Анна Антонова

Мой ирландский хулиган

Глава 1

Первая встреча

– Do you have a letter?[1] – сказал пограничник.

Мы с Женькой переглянулись – распечатать приглашение от его тети мы не догадались, беззаботно решив, что визы будет достаточно.

Женька молчал – собственно, поэтому пограничник в нарушение правил подозвал к окошку еще и меня. Я срочно активировала в голове английский – не думала, что он понадобится мне так скоро! – и сочинила целых две фразы:

– We didn’t know we must have it. We are going to visit my boyfriend’s aunt[2].

Выговорив это, я ужаснулась – какой еще boyfriend, надо же было сказать просто friend! Но мой промах, похоже, остался незамеченным – пограничник спросил координаты тети, и Женька написал на поданном ему листочке имя и телефон. Ирландец пощелкал клавишами и попытался развернуть к нам монитор:

– Is this Oksana?

Провод отошел, и монитор погас. Он сделал еще одну попытку, а потом взялся за телефон:

– Is this Oksana? Where are you? In the Dublin airport?[3]

Видимо, ответ его удовлетворил – он проштамповал наши паспорта и наконец пропустил нас в Ирландию. Вскоре к нам присоединилась Женькина мама, с которой уже не возникло никаких проблем.

– Уф, – выдохнул Женька. – Что это было?

– Боятся иммигрантов, – пояснила тетя Ира. – Поэтому проверяют.

– Хорошо проверяют, – хмыкнул он. – А если Оксана не в аэропорту?

На одной из дверей нам встретилась табличка на непонятном наречии – «Oifig dunta» и ниже английский перевод – «The office is closed»[4].

– Вот уж воистину, – хмыкнул Женька. – Ойфиг дунта!

– Наконец-то! – всплеснула руками Оксана. – Почему так долго? Мне уже пограничник звонил!

– Поэтому и долго, – пояснил Женька. – Не хотели к вам пускать. А еще у него монитор не работает…

– Он спросил, жду ли я гостей, – продолжала она. – Я вас назвала, а фамилию Нины не помню! Но он уже не стал ждать… Ладно, пойдемте в машину! – спохватилась она.

Мы загрузили чемоданы в багажник, устроились на сиденьях, и наше путешествие началось.

Дождь начался внезапно. Только что за окнами машины было темно, но тихо, и вдруг яростно забарабанили по стеклам капли, зашумел настоящий ливень. Мы с Женькой завертели головами и одновременно заговорили:

– Это что, дождь?

– Вот так сразу?

– Да, – усмехнулась сидевшая за рулем Оксана. – Привыкайте! У нас тут и не такое еще с погодой бывает.

Через несколько сотен метров дождь так же внезапно кончился – мы даже успели заметить на дороге границу между мокрым и сухим асфальтом.

– Мы под тучкой, что ли, проехали? – задрал голову Женька, словно хотел увидеть тучку на потолке машины.

– Похоже, – пришлось отозваться мне, потому что никто не торопился ему отвечать – Оксана была занята разговором с Женькиной мамой, сидевшей рядом с ней на переднем сиденье.

– А Серега Синицын, не знаешь, женился?

– Женился, развелся и снова женился, – усмехнулась тетя Ира.

– Ну вот, – расстроилась Оксана. – А говорил, что никогда, что всю жизнь будет меня ждать…

– Никогда не говори «никогда», – философски заметила Женькина мама, и та согласилась:

– И не говори! Мужчинам вообще верить нельзя!

– Слышал? – Я не упустила момента подпустить шпильку и легонько толкнула Женьку локтем. – Вам верить нельзя!

– Не верь, – невозмутимо пожал плечами он.

– Вот мой нынешний… – продолжала Оксана.

Я смутилась – не привыкла, чтобы взрослые запросто обсуждали при мне личную жизнь, – но не будешь ведь затыкать уши. Поэтому я просто придвинулась к стеклу и стала без особых успехов всматриваться в пейзаж за окном.

Оксана была двоюродной сестрой Женькиной мамы, а его, соответственно, троюродной тетей. Я знала это так хорошо, потому что в посольстве от них потребовали составить родословное древо – других бумаг, подтверждающих родство, попросту не оказалось. Хотя Женька уверял: увесистого пакета документов, который мы собрали, хватило бы не то что без родословного древа, но и без Оксаниного приглашения – если бы у нас была забронирована гостиница, конечно. Но так как ехали мы не в гостиницу, а к ней домой, пришлось Женьке сидеть и рисовать на компьютере красивую табличку с именами членов своей семьи, напоминающую королевские династии из учебника истории.

А началось все с того, что Оксана, уже довольно давно перебравшаяся жить в Ирландию, заскучала вдали от родины и начала приглашать к себе родственников. Дошла очередь и до тети Иры с Женькой, видевшим троюродную тетку от силы несколько раз, да и то в нежном возрасте, о котором обычно остаются весьма смутные воспоминания.

Приглашала она и мою маму, с которой была знакома через тетю Иру, но та не смогла взять отпуск и отпустила меня одну под ее ответственность. То есть я сейчас так легко говорю – «отпустила». Подозреваю, что маме это стоило немалых душевных мук, и только вера в тетю Иру, за долгие годы дружбы ставшую почти родной, позволила ей разрешить мне поехать с ними.

– А Ирландия – это ведь часть Англии? – спросила я тогда у Женьки.

– Нет. – Он настолько удивился, что даже не проехался на тему моего географического кретинизма. – Вполне самостоятельное государство.

– Но как же, – упорствовала я, – мы в школе на английском проходили – «Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии».

– Так то Северная. Вообще Ирландия – остров. И его северная часть принадлежит твоему любимому Соединенному Королевству. Которое, как известно, состоит из Англии…

– Шотландии и Уэльса, – подхватила я. – Мы это тоже проходили.

– «Проходили!» – передразнил он. – Видимо, совсем мимо прошли!

– Ты уже цитируешь училок? – ехидно осведомилась я. – Наша англичанка именно так любит говорить.

– Вот, – не смутился Женька. – Даже преподавательница говорит, а ты не слушаешь.

– А ты, можно подумать, всегда слушаешь!

– Ирландия долгое время была под властью Англии, – не стал продолжать глупую перепалку Женька. – Освободилась только в двадцатом веке.

– Да-да, припоминаю, в новостях рассказывали про какие-то взрывы, – вспомнила я.

– Это ИРА, – пояснил Женька. – Ирландская республиканская армия. Они до сих пор борются за присоединение к Ирландии ее северной части. К сожалению, не всегда законными методами.

Погрузившись в воспоминания, я не сразу заметила, что в свете дальних фар мелькает полосатый жезл. Бросив беспокойный взгляд по сторонам, Оксана начала притормаживать, одновременно прижимаясь в обочине.

– Этого только не хватало! – бормотала она. – Откуда он тут взялся! У вас паспорта далеко? Там все в порядке?

– Конечно, – заверила Женькина мама.

Это был странный вопрос, учитывая, что не далее как два часа назад мы благополучно – хоть и не без приключений – прошли паспортный контроль в аэропорту, но все равно мы невольно напряглись и замолчали. А вдруг пограничник все же что-то заподозрил и сообщил в полицию?

– Hello, mam[5], – козырнул полицейский, когда Оксана остановилась и опустила стекло со стороны водителя.

Это все, что я смогла понять, – дальнейшая беседа на английском ускользнула от меня, как я ни старалась разобрать хотя бы отдельные слова. Это слегка настораживало – неужели все мои знания годятся только на то, чтобы отвечать на пятерки у школьной доски?.. Додумать эту мысль я не успела – полицейский, улыбаясь, пожелал нам всего наилучшего. Оксана ответила ему тем же, но, едва мы тронулись с места, посетовала:

– Заболталась с вами и скорость превысила. На шестьдесят евро штрафа попала!

– «Hello»? – удивилась я. – А разве «здравствуйте» – это не «How do you do»?[6]

– Так уже никто не говорит, – усмехнулась Оксана. – Только в учебниках осталось.

Происшествие со штрафом на время омрачило нашу поездку, но Оксана, похоже, была не из тех, кто долго расстраивается, и через минуту они с тетей Ирой возобновили разговор об общих знакомых.

Женька и я, забытые на заднем сиденье, невольно слушали их, потому что сами молчали. Мы с ним были знакомы тысячу лет, с самого детского садика, и провели вместе столько времени, что уже давно не испытывали никакой неловкости, даже если вовремя не находилась подходящая тема для разговора.

Это была наша вторая совместная поездка, первая состоялась прошлым летом, когда наши мамы купили путевки в Скандинавию. Холодное Балтийское море, по которому мы путешествовали на пароме, сказочные башни Стокгольма, завораживающие норвежские фьорды, – все это подействовало на нас странным образом: мы с Женькой решили, что между нами может быть нечто большее, нежели просто детская дружба[7]. Но потом мы вернулись домой, флер романтического путешествия и сопровождающего его курортного романа развеялся, и мы мало-помалу вернулись к обычной жизни – каждый к своей.

Это не значило, что мы перестали общаться, – дружбу наших мам никто не отменял. Поэтому мы по-прежнему встречались на семейных праздниках, не возражали, когда за столом мамы по старой памяти усаживали нас рядом, и спокойно обменивались новостями. Я знала, что всегда могу обратиться к Женьке, если у меня вдруг откажется подключаться к Интернету компьютер, а он, в свою очередь, в любое время мог рассчитывать на качественное сочинение.

О промелькнувшей между нами искре мы, не сговариваясь, предпочитали не вспоминать, словно ничего и не было. Ничего и в самом деле не было – просто один раз поцеловались, да и то как-то не по-настоящему. А объятия – друзья тоже обнимаются, что тут такого?..