Д. Рени - Мой книжный парень

— Читаешь слишком много любовных романов? — спросила я, потому что она начала говорить, как любительница подобного чтива.

— А ну-ка, цыц. Ты знаешь, что я права. Я уверена, что Трэвис был просто супер, но он был не тем парнем, кто тебе нужен, и кого ты хочешь.

Она сделала ударение на словах «кто» и «кого», в то время как смотрела прямо на Брента.

— Конечно, это может шокировать, но я никогда не встречалась с Трэвисом лично, поэтому, возможно, он действительно смотрел на тебя, как будто ты и солнце, и луна, и воздух, которым он дышит. Но если рассматривать это под таким углом, то он для тебя не был тем же, что и ты для него… в отличие от кое-кого другого…

— Да, да, я поняла твою мысль, — прервала ее я до того, как она смогла бы сказать еще что-нибудь очевидное о Бренте. — Не нужно говорить гадости о моих чувствах к Трэвису. Я люблю его, просто не в романтическом смысле. Со всеми такое случается.

— Хорошо, тогда не куксись. Тебе это не идет, — сказала она, как будто была модной звездой и оценивала меня.

Брент молчал все время, пока мы разговаривали. В какой-то момент я смело посмотрела на него, и у него было задумчивое выражение лица, но я так и не смогла понять, что именно оно выражало.

— Ты, — сказала она и указала на Брента. — Забирай мою девочку и устрой ей замечательный день, чтобы она перестала себя чувствовать виноватой.

— Но… — начала я сопротивляться.

— Хорошо, — ответил Брент, прекратив тем самым поток слов, которые я собиралась произнести.

— Хорошо? — спросила я, застигнутая врасплох его желанием провести день со мной.

— Да, ты моя подруга, и я хочу убедиться, что ты не будешь безутешно рыдать весь день, или что вы там, девчонки, еще делаете, когда расстаетесь с парнями.

— А ты не должен побеспокоиться о Трэвисе? — спросила я.

— Ну да, но он будет в порядке. И парни на самом деле не собираются вместе и не жалуются на свою жизнь. Скорее всего, он просто проведет весь день в спортзале, выпуская пар на ринге со своим спарринг партнером.

— Эээ… да, действенный способ, — ответила я, потому что это так и было.

Брент усмехнулся в ответ.

— Несомненно, я должна отправиться в спортзал и найти себе какого-нибудь красавчика, как у тебя, — пробормотала Лорен откуда-то сбоку.

Я знала, ее слова предназначались Бренту, и, хотя, я встретила его не там, она верила, что мы стали друзьями благодаря спортзалу, и ее слова подразумевали «надеюсь на большее».

— Дай мне пару минут, чтобы собраться, — сказала я Бренту.

— Конечно, — ответил он.

Я схватила Лорен за руку и потащила в свою комнату.

— Ну и что ты творишь? — спросила я ее.

— Немного подталкиваю тебя, — сказала она, невинно хлопая ресницами.

— Больше похоже на пинок великана, — парировала я.

— Можешь поблагодарить меня потом. Когда вы займетесь непристойностями.

— Не будет никаких непристойностей, — зашипела я.

— Конеееечно, — растягивая слово, сказала Лорен.

— Тьфу на тебя, думай, что хочешь, — сказала я и пошла переодеваться и причесываться.

— Готова? — спросил Брент, когда я вышла.

Нет.

— Ага.

Одно дело общаться с Брентом как с другом до того, как мы стали встречаться с Трэвисом, и совсем другое дело после того, как мы с ним расстались. Я правда очень надеялась, что другое не будет означать странное.

— Откуда я могла знать, что это место существует? — спросила я Брента, когда мы зашли в здание, к которому он нас привез.

Это был батутный рай. Я говорю об арене для свободных прыжков с пружинящими стенами и полами, поролоновые ямы, батуты и мячи-прыгуны, которые можно бросать во время прыжков на всех этих сумасшедших батутах. Это была детская мечта, и, по-видимому, я была еще ребенком, потому что чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Потому что не каждый может быть таким же великолепным, как я, — сказал Брент и подмигнул.

— Ага, подожди, вот я тебя сейчас порву в батутировании, — парировала я.

— Батутировании? — хихикнул Брент. — Нет такого слова, Ким.

— Теперь есть. Такого слова, может, и нет, зато есть такой вид спорта. И я точно получу золотую медаль.

— Ага, золотую медаль. Конечно, получишь, — сказал он, самодовольно улыбаясь.

— Не завидуй.

— Ну… угу… не совсем то, что я сейчас чувствую. Может быть, жалость. Стыд за тебя?

— Да как хочешь, — проворчала я и в шутку ударила его по руке.

— Если это все, что ты можешь, то золотую медаль получу я, — засмеялся он.

Я не сдержалась и тоже засмеялась.

— Так, ты правда в порядке? — спросил Брент, когда мы оплатили время и купили носки, чтобы попрыгать на всех батутах.

— Да, я правда в порядке. Не пойми меня неправильно, от самой ситуации мне не по себе, но я думаю, что у нас лучше всего получается быть просто друзьями. Сердцем я не чувствовала то, что должна была.

Брент закивал головой в ответ, как будто он понял меня, но я не уверена, что так и было. Если уж на то пошло, я сделала больно его лучшему другу, а он отрывается со мной. Я больше не хотела зацикливаться на этом, поэтому продолжила говорить громким веселым голосом.

— Давай уже, идем, попрыгаем, — сказала я, шлепнув его по руке и поспешив запрыгнуть на ближайший батут.

У нас ушло около часа на хождение от одного батута до другого, при этом мы бросали мячи друг в друга и истерически смеялись над полным отсутствием у меня координации. Если прыжки на батуте действительно были видом спорта, меня бы дисквалифицировали еще до начала соревнований.

Было так весело отрываться и веселиться с Брентом. Я беспокоилась, что может возникнуть чувство неловкости между нами; было что угодно, но не это. Было так естественно, что мы вдвоем просто развлекались вместе, и это разожгло одну или две… или пятьдесят мыслей о нас, как о паре. Мне пришлось трясти головой каждый раз, когда мой мозг начинал думать в этом направлении. Мы не могли быть вместе по нескольким причинам, поэтому я должна перестать думать об этом.

Конечно, это не помогало, когда мы прыгали рядом на одной и той же боковой стенке. Мы наталкивались друг на друга, вместе падая на мат, переплетаясь конечностями, держась за руки, подпрыгивая поваленными телами на поверхности батута, а точнее, я на нем сверху, прямо как в фильмах.

Хотя мы старались двигаться осторожно, я зависала, когда приходилось прижиматься к Бренту. Я задерживала свой взгляд на нем, а его глаза пристально смотрели в мои. Казалось, что в последнее время такие моменты случались довольно часто — никто из нас не произносил ни слова, давая возможность тишине говорить за нас, позволяя нашим телам выражать наши мысли, и наша душевная связь красноречиво свидетельствовала о многом. Это был язык тишины, который понимали только я и Брент, и тишина говорила:

— Я хочу тебя. Ты мне нравишься. Ты мне больше, чем просто нравишься.

А потом я услышала его очередную мысль еще до того, как она вырвалась из его рта.

— Я не могу так поступить с Трэвисом, — сказал он, сумев расцепить наши руки и ноги, и, стряхнув меня с себя, отполз.

Он неуклюже поднялся на ноги и сбежал, оставив меня сидеть на подпрыгивающем батуте и, задыхаясь, пыхтеть. Я на какое-то мгновение совсем растерялась, не понимая, что произошло. Перестав думать только сердцем, я включила мозги, и мне удалось подняться на ноги и рвануть в том же направлении, куда только что убежал Брент.

Я обнаружила его в одном из коридоров, где он ходил взад и вперед.

— Брент, — негромко позвала я его, боясь испугать его и желая только привлечь его внимание.

Он даже не заметил, что я была там.

— Брент, — сказала я громче, и его голова дернулась, повернувшись в мою сторону.

Душевная боль, отразившаяся на его лице, заставила меня сделать шаг назад.

— Поговори со мной… Какого чёрта произошло?.. Скажи мне, что не так, — выдавила я из себя просьбу, после вопроса, который следовал после другой просьбы.

— Ничего, — сказал он.

— Это совсем не было похоже на ничего, — сказала я ему. — Ты сбежал сразу же, как сказал что-то о том, что не можешь так поступать с Трэвисом. И что, черт побери, это было? Я твой друг, Брент. Если что-то тебя беспокоит, ты можешь сказать мне об этом.

— Но не это, — пробормотал он.

Я сделала к нему шаг, а потом еще один, медленно, нерешительно, боясь, что он отступит назад. Но он не пошевелился, и вскоре я стояла прямо перед ним, вторгаясь в его личное пространство.

— Что бы это ни было, все хорошо. Просто поговори со мной.

— Ничего не хорошо, — резко ответил он.

— Что не так? — спросила я.

— Ты, — сказал он так громко, что я вздрогнула. — О, Боже, нет, не в этом смысле, Ким. Я совсем не это имел в виду.

— Тогда в каком смысле? — спросила я. — Потому что прямо сейчас ты заставляешь меня чувствовать себя последней сволочью, — призналась я.

Я правда чувствовала себя сволочью. Позавчера у меня было все, кроме отвергнутого Трэвиса, а сегодня я флиртовала и пускала слюни на Брента, и чуть не набросилась на него. Не удивительно, что он сбежал от меня.

— Это я сволочь, — заявил он.

— Что? — спросила я, потрясенная его ответом.

— Это я сволочь, которая испытывает желание по отношению к девушке своего лучшего другаю

— Я… ммм… хмм? — промычала я в ответ.

— Твою мать, — громко выругался он. — Как же это херово, — сказал он тише, но тон остался таким же резким. — Черт побери, Ким, я люблю тебя. Но я не могу, потому что ты с Трэвисом.

— Ты любишь меня? — спросила я, находясь в полном и абсолютном шоке, и никак не могла поверить в это.