе позволить — это поговорить с тобой иногда. Ты даже не представляешь, как это трудно: смотреть в твои глаза — и не сметь рассказать о своих чувствах…

— Я тебе… нравлюсь…?

— Больше, чем просто нравишься — НАМНОГО больше… Надеюсь, ты не обидишься, если я признаюсь, что люблю тебя…? А я, правда, ОЧЕНЬ сильно тебя люблю…

— Это так необычно… Почему ты не можешь сказать мне это в глаза? К чему все эти тайны, если можно просто встретиться и поговорить?

— Я же сказал — ещё не время… Я знаю, что ты меня не любишь. Твоё сердце занято другим, (во всяком случае, так было ещё совсем недавно). И я не хочу навязывать тебе свои чувства, не хочу, чтобы каждый раз, увидев меня, ты думала: вот он, тот самый парень, что любит меня и ждёт от меня взаимности…

Я ничего от тебя не жду. Я просто хочу быть твоим другом — самым лучшим, надёжным другом, какой только может быть. Вот и всё, малышка…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это была очень странная и необычная зима. Жизнь Каро словно разделилась пополам: днём он занимался делами, исполняя обязанности лидера своей группировки, а по ночам… Ночью его сердце разрывалось от бесконечной любви и нежности, когда он держал в руках очередное послание Лики.

Реальность жизни была суровой: Каро не мог позволить себе ни одного лишнего взгляда или слова, ни одной улыбки, способной рассказать окружающим о его настоящих чувствах к этой девочке. Он изо всех сил старался смотреть на неё так же, как и все остальные, тщательно оберегая свою тайну не только от родителей Лики, но и от неё самой.