Весело хохоча, Омар оставил растерянную Лику гадать о том, кто скрывался за тайным посланием…

Стоя на балконе, Каро молча наблюдал за тем, как нанятая им шпана с окраины города передала Омару письмо. Он специально заслал чужаков, чтобы никто не мог точно сказать, кто автор письма. Дальняя шпана идеально подходила на эту роль: пацанята его не знали, возможности случайно пересечься в своём районе не было, так что даже самое тщательное расследование со стороны братвы не даст никаких результатов.

Эта предосторожность была отнюдь не излишней: ребята глаз с Лики не спускали и докладывали обо всём, что, так или иначе, происходило в её жизни. А Каро совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь, (даже Макс), узнал о том, какую игру он затеял — это было ЛИЧНОЕ.

Глядя на то, как Омар убежал домой, а через пару минут вернулся с пустыми руками, Каро довольно улыбнулся: вот и всё — малышка наверняка получила его подарок. Он даже представить не мог, какой катастрофой это обернётся…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Гулять Лика так и не пошла. Она несколько часов провертелась перед зеркалом в ванной, так и этак разглядывая обновку и размышляя о том, кто мог преподнести столь неожиданный подарок. Кто бы он ни был, он явно знал о ней куда больше, чем она могла бы предположить. Лика чувствовала, что загадочный поклонник не случайно выбрал именно эти серьги. Он ЗНАЛ, что она присмотрела их для себя, знал, что они ей понравились, и наверняка купил именно то, что она так хотела получить.

В глубине души Лике очень хотелось, чтобы это был Чёрный. Она по-прежнему испытывала к нему глубокое чувство, но понимала, что надежды напрасны: Чёрный старательно избегал каких-либо случайных встреч и никоим образом не реагировал на все её насмешки, если таковые всё же случались. Что бы она ни делала — он лишь смотрел на неё каким-то странным взглядом, будто знал нечто такое, чего не знала она.

Будучи очень эмоциональной, Лика мгновенно приходила в ярость каждый раз, когда он спокойно проходил мимо, не обращая внимания на её подковырки. Она злилась на него, на себя, и давала себе слово раз и навсегда вычеркнуть этого парня из своего сердца. Да кто он такой в конце концов?! Пусть не думает, что она вечно будет любить его и бегать за ним как собачонка! Она себе и получше найдёт!

А если это не Чёрный, то кто…? Кто мог знать о ней столько, сколько не знали даже близкие друзья? Она никому не говорила про серьги, (кроме отца, разумеется). Если только подружки не проболтались…

Да, нет — бред! Девчонки обязательно предупредили бы её, если бы кто-то расспрашивал их о ней. К тому же они прекрасно знали, по какому такому парню плачет её сердце.

Лика вдруг вспомнила о машинах с тонированными стёклами, которые как тень следовали за ней, куда бы она ни пошла. За прошедшее время она так привыкла к их присутствию, что совсем не обращала на них никакого внимания. Таинственный покровитель, так раздражавший её поначалу, перестал навязчиво лезть в её жизнь, ограничившись наблюдением со стороны, и Лика немного успокоилась. Она почти забыла о его существовании, однако теперь всерьёз задумалась о правильности такого решения.

Тщательно взвешивая все за и против, Лика всё больше приходила к мнению, что таинственный поклонник и есть тот самый «покровитель», которого все боятся. «Он человек серьёзный — шутить не любит…» — вспомнила она вдруг слова парня на мотоцикле.

Это навеяло на неё самое мрачное расположение духа. Мысль, что какой-то старый дряхлый богатый дядька, (а именно такими она представляла себе «серьёзных людей», если судить по фильмам о мафиози), тщательно следит за каждым её шагом, (а теперь ещё и подарки дарит), навеяла такую тоску — хоть волком вой!

Вновь достав конверт, Лика в который раз перечитала короткое послание. Почерк был ровный, красивый и аккуратный. Трудно представить, чтобы так мог писать старый маразматик, у которого руки дрожат. Да и смешной человечек, нарисованный рядом с постскриптумом, говорил больше о мальчишеской выходке, а не о поступке старого мужчины. Так может быть, всё-таки Чёрный…?

От размышлений отвлёк звук хлопнувшей двери. «Отец вернулся!» — обрадовалась Лика и тут же выскочила в коридор, чтобы похвастаться обновкой.

— Пап, смотри! — радостно подбежала она к отцу и покрутила головой, покачивая серьгами. — Правда, красивые…?

— Это на них ты деньги клянчила? — усмехнулся отец. — Вот видишь — купила же!

— Ага, купила! — хмыкнул вернувшийся с прогулки Омар. — Это ей тайный поклонник подарил.

— Какой ещё поклонник? — нахмурился Ориф.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами Лика, не понимая, что в этом такого особенного. — Какая разница? Главное — они мои!

— А ну, снимай! — неожиданно потребовал отец. — Нечего подарки от чужих принимать.

— И в самом деле, мало ли что! — поддержала его Хельга.

— Вы чего…? — недоумённо смотрела на родителей Лика, искренне не понимая, почему ей нельзя оставить эти серьги себе.

— Снимай, кому говорю! — грозно потребовал Ориф. — Ты — девушка, и не должна принимать подарки от мужчин! Вот выйдешь замуж — тогда пожалуйста: пусть муж тебя и кормит, и одевает. Снимай!

— Не сниму! — мгновенно став серьёзной, упёрлась Лика. — Это мои серёжки!

— Снимай, сказал! — рявкнул Ориф.

Сообразив, что родители запросто могут забрать у неё эти серьги, Лика здорово перепугалась. Не важно, кто их подарил, Чёрный или нет — она всё равно никому их не отдаст: такие красивые, с тёмно-красными камушками…

Сняв серьги, Лика сделала вид, что собирается передать их матери — и тут же стремительно кинулась в сторону детской комнаты, чтобы надёжно спрятать своё сокровище. Но Ориф был быстрее: перехватив дочь, он силой разжал её пальцы и забрал украшение.

— Отдай! — закричала Лика, пытаясь вернуть серьги назад, и по щекам градом покатились слёзы.

— Да что с ней разговаривать! — воскликнула Хельга. — Совсем ума нет — ничего понимать не хочет!

— Отдай!!! — продолжала рыдать Лика. — Вы не имеете права — они мои!

— Я тебе покажу права! — рассердился Ориф.

Он быстро прошёл на кухню, раскрыл форточку — и выбросил злополучные серьги на улицу. Лика буквально задохнулась от гнева: яростно закричав, она заметалась по квартире, как обезумевшая дикая кошка.

— Ненавижу! Ненавижу вас всех! — кричала она, захлёбываясь слезами, и наспех собирая свои вещи.

— Ты куда это собралась? — всполошилась Хельга, мигом догадавшись, что задумала строптивая дочь. — Из дома решила уйти?

— И уйду! УЙДУ!!! — кричала Лика, засовывая вещи в сумку.

— Я тебе уйду! — пригрозил Ориф. — Под замок запру! Слышишь? Шагу из дома больше не выйдешь! Ишь, чего удумала!

Он запер входные двери на замок и убрал ключи себе в карман.

— Ах, ТАК…?!!!

Лика пулей метнулась в детскую комнату: громко хлопнула дверь — и раздался звук двигающейся мебели.

— Папа! Она окно открывает! — закричал Омар, услышав скрип оконных створок.

— Лика, дрянь такая! — тщетно пытаясь войти в забаррикадированную комнату, застучала по двери Хельга. — А ну, прекрати!

Но Лика уже ничего не слышала. Перегородив вход в комнату тяжёлой железной кроватью, (и откуда только сила взялась?), она уже открыла окно и встала на подоконник…

Сидя с ребятами в кафе, Каро изредка посматривал на часы, размышляя о том, не приехал ли Ориф. Ему так не терпелось поскорее увидеть счастливые глаза Лики — и два маленьких серебряных сердечка с гранатами, покачивающихся в такт её ходьбе…

— Хватит ёрзать! — толкнул его локтем в бок Макс. — Наверно, приехал уже. Пошли!

Выйдя на крыльцо, Каро остановился, чтобы прикурить сигарету.

— И чего ты сегодня такой нервный? — недоумённо пожал плечами Макс, поджидая друга. — Соскучился что ли…

Он вдруг резко замолчал, а спустя секунду бросился бежать.

— СТОЙ, ДУРА!!! — раздался оглушительный крик. — Стой, кому сказал! Ты себе все ноги переломаешь!

Подняв голову, Каро проследил взглядом за направлением, куда бежал Макс, и увидел маленькую худенькую фигурку, стоявшую на подоконнике второго этажа. Выронив сигарету, он почувствовал, как внутри что-то похолодело и оборвалось…

Он сам не понял, как оказался под окнами. Захлёбываясь слезами, Лика стояла на краю карниза и хаотично озиралась по сторонам. Вокруг уже начала собираться толпа, но Каро ничего не замечал — всё его внимание было приковано к девочке-подростку, собравшейся шагнуть вниз.

— Ты совсем спятила?! — крикнул подбежавший Макс. — Хочешь шею себе свернуть и всю жизнь в инвалидной коляске провести?!

— Помолчи… — прошептал Каро, не сводя взгляда с дрожавшей на ветру фигурки. (С первого взгляда было понятно, что у Лики истерика, и она не в себе). — Лик… — тихо позвал Каро. — Лик… ты меня слышишь…? Не делай этого… Я тебя ОЧЕНЬ прошу…

— Убирайтесь!!! — крикнула она, растирая по лицу слёзы. — Отстаньте от меня все!!! Я вас ненавижу-у-у…

Она не глядя запустила вниз сумкой с вещами и зарыдала ещё сильнее. Слёзы застилали глаза так, что было трудно смотреть.

— Лик… — снова позвал Каро. — Давай поговорим… Я тебе помогу, слышишь…? Только поговори со мной…

— Нам не о чём разговаривать! — крикнула она и придвинулась ещё ближе к краю.

— Есть… — мягко возразил Каро. — Есть, маленькая моя — я же… — (он чуть не сказал «люблю тебя», но вовремя спохватился, что они не одни). — Я же твой друг, помнишь? А друзьям надо помогать. Пожалуйста, давай поговорим… — (она ничего не ответила, и у Каро появился крохотный лучик надежды). — Я сейчас поднимусь — и ты расскажешь, что произошло. Договорились…? Только не делай ничего — подожди меня. Ладно…? Обещай, что подождёшь! Обещаешь…?