—  Здорово, обращайся еще. Ты можешь снова остаться у нас на ужин. У нас будет курица по-китайски, и, может быть, я снова смогу помочь тебе. Хорошо, мам, можно? Можно, да?

Снова она попала впросак. И снова поймала задорную искорку в его глазах.

—  Конечно.

—  Здорово, я пойду повешу рисунок прямо сейчас. Можно я позвоню Джошу и расскажу ему? Он не поверит.

—  Безусловно. — Она едва успела погладить сына по голове, как его и след простыл.

—  Спасибо, Мич, — Рэдли остановился посреди коридора, — спасибо большое!

Эстер спрятала руки в глубокие карманы свитера. Никогда мужчины не заставляли ее так нервничать. Почему же он так действует на нее?

—  Это действительно очень мило с вашей Стороны.

—  Может быть, но мне уже давно не было так хорошо. — Мич тоже внезапно почувствовал неловкость и, не зная, куда деть руки, засунул пальцы в задние карманы джинсов. — Быстро вы здесь все обустроили, — проронил он, бегло осмотрев гостиную.

Коробок уже не было. На стенах висели яркие, живые репродукции, у окна, задернутого Прозрачными занавесками, чуть приглушавшими яркий солнечный свет, стояла ваза с недавно срезанными цветами. Взбитые подушки, сверкающая мебель. Единственные следы беспорядка выдавали маленькая поломанная машинка и несколько пластиковых солдатиков, разбросанных по ковру. Вид их доставил ему удовольствие. Значит, она не относится к тому типу родителей, что запрещают детям играть где-либо, кроме своей комнаты. — Дали? — Он подошел к висевшей над диваном литографии.

Она закусила губу, пока Мич внимательно рассматривал один из редких примеров ее расточительности.

—Я купила это в маленьком разорившемся магазинчике на Пятидесятой улице.

—  Да, я знаю один такой. У вас заняло немного времени все здесь обустроить.

—  Я хотела, чтобы все встало на свои места как можно скорее. Переезд нелегко дался Рэдли.

—  А вам? — Он внезапно повернулся, застав ее врасплох быстрым проницательным взглядом.

—  Мне? Я…

—  Вы знаете, — начал Мич, удивленный ее внезапным замешательством, — у вас гораздо лучше получается рассказывать о Рэде, чем об Эстер.

Она мгновенно отступила, опасаясь, что он к ней прикоснется, совсем не уверенная в своей ответной реакции.

—Мне пора начинать готовить ужин.

—Помощь нужна? — Помощь с чем?

На этот раз ее маневр оказался недостаточно быстрым. Он взял ее за руку и улыбнулся:

—С ужином.

Уже очень давно ни один мужчина до нее не дотрагивался. У него были сильные руки и нежные пальцы. Должно быть, именно потому сердце Эстер бешено застучало, готовое выпрыгнуть из грудной клетки.

—Вы умеете готовить?

Какие невероятные у нее глаза. Такие чистые, такие мерцающе-серые, что кажутся полупрозрачными. Впервые за много лет он почувствовал потребность взяться за кисть, чтобы просто посмотреть, сможет ли отобразить эти глаза на холсте.

—Я чертовски замечательно готовлю бутерброды с арахисовым маслом.

Эстер осторожно высвободила руку.

— А овощи вы порезать сможете?

— Мне кажется, я с этим справлюсь.

— Ну, вот и прекрасно. — Она отвернулась, удивленная, что позволила ему зайти так далеко. — У меня по-прежнему нет пива, зато появилось вино.

— Замечательно.

О чем они, черт возьми, разговаривают? Почему вообще тратят время на разговоры, когда ее губы просто созданы для того, чтобы их целовали? Немного сбитый с толку ходом своих мыслей, он проследовал за ней на кухню.

— На самом деле это очень простое блюдо, — начала Эстер, — однако, если все смешать, Рэдли едва ли замечает, что ест нечто полезное и питательное. А так путь к его сердцу лежит через «Твинкис».

— Наш человек.

Эстер улыбнулась, на этот раз уже более расслабленно, поскольку ее руки были заняты. Она положила чеснок и грибы в овощерезку.

— Секрет в компромиссе. — Эстер вынула курицу, затем вспомнила и про вино. — Я признаю любовь Рэда к сладкому, но в малых дозах. Он на тех же условиях признает брокколи.

— Очень мудрое решение, — сказал он, а Эстер тем временем открыла вино.

Недорогое, взглянув на этикетку, подумал Мич, но приятное. Она наполнила два бокала, протянула ему один. Глупо, но ее руки снова покрылись потом. Прошло много времени с тех пор, когда она пила вино, да и просто ужинала с мужчиной.

— За соседей, — произнес Мич и, коснувшись ее бокала своим, подумал, что наконец-то она слегка расслабилась.

— Почему бы вам не посидеть, пока я отделю мясо от костей? Потом вы займетесь овощами.

Он не стал садиться, а, напротив, склонился над кухонным столом. В его намерения вовсе не входило позволить Эстер отгородиться от него, к чему, он был уверен, она стремилась. Нет, только не сейчас, когда от нее так притягательно пахнет. А она держит нож вполне профессионально, отметил Мич, отпивая вино. Впечатляет. Большинство деловых женщин, которых он знал, могли профессионально только заказать доставку на дом.

—Ну и как на новой работе?

Эстер пожала плечами:

—Тружусь понемногу. Начальник борется за эффективность, ну а блага от этой политики перепадают и всем нам 4 . Мы с Рэдом регулярно обменивались новостями всю эту неделю, так что удалось сравнить впечатления.

Об этом ли они так оживленно беседовали, когда сегодня возвращались домой? — подумал Мич. Это ее так развеселило?

— А как Рэдли воспринял новую школу?

— На удивление хорошо. — Губы Эстер тронула легкая улыбка, а потом они снова приняли прежнее положение. Как бы ему хотелось коснуться их пальцем, чтобы почувствовать это движение. — Что бы ни случилось в жизни Рэда, он ко всему может приспособиться. Невероятный ребенок.

Что-то промелькнуло в ее глазах, легкая тень, но он уловил это невысказанное.

—Развод нелегкое дело, — произнес Мич, и Эстер застыла на месте.

—Да. — Она положила очищенное от костей и нарезанное куриное мясо в миску. — Не могли бы вы это порезать, пока я начну готовить рис.

—Конечно. — Так, проход запрещен, подумал Мич, ладно оставим пока. Наугад упомянув о разводе, он понял, что попал в точку. И эта точка до сих пор была болевой. Если он все правильно понял, развод ударил по ней гораздо больнее, чем по Рэдли. Мич также был уверен, что, если хочет и дальше продолжать с ней общаться, следует действовать через мальчика. — Рэд упомянул, что хотел спуститься навестить меня, но вы его не пустили.

Эстер протянула Мичу лук и поставила сковороду в духовку.

—Я не хотела, чтобы он помешал вам работать.

— Мы оба знаем, что вы думаете о моей работе.

— Я совсем не хотела обидеть вас тем вечером, — сухо возразила Эстер, — просто…

— Просто вы не можете себе представить, что взрослый человек зарабатывает на жизнь рисованием комиксов.

Эстер молча отмерила необходимое количество воды.

— Меня не касается, как вы зарабатываете себе на жизнь.

— Это точно. — Мич сделал большой глоток вина, прежде чем приняться за чеснок. — В любом случае хочу, чтобы вы знали, что Рэд может навещать меня, когда ему захочется.

— Это очень мило с вашей стороны, но…

— Никаких но, Эстер. Мальчик мне понравился. И поскольку я сам распоряжаюсь своим рабочим временем, он никак не может мне помешать. Что я должен сделать с грибами?

— Порежьте их. — Эстер накрыла крышкой рис и повернулась, чтобы показать ему. — Не слишком тонко. Просто убедитесь, что… — Она замолчала на полуслове, когда он накрыл ладонью ее руку, сжимавшую нож.

— Так? — Одно легкое движение, и… он, не задумываясь, придвинулся к ней таким образом, что она оказалась пойманной в капкан его рук, прижатая к нему спиной. Испытывая непреодолимое желание, он склонился к ней, почти касаясь губами ее уха.

—Да, так прекрасно. — Она посмотрела на их скрестившиеся руки и произнесла, стараясь унять дрожь в голосе: — Право, не стоило.

— Ничего, ничего. Всегда к вашим слугам.

—Я должна поставить курицу. — Эстер повернулась и поняла, что пропала. Было ошибкой так смотреть на него, видеть эту легкую улыбку на его губах, встречать этот спокойный, доверительный взгляд его глаз. Инстинктивно она опустила руку ему на грудь. Даже это было ошибкой. Она ощутила медленные, ровные удары его сердца. И уже не могла повернуть назад, не было ни места, ни возможности, а ступить вперед было так искушающее опасно… — Мич, вы стоите у меня на дороге.

Он это видел. Несмотря на то что все происходящее случилось очень быстро и длилось лишь мгновение, он увидел, как в ее глазах мелькнула страсть. Значит, она может чувствовать, желать, узнавать. Наверное, было бы лучше, если бы момент узнавания продлился дольше.

—Думаю, скоро вы будете замечать это чаще. — Однако он отстранился и дал ей пройти. — Вы чертовски здорово пахнете, Эстер, чертовски здорово.

—Это простое утверждение вовсе не способствовало тому, чтобы ее пульс пришел в норму. Понравится это Рэдли или нет, но она клянется, что в последний раз так развлекает Мича Демпси. Эстер зажгла газ под кастрюлей с курицей и добавила арахисового масла.

—Я так понимаю, вы работаете дома? Не в офисе?

Он позволил ей поступить как она хочет, пока во всяком случае. В тот краткий миг, когда Эстер повернулась в его руках и подняла на него глаза, он знал, что все идет так, как того хочет он, хочет ее… но пока слишком рано.

—Мне надо появляться там всего пару раз в неделю. Некоторым писателям или художникам нравится работать в офисе. А мне лучше работается дома. После того как придумаю историю и сделаю рисунки, я отдаю их в офис для обводки и редактирования.

—  Понятно. Так вы сами не делаете обводку? — спросила она, не вполне понимая, что такое обводка. Надо будет спросить Рэдли.