Мэриан Ти - Мой голландский миллиардер — 2

Но дочь только похлопала её по руке.

— Это не будет проблемой, дорогая, потому что… — Она сделала паузу, т.к. сработал датчик, и отворилась стеклянная дверь, открывая их взору высокого, белокурого мужчину, одетого в безукоризненный тёмно-серый костюм, сшитый на заказ, в паре с шикарными итальянскими туфлями.

Мелани испустила восторженный смешок.

— Ах, это Виллем, — она одарила дочь понимающим взглядом, и направилась вперёд, расцеловать миллиардер. «Ох, какая будет находка заполучить такой лакомый кусочек в качестве своего зятя», мечтательно подумала она. Их проблемы будут решены навсегда.

Серенити замерла, пытаясь понять, каким образом она вновь попала в общество миллиардера. Изумлённо, она пыталась воссоздать слова, которые говорила Шейн. Вся семья была приглашена на закрытый модный показ, и должны явиться все, т.к. ей будет неудобно объяснять отсутствие Серенити.

Правда ли это, взволновано подумала она. Но если не так, к чему тогда Шейн было врать?

И не смотря на скорость, с которой проносились мысли в её голове, внешне она казалась спокойной, и продолжала наблюдать за чёрно-белыми узорами вельветовых стен бутика. Они были роскошны и элегантны одновременно, и она старалась отвлечься, считая завитки узора в уме, пока Мелани и Шейн обменивались любезностями с миллиардером.

Но прошло всего несколько мгновений, и Серенити услышала голос сестры, называвший её имя, и она знала, выбора не осталось.

Медленно она прошла вперёд и подняла глаза, чтобы встретить взгляд Виллема…

Картинка – воспоминание вспыхнула в её памяти.

Виллем обхватывает ладонями её лицо…

Губы Виллема опускаются на её…

Язык Виллема требовательно овладевает её ртом…

Щёки Серенити залились краской, как только миллиардер мягко произнёс:

— Приятно вновь тебя встретить, Серенити, — но то, как сверкали его ярко-голубые глаза, Серенити тут же осознала, что Виллем прекрасно знает, что она сейчас испытывает.

Мелани нахмурилась.

— Тебя не лихорадит? Только не говори, что ты пришла с простудой или ещё чем-то.

Серенити покачала головой.

— Нет, мад, — она уловила предупреждающий взгляд, и тут же исправилась, — Мелани. Её мачеха предпочитала, чтобы в обществе, они все притворялись семейством с прекрасными отношениями.

Она вернулась взглядом к Виллему, как раз, чтобы увидеть, как сестра берёт его под руку. Глаза Шейн блистали, а щёки пылали в предвкушении, когда она произнесла:

— У меня есть объявление.

— Мои поздравления, — голос Серенити звучал неестественно, и каждое слово она с трудом выдавливала из себя, да и вообще решила сказать это, чтобы Виллем не думал, что она опечалена или её сердце разбито. Даже если и то и другое было правдой.

— Спасибо, — голос миллиардера звучал благодарно, но казался, издевательством над потрескивающей тишиной укромной зоны отдыха бутика, где они сидели немного поодаль на одном диванчике. — Хотя, должен заметить, что мне весьма любопытно.

— Да? — Она почувствовала, пристальный взгляд Виллема на себе, и не могла не заламывать руки, держа их на коленях. Если бы она могла быть более дерзкой, беспомощно подумала Серенити. Если бы от одной мысли о противоречии её дыхание не сбивалось, она бы отказала Шейн ещё дома отправляться сюда вместе с ними. Если бы она это сделала, она бы тут не сидела сейчас в предобморочном состоянии от боли, разрывавшей её тело изнутри.

Виллем собирается жениться на её сестре.

Это был конец её света.

Зато начало для Шейн и Мелани, которые сейчас с превеликой радостью отправились в след за старшим консультантом бутика использовать неограниченный кредит, любезно предоставленный женихом её сестры.

Опустив локоть на спинку дивана, Виллем всем телом подался на встречу Серенити.

— С чем ты меня поздравляешь?

Как и ожидалось, вопрос тут же привлёк её внимание, и в небесно-голубых глазах загорелся огонёк интереса.

— Извини?

Он пожал плечами.

— Ты меня прекрасно слышала. С чем ты меня поздравляла? — Одна бровь элегантно изогнулась, когда он продолжил. — Быть может, ты решила, что я сделал предложение твоей сестре?

Челюсть Серенити отвисла. Для неё это было необычное состояние, но прямо сейчас она сомневалась, стоит ли ей быть сдержанной или всё же вежливой. Она только и смогла прошептать:

— А что, нет?

Виллем просто ответил:

— Нет.

— Я не понимаю, — беспомощно пролепетала она. Серенити в полном потрясении часто заморгала, её длинные ресницы, словно шёлковые опахала порхали над её фарфоровой кожей. «Один вид, которой был невероятно соблазнительным и дразнящим», мрачно подумал Виллем.

Скрывая все свои мысли за непробиваемой маской, Виллем небрежно ответил:

— Твоя сестра ведь тоже не упоминала о замужестве, не так ли?

— Да, но она сказала, что ваши отношения выходят на новый уровень.

— Так и есть. Только это будет не женитьба.

— А ещё она сказала, что ты желаешь, чтобы мы прибыли в поместье Контини, чтобы королевская семья решила насколько мы подходим…

— Я солгал.

В тоже мгновение, Серенити поняла, что произошло, что он наделал, и даже не успев опомниться, она…

Дала ему пощёчину.

— Ублюдок! — Он ведь прекрасно понимал, идиот! Он же знал, что она подумает, и всё равно пошёл на этот мучительный обман!

Его голова дёрнулась в сторону. Виллем осторожно прикоснулся к щеке, медленно поднимая взгляд на Серенити.

— Зачем ты позволил поверить мне в это?

— Поверить во что? — Он бросил ей вызов. Но когда в ответ получил только молчание, ответил за неё. — Что я собираюсь жениться на другой?

Всхлип вырвался из уст Серенити, и даже сквозь гнев, бушевавший в нём, Виллем не мог спокойно видеть её мучений.

Взглянув на охрану, он указал им головой на дверь, и те тут же оставили их наедине. Будучи проинформированными, заранее, они будут стоять снаружи, и появятся только в случае приближения Шейн или Мелани.

Когда они, наконец, остались одни, Виллем еле слышно сказал:

— Прости.

Но тень страдания залегла в её взгляде, и видя её такую хрупкую и бледную по его вине, Виллем должен был признать одну истину.

Она не может жить без него, а он не может жить без неё, зная, как она в нём нуждается.

Но это не значит, что они любят друг друга.

Ему только нужно убедить её в этом, и всё будет в порядке.

— Сири, — она тут же часто заморгала, будто один звук её собственного имени причиняет ей боль. Шумно втянув воздух, он строго сказал. — Ты знаешь, что я за человек. Ты знаешь, что я не перед кем не объясняюсь, но ты… я попробую. Всего один раз. Только сейчас. Не хочу, чтобы ты и дальше страдала, — он стиснул зубы. — Я больше не могу видеть твою боль.

Серенити сглотнула.

— Я с-слушаю, — всё, что она смогла сказать, когда на самом деле хотела кричать, что тоже самое испытывает и она сама. Видеть его мучения – также мучительны и для неё.

Но вдруг, его губы изогнулись в улыбке, будто он знал, что у неё на уме, будто так хорошо изучил, что с лёгкостью мог читать её мысли.

И потому, что она так же прекрасно его знала, чувствовала его сердце, хоть ни разу и не испытала радости его ласк, Серенити также легко истолковала значение его улыбки.

«Я знаю, ангел» — говорила улыбка. Я знаю, но это не то, чего я от тебя хочу.

От осознания истины ей отчаянно хотелось рыдать, и когда он начал говорить правду, то, чего она отчаянно не желала знать, слёзы не спрашивая разрешения, покатились по щекам.

— Отец начал меня избивать, когда мне было семь.

Слёзы стремительным водопадом падали вниз.

Она просто не могла, не могла представить, что такого прекрасного человека, как Виллем де Конаи избивали. Он был человек-гора, покровитель всего клана де Конаи, он был её сильным и непоколебимым стражем, внушившим веру в себя.

— Причина его гнева была не во мне, и он не преследовал цель убить меня, — широкие плечи миллиардера естественно вздрогнули. — Я бы мог терпеть это до своего совершеннолетия, но чем старше я становился, тем отчётливее осознавал, что одного меня ему будет мало. Когда я увидел, как он пытается разбудить Ника, чтобы избить, я понял, что обязан действовать, — он обратил к Серенити пустой на эмоции взгляд. — И я это сделал. Нашёл способ, как раздобыть номер телефона бабушки, позвонил и рассказал всё, что происходило.

— Но она не забрала тебя? — Прошептала Серенити.

— Я и не просил, и не дал ей возможности даже предложить это мне. Если бы люди узнали об издевательствах моего отца или о бесконечных изменах матери, это бы настроило их против королевской семьи, и подарило оппозиции рычаги воздействия на королеву, — он сделал паузу и немного посомневавшись, протянул руку к лицу Серенити, чтобы утереть её слёзы.

— Всё было не так плохо, Сири.

Она надломилась.

В тот самый момент, как только он прикоснулся к ней, как только она услышала его успокаивающий голос, которым он раньше с ней говорил, хрупкая защита Серенити надломилась, и не думая, что их может кто-то увидеть, она бросилась в его объятия.

Виллем усадил её к себе на колени и обхватил её тело, словно защищая от всего вокруг, в то время, как Серенити крепко обвила его шею.

Она уткнулась мокрым от слёз лицом в его шею и придалась рыданиям. Она оплакивала ребёнка, которым он был, оплакивала миллиардера, который спас её, оплакивала Виллема – мужчину, в которого была влюблена уже столько лет.

Ещё плотнее обхватив его за шею, она отчаянно выдохнула:

— Мне жаль.

Это было, словно ягнёнок хотел защитить льва, и мягкий, хриплый смех вырвался из миллиардера. Оставив поцелуй на её волосах, он прошептал: