— чертова метка моего проигрыша! Он не видел это… и не увидит, я не позволю ему

притронуться ко мне, ни за что!

      По мимо этого, у меня в приоритете появились сигареты, алкоголь и куча чертовых

антидепрессантов, в которых я топлю всю боль и множество ненужных мне чувств. Понятия не

имею, что он сделает со мной, если узнает. Наверное, убьет… хотя нет, это слишком просто,

так он точно не покончит со всем этим. Очевидно, что будет мучить до последнего, пока я

не буду задыхаться от гребаного воздуха, даже, если я буду умолять… он не сделает этого,

он придумает что-то поинтереснее, я уверена.

Время доходит до полуночи, а я полупьяная сижу на крыше одной из заброшенных высоток.

Ветер здесь намного сильнее, чем внизу. Он раздувает мои волосы в разные стороны, делая

на моей голове хаос и вообще что-то похожее на гнездо. Запрокинув голову к небу, я

затягиваюсь очередной сигаретой и медленно выдыхаю едкий дым. Голова кружится, и я

закрываю глаза. Последнее время меня часто посещают головные боли, понятие не имею, чем

они вызваны, но не придаю этому никакого значения. Сваливаю все на усталость или что-то в

этом духе.

— Прекрасно… — выдыхаю я воздух, который моментально выходит из моего рта в виде дыма.

Неотрывно смотрю на небо. Сегодня оно было совсем другое, не такое, как вчера или

позавчера. Оно было, довольно, мутным, без единой звезды, а сам цвет неба колебался от

светло-лилового до темно-фиолетового, что придавало ему необыкновенную красоту.

— Завтра будет холодно… — подумала я вслух. Такое небо всегда было предвестником плохой

погоды, то ли темное звездное небо… знак солнечного дня — тепла. Но это точно не ждало

людей завтра, ни за что…

«Ты где?» — отдается в моем сознании, и я резким движением обхватываю голову руками. Все

эти его «фокусы» очень плохо переносились моей головой. Когда боль стихла, я дерзко

ухмыляюсь.

— Уже соскучился? — проговариваю я в пустоту и, свешивая ноги с крыши, ложусь на холодный

бетон. Прогибаюсь в спине, потягиваясь, и блаженно закрываю глаза. Я была пьяна, и это

было больше чем очевидно. Делаю еще одну затяжку. Даже не представляю, что он мне

устроит, когда увидит в каком я состоянии. Мало того, что я пьяная, так еще и

прокуренная. Уверенность в том, что он придет, меня не покидала. Нет, он это так не

оставит.

      Стоя на краю крыши, еле пошатываясь, я смотрю вниз. Ноги больше подкашиваются, и я

распахиваю свои руки, будто встречая объятьями эту ночь. Из руки выпадает сигарета, падая

вниз по этажам. С лица не сходит улыбка, а глаза широко раскрыты, наблюдая за множеством

огней ночного города. Что, если все это закончить? Всего один шаг, и я свободна… как

птицы… они ведь не от кого не зависят, живут так, как хотят того сами. Вдруг я одна из

них? Из тех, кто, сделав шаг в бездну, окажется необыкновенной птицей и полетит? Это

можно узнать только одним способом… шагнуть…

«Самоубийцы всегда попадают в Ад.» — крутится в мыслях, и я задумываюсь. Там он точно

меня достанет, он же, наверняка, один из этих! А, к черту! Ад слишком велик, чтобы

встретиться с ним!

Набрав в легкие побольше воздуха, я выдыхаю. Протягиваю ногу вперед, желая сделать шаг. Я

не чувствую страха, странно, и ноги уже не подкашиваются.

Сейчас… сейчас все закончится. Прощальная улыбка появляется на моем лице. Смотрю вниз и

все-таки шагаю в эту бездну.

      Но внезапно чувствую сильную хватку на своем предплечье, и как кто-то резким

движением стаскивает меня с края крыши, прижимая к себе в плотную. Вот он… мой спаситель,

мой ночной кошмар, который всегда возвращается. В нос ударяет уже такой до боли знакомый

и умопомрачительный запах его парфюма. Боже, в кого он меня превратил? В чокнутую,

которая буквально зависит от него, от всего того, что связано с ним.

— Дура! О чем ты только думала?! — кричал он на меня. Его безупречное лицо было прямо

пред моим, от чего перехватывало дыхание. Я смотрела на него с такой довольной улыбкой,

когда он прибывал в бешенстве. Просто рвал и метал, от того, что я удумала.

«Как же он, красив» — повторяла я в мыслях на повторе одну единственную фразу, такую

избитую и излюбленную, что самой уже надоело. Но все что я могла, это просто мириться с

этим. Такая идиотка… совсем недавно говорила, что не подпущу его к себе, а сейчас, что…

размазня… Обхватив руками его горячую шею, я с силой притягиваюсь к нему, утыкаясь носом

в его ключицы. Настолько приятно, что кружит голову, от этого ощущения, что я просто не в

состоянии стоять на ногах. Это стоит всех мучений… всего, что я натерпелась от него.

— Эмма, ты в порядке? — как-то странно спрашивает он у меня.

— В полном… а тебя что-то смущает? — на полном серьезе спрашиваю я, не отрываясь от его

тела

— Ты, что пила? — вдруг грозно спрашивает он, поднимая мою голову и впиваясь в мои глаза

холодным до мурашек взглядом. Он так близко, что перехватывает дыхание, но я, все-таки,

найдя в себе силу не показывать ему своей слабости, расплываюсь в довольной улыбке,

продолжая неотрывно смотреть на него.

— Ты, что еще и курила? — уже громче спрашивает он, почти рявкая на меня, но я все также

обездвижено смотрю на него, поражаясь его красотой, когда он злится. Его руки сильно

сжимают мою челюсть, но я не обращала на это абсолютно никакого внимания.

— И что же ты сделаешь? — привстав на носочки и сравняв наши лица, я приблизилась к его

губам, еле касаясь их своими. Его глаза в недоумении наблюдали за мной, что заставляло

меня довольно ухмыляться. Это был вызов… в котором я, несомненно, проиграю.

— Накажешь меня? — его губы так зверски манили, я держалась изо всех сил, чтобы не

поддаться этому соблазну. Он был слишком притягательным, слишком невозможным и

нереальным, что отстраняться от него не было никакого желания. Казалось бы, если кто-то

бы насильно оттаскивал меня от него, то я бы устроила настоящую истерику, как маленький

ребенок своим родителям, не желающим купить ему понравившуюся игрушку.

Не в состоянии больше себя мучить я провела языком по его верхней губе, когда он

продолжал наблюдать за мной. В его глазах читалось неподдельное удивление, которое не

могло меня не радовать. Ох уж эти голубые глаза! Сколько раз они доводили меня до

безумия? И я всегда поддавалась, даже не пытаясь противостоять им.

Я прикрыла глаза, когда его рука обхватывает меня за затылок, еще больше притягивая к

своему лицу. Еще секунду его глаза неотрывно смотрят на меня, но в мгновение его губы

накрывают мои, таким чувственным и неподдельно нежным страстным. Я мычу ему в губы от

столь сладостного вкуса и такого желанного прикосновения его губ. Внутри все

переворачивается, и я углубляю поцелуй, зарываясь пальцами правой руки в его волосы на

затылке. Его рука не отпускает мое лицо, а только все ближе прижимает его к своему, хотя

ближе уже было некуда.


— Черт бы тебя побрал, Эмма… — тяжело дыша, сквозь поцелуй шептал Найл, обжигая мои губы

своим горячим дыханием. — Что с тобой?

Я прижимаю свою щеку к его и закрываю глаза, наслаждаясь его приятной кожей. На его щеке

чувствовалась еле отросшая щетина, которая несомненно шла ему.

— Надоело притворяться… — выдыхаю ему в ухо, прислушиваясь к своему быстрому биению

сердца. Черт, я безумно волнуюсь, находясь к нему так близко… ощущая тепло его тела.

— Что ты со мной сделал? Я чувствую, что завишу от тебя… — на последней фразе я

отстранилась от его щеки и заглянула ему в глаза. Два чертовых океана, в которых я не

перестаю тонуть. Нет, я не могу сказать, что люблю его… это, это что-то большее. Что-то,

в чем я нуждаюсь, как в воздухе, как в глотке воды посреди пустыни. Он стал моим всем, не

прилагая никаких усилий. Что он сделал, чтобы я так преклонялась перед ним? Он жестоко

обходился со мной, заставлял чувствовать себя жалко, заставлял меня хотеть умереть!.. с

другой стороны: он был чертовски нежен и заботлив… да, даже, взять тот случай в клубе!

Кто знает, что было, если бы он вовремя не появился…

      Его рука вновь коснулась моей щеки. Нежно проводя по ней большим пальцем, он еле

улыбнулся. В сердце что-то кольнуло, и я от неожиданности закусила нижнюю губу.

— Ты же, буквально, кричала, что ненавидишь меня? Что случилось? Былая ненависть прошла,

заменив ее… на более светлое чувство? — его палец переместился на мою губу, надавливая на

нее, а до меня начали потихоньку доходить его слова.

— Я не люблю тебя. Даже не надейся. — усмехнулась я, продолжая смотреть на него, но с его

лица не продолжала сходить ехидная улыбка, что говорило о том, что он не поверил мне.

— Ты любишь меня. Не пытайся отрицать это… твои глаза выдают тебя, я слышу твое

сердцебиение… и я все еще слышу твои мысли… — он прижал свой лоб к моему и, так нежно

притянув меня к себе за талию, медленно шептал, сводя с ума, от своего чуть хриплого

голоса. — Не обманывай хотя бы себя… — я чувствовала сильную нужду в нем, это я не могла

отрицать точно. Но сказать, что я люблю его… я ненавидела его всем своим нутром, винила