Дафна подошла к окну и устроилась на подоконнике с письменными принадлежностями. Она хорошо заточила перо и уколола палец, проверяя, достаточно ли оно острое. Затем обмакнула перо в чернила и задумалась, как начать письмо с отказом. Хм…

Возможно, она заслужила репутацию обманщицы.

На следующий день Макс с утра принимал гостей. Уоррингтон и Фоконридж явились к завтраку, после того как все трое провели активную тренировку в зале для фехтования. Его друзья были в превосходном настроении, но Макс по большей части отмалчивался. После неожиданного завершения вчерашнего визита Дафны даже утренняя физическая нагрузка не смогла исправить его настроение.

Волны давно сдерживаемого гнева стали накатывать на него, обычно такого невозмутимого, холодного, почти равнодушного. Пока его друзья весело болтали ни о чем, радуясь, что бремя мировых проблем наконец свалилось с их плеч, Макс размышлял о цене, которую они заплатили за участие в делах Ордена.

Их семьи приняли решение за них, и это, думал Макс, было истинной причиной того, что он всячески избегал встреч с сестрой после своего возвращения в Лондон.

Конечно, Беа не имела никакого отношения к решению отца продать его Искателю за крупную сумму. И все же, глядя на сестру, он не мог не воспринимать ее как одну из тех, кто продал его, как раба, отлично зная, что его могут убить. А ведь он был всего лишь невинным ребенком.

Неудивительно, что ему требовалось подготовиться к встрече с сестрой. А теперь Дафна стала свидетельницей его бессердечного отношения к Беа. Взглянув на происшедшее глазами Дафны, он почувствовал себя жалким грубияном, не желавшим общаться со своей самой близкой родственницей, к тому же единственной, оставшейся в живых.

Макс был так занят собственными переживаниями, что даже не подумал о чувствах Беа.

Да и вид сестры, уже взрослой женщины, имеющей детей, живо напомнил ему, сколько времени он потерял. Он знал, что война с прометеанцами должна продолжаться, но одновременно сознавал, как нагло его эксплуатировали, когда он был слишком юн и не понимал, в чем участвует. Пусть Орден в этой войне стоит на стороне добра, но его представители, не колеблясь, пользовались несчастьями других.

Макс не знал, что делать с негодованием, которое испытывал к своему прежнему наставнику Вирджилу, ведь теперь, когда его отец был мертв, ему попросту не на кого было обратить свой гнев.

Он постарался избавиться от этих своих мыслей, напомнив себе, что война окончилась. Теперь имела значение только его будущая жизнь с Дафной…

Но острые шипы, оставшиеся в его душе после пережитых испытаний, уже начали создавать проблемы. Теперь Макс отчетливо видел, что требования секретности, всегда бывшие в Ордене главными, не позволяют ему самому и его друзьям сближаться с другими людьми.

Тайны разделяли рыцарей Ордена и человечество, которое они защищали, и не позволяли Максу открыть Дафне, кем он был на самом деле.

Она требовала ответов, но ее вопросы ставили его в тупик, сбивали с толку. Его мозг, привыкший к точным холодным расчетам, оказался бесполезным в этом мире. Кто же он, пропади все пропадом? После долгих лет обмана и притворства он уже не мог ответить на этот вопрос.

Учитывая, что он научился ловко менять обличье, какой именно Макс должен был дать ответ на этот вопрос? Великий Путешественник? Маркиз-демон? Или человек, прятавшийся за всеми этими личинами? Изолированный от всех, отчаянно одинокий, хотя он не признался бы в этом даже под пытками. Она никогда не захочет быть с тем Максом. Его никто и никогда не хотел.

Все тайное когда-нибудь становится явным. Пока Максу удавалось скрывать кое-что даже от самого себя: истинную причину, по которой он выбрал Дафну.

Заглянув в ее небесно-голубые глаза, он почувствовал в ней безмерную способность любить и нежное сердце. Основываясь на том, что удалось о ней узнать, он в глубине души надеялся, что когда-нибудь его самое страстное желание будет удовлетворено. Желание того, что было недоступно прежде, пока он не встретил Дафну.

Все это чертовски тревожило. Макс старался не думать, что в действительности им движет.

Отчаянная жажда любви.

Но что же делать, если он не может быть с ней откровенным, как он сумеет завоевать ее сердце, не открыв свое?

— Кстати, — сказал Джордан, — кто-нибудь из вас идет на следующей неделе на последний летний бал? Тот, что будет в Ричмонде.

Макс тщательно скрывал свои невеселые мысли от друзей. Мужчины обменялись взглядами.

— Почему нет? — осторожно произнес Роуэн. — Повеселимся. Может быть, Макс представит нас своей будущей жене?

Гости взглянули на него, ожидая ответа.

Макс тяжело вздохнул. Он хотел, чтобы друзья познакомились с Дафной, но ведь они были членами скандально известного клуба «Инферно», и со вчерашнего дня Макс чувствовал себя с потенциальной невестой вовсе не так уверенно, как раньше.

Прежде чем Макс успел ответить, в комнату заглянул Додели с подносом.

— Милорд!

— В чем дело?

— Пришел лакей от мисс Старлинг с запиской для вас. Меня попросили доставить вам ее немедленно.

Макс перевел взгляд на поднос, увидел знакомую коробочку и похолодел.

— Давай сюда.

Дворецкий вошел в утреннюю гостиную.

— Ну разве это не прелестно! — воскликнул Роуэн. — Где найти девицу, которая будет по утрам посылать мне подарки?

— Не думаю, что она отправила это ему, Уоррингтон, — сказал Джордан, исподлобья глядя на посеревшее лицо Макса. — Мне кажется… юная леди что-то вернула.

— Черт возьми, — пробормотал Роуэн, а Макс развернул записку и пробежал глазами:


Уважаемый лорд Ротерстоун!

Еще раз благодарю вас за оказанную честь, но, к сожалению, должна ответить на ваше любезное предложение отказом. Если вы посоветуетесь со своим сердцем, то, безусловно, согласитесь, что мы не подходим друг другу. У нас слишком разные жизненные ценности. Но я желаю вам всего самого лучшего и надеюсь, что мы останемся друзьями.

Искренне ваша достопочтенная мисс Дафна Старлинг.


Друзья? Макс поднял взгляд от письма. Он метал молнии.

— Вели, чтобы мне немедленно оседлали коня, Додели.

— Что, она и тебе дала от ворот поворот? — усмехнулся Роуэн.

— Со мной такие штучки не проходят! — Макс встал и быстро направился к двери. — Надеюсь, вы простите меня, джентльмены. Оказывается, у меня есть срочное дело.

— Удачи тебе, друг!

— Мне не нужна удача, — с трудом выдавил Макс. — Я знаю, что делать. — Положив записку и ожерелье в нагрудный карман, он зашагал прочь, в бешенстве пообещав себе, что ей это не сойдет с рук.

Но за его гневом скрывался отчаянный первобытный страх. Макс боялся, что если кто-нибудь, как, например, добросердечная Дафна Старлинг, не позаботится о нем, он навсегда останется одиноким. Этого он не вынесет. Не потерпит. Он не смирится с отказом. Пришло его время, а она была его наградой, которую он сам выбрал. Этот приз он получит любой ценой.

Несколько минут спустя Макс уже гнал черного жеребца к Южному Кенсингтону.

Наконец она осталась одна. В доме было божественно тихо. Пенелопа повела девочек в город по магазинам и взяла Вильгельмину с собой в помощь. Папа отвез их и собирался встретиться с джентльменами в клубе, пока дамы будут совершать покупки.

Расположившись на каменной скамье — на террасе за домом, выходящей в сад, — Дафна положила на колени альбом для рисования. Ее рука двигалась медленно, нанося на чистый лист короткие штрихи. Она хотела сделать набросок углем — изобразить птиц, копошившихся у кормушки.

Шумная семья уехала из дома, поэтому Дафна не слышала ничего, кроме шороха листвы, которую шевелил легкий ветерок, и щебета птиц. Тишина гармонировала с ее настроением, но она постоянно прислушивалась, ожидая возвращения Уильяма, которого отправила к Максу.

Учитывая высокую стоимость ожерелья, она велела лакею отдать его лично в руки Додели, дворецкому лорда Ротерстоуна.

Интересно, как отреагирует маркиз на ее отказ? Ей казалось, что после неприятного расставания накануне он испытает облегчение.

Он легко найдет другую женщину, которая не будет возражать, если он отгородится от нее стеной молчания. Но она не хочет провести жизнь, стараясь разгадать скрытый смысл его слов и приладиться к необъяснимым переменам в его настроении.

Странно, но отослав маркизу ожерелье и записку с отказом, она почувствовала, что бросила его в беде. Он не знает никого в городе, твердил ее внутренний голос, люди его не понимают. То, что о нем говорят, так же несправедливо, как ложь Альберта о ней.

Поскольку маркиз человек совершенно непредсказуемый, она не бралась предположить, каким будет его ответ… Если будет.

Поэтому она пока не сообщила отцу, что отказала лорду Ротерстоуну.

Разумно было бы сначала удостовериться, что все действительно кончено, прежде чем сообщать новости семье. В конце концов, если она поспешит, отец и несостоявшийся жених могут объединиться против нее, чтобы вынудить дать свое согласие.

В этот момент она услышала топот копыт. Во двор въехал всадник.

Уильям.

Сердце сразу тревожно забилось. Она отложила альбом и угольный карандаш, вскочила со скамьи, подхватила юбку темно-зеленого прогулочного платья и поспешила в дом, чтобы первой встретить лакея с ответом от лорда Ротерстоуна.

Пробежав по коридору, она остановилась у входной двери, распахнула ее и только тогда поняла, что Уильям еще не вернулся.

Перед ней был маркиз-демон собственной персоной верхом на огромном черном жеребце. Окинув Дафну грозным взглядом, он натянул поводья, и конь послушно остановился.

Дафна испуганно втянула в себя воздух, когда он спрыгнул на землю, приказал коню стоять и быстрыми шагами направился к ней. Он явно был в ярости.