сказала, скалясь. На моем лице застыло ошарашенная гримаса. Широко раскрыв глаза, я точно

также тяжело дышала, как и он. Я до сих пор была в шоке, что позволила ему такое. Тело

продолжало дрожать под впечатлением чего-то нового. Я даже и не догадывалась, что смогу

кому-нибудь позволить такое, а тут сразу, да еще, можно сказать, совсем незнакомому

человеку, которого должна презирать…


— Ч-что… это сейчас было? — дрожащим голосом спросила я. Меня очень пугала вся эта

ситуация. А если бы я не оттолкнула его? Что бы было дальше? Он бы продолжил?


— Ничего того, чего бы ты не хотела. — самодовольно ухмыляясь, сказал он и снова

приблизился ко мне, от чего я вжалась в столешницу. Поставив обе руки по бокам от меня и

облокотившись ими на нее, заточая меня в этом небольшом пространстве, он пронзительно

посмотрел на меня. По телу непроизвольно опять проходит дрожь. Черт, я всегда буду это

чувствовать, когда он будет приближаться ко мне? Нет уж, спасибо, и без этого неплохо

живется!


— Перестань думать! — прикрикнул он, вырывая меня из мыслей. Я, недоумевая, подняла на

него взгляд, а-ля:


«Что за бред ты сейчас сказал?» Не знаю, то ли от моего жеста, то ли от того, что я ему

не отвечала, но его глаза в прямом смысле потемнели. Они уже не были чисто-голубого

цвета, а приобрели темно-темно синий, что, можно едва было, увидеть его, до безумия,

расширенные зрачки. Он был зол. Снова. На меня смотрел демон… не человек, это был демон

воплоти.

Грубо схватив меня за подбородок, он притянул меня к своему лицу, от чего я почти

соприкасалась своими губами с его. Нервно дыша, я поднялась на носочки, чтобы немного

смягчить боль в шее, за которую он так уверенно тянет, приближая меня к своему лицу.


— Отпусти. — сжав зубы, прокряхтела я, еле как пытаясь вздохнуть.


— И не подумаю! — рявкнул он, уже оттягивая меня за волосы, опрокидывая мою голову назад.

Ухватившись за его руку, впиваясь ногтями, я стала отпихивать его ногами, но он лишь

сильнее прижимал меня к тумбе. Опустив лицо к ключице, он нежно прикоснулся к ней губами,

опуская вторую руку на мое бедро, из-за чего я задергалась.


Что он себе позволяет? Никому! Никому я еще не позволяла так обращаться с собой, и он не

будет исключением! Собрав все силы в кулак, я оттолкнула его. Злобно уставившись на меня

и зверски сверкнув глазами, он приблизился ко мне, останавливая своего лицо буквально в

десяти миллиметрах от моего. Внутри все сжалось от волнения. Я судорожно моргала,

перебирая пальцами, пытаясь не выдавать своего волнения.


— С не терпеньем жду того момента, когда ты будешь умолять меня прикоснуться к тебе. — в

секунду оторвавшись от меня, он удалился из кухни оставляя меня снова одну, абсолютно,

ничего не понимающую.

Глава 9

 Почему именно под вечер, именно перед сном меня тянет на раздумья о своей жизни? Каждый

раз перед тем как лечь спать, в голове крутится бесконечное количество мыслей, которые я

ни за что бы не решилась кому-нибудь раскрыть. Я до такой степени задумываюсь, что даже

не замечаю, как на улице начинает светлеть, и солнце, пробираясь сквозь тяжелые ночные

тучи, начинает светить в глаза первыми лучами.

Я думала обо всем: начиная от своей эрудиции, которая у меня почему-то спит, когда

безумно нужна, заканчивая философскими мыслями о жизни, о ее плюсах и минусах. В голове

все крутилось сильным порывистым ветром, который и не думал прекращаться. Тогда у меня,

как говорится, начинался настоящий всплеск эмоций. Ночью в нас просыпаются чувства,

которые мы никому бы не показали, просыпаются эмоции, которые мы с такой бережностью

храним где-то в глубине души, боясь, что кто-то может узнать о них.

Мне никогда не нравилось показывать свои чувства, ведь именно они делали меня слабой, как

в прочем, и всех остальных. Единственное, что меня спасало это — ночь. С ее наступлением

все накопленное во мне буквально выплескивалось нескончаемым потоком. Я не могла

сдерживать слез, да и плакать тихо, я не умела. Предательские всхлипы нарочно вырывались

наружу. Я, прокручивая каждый день в своей голове, понимала, что никогда не была сильной,

не имела какого-то богатого словарного запаса, которым была бы способна любого ввести в

ступор, поставить на место.

Я не была сильной. Кто-то бы сказал, что я двуличная, и знаете… вы правы, никогда не

умела быть настоящей рядом с людьми, даже с теми, которые были мне близки. Да, я

раскрывалась, я не спорю, но раскрыться полностью мне так и не удавалось. Между мной и

человеком постоянно стояла какая-то преграда, которая запрещала мне быть честной, быть

искренней. Не оставалось, абсолютно, ничего, разве, что, выплескивать накопившееся по

ночам, когда никто не услышит тебя и не осудить за слабину.

Даже сейчас слезы, не прекращая, лились из моих глаз, от чего я зажмурила их, поджимая

под себя губы. Меня пугало то, что будет в дальнейшем, не спорю, я боюсь будущего. Боюсь,

что все не будет так, как хотелось бы мне, боюсь, что все просто рухнет в один момент,

окончательно перекрыв мне воздух, добивая.

— Я действительно устала. — шепотом проговаривала, подавляя всхлипы. Наверное, смешно

слышать это из уст подростка. Казалось бы, от чего ты устала? Школа? Может быть работа по

дому, которой тебя постоянно нагружают, а может быть парень, который тебе нравится, отшил

тебя? Правда, разве это не глупо? Ничего из выше перечисленного не было причиной моих

выводов. Я просто устала. Устала от мыслей, которые не выходили у меня из головы, они

словно поселились в моей голове, не удивлюсь, если они пустили корни, не желая вообще

выходить оттуда. Моим же голосом в голове не переставали проноситься слова о моем жалком

и бессмысленном существовании. Да, именно существовании. Сначала я думала, что сошла с

ума, а потом как-то свыклась с этим, просто наплевала, скинув все на самовнушение.

      Помню, как одна сотрудница из школы даже предлагала мне сходить к психологу, при

этом оповестив об этом мою мать. Это было еще до появления в моей жизни придурка, но

сейчас не об этом.

Мама постоянно говорила, что я какая-то отстраненная, не общительная, на что я постоянно

закатывала глаза, да и сейчас так делаю. Она беспокоилась обо мне, думала, что мне стоит

сходить к врачу, понять причину моего поведения. Но я не хотела высказывать все

совершенно незнакомому человеку, да и не видела в этом необходимости, это что-то вроде

подросткового синдрома, все через это проходят.

Да, я отдалилась от людей, я не видела в них какой-то особой нужды, я скажу даже больше,

я начала их презирать. Я стала не выносить чужих прикосновений, стала избегать зрительных

контактов. Мои друзья были в шоке от этого, когда заметили такое за мной, но это в первые

дни, дальше они просто свыклись с этим, скинув все на моих «тараканов в голове».

Не одни мои друзья видели это странным, меня это тоже, в какой-то степени, заинтересовало

и даже немного испугало. Сочтя все это таким же «подростковым синдромом», я забила на это

все, переставая думать об этом. Это длится на протяжении двух лет, и именно сейчас все

это решило всплыть в моем сознании.

Я уверена, что на это повлиял придурок, ведь именно он рушит во мне все мои принципы. Он

с самого начала знал о моих слабостях, знал о том с какой осторожностью я скрывала свое

истинное нутро, которое презирало каждого человека в этом гребаном мире, знал все и

воспользовался этим, руша вокруг меня выстроенную стену! Для него это было проще

простого, да просто ничего не стоило! Говорят,

«Все, что не убивает нас, делает нас сильнее», но почему я не чувствую этой силы? Почему

не чувствую себя менее жалкой? Ответ прост — в этой фразе нет никакого смысла, а

придумали ее люди, которые хотели казаться сильными и независимыми, несмотря ни на что,

не желая показывать людям, как их сломил какой-либо эпизод из их жизни. Это все полнейший

бред, так как никто из них, я готова поспорить, не чувствовал безумный прилив сил и

уверенности, они сломались. Не полностью, но какая-то их часть, явно, дала слабину,

только жаль, что от одной такой части мы терпим неимоверную боль, которая, казалось бы, с

каждой секундой поглощает нас все больше и больше, до тех пор, пока мы окончательно не

усомнимся в жизни, сдаваясь и поддаваясь темным силам.

— Иди поешь. — уверенный голос разрывает тишину и выводит меня из глубокого транса. По

голосу я поняла, что его обладатель стоит за моей спиной, то есть в дверном проеме. Не

желая его слушать, я еще больше укуталась в одеяло, попутно вытирая им слезы, которые уже

успели засохнуть, но неприятное стягивание кожи заставило меня продолжить это дело.

— Волтер. — ровно, но серьезно произнес он. Наверняка захотел снова меня напугать, тем

самым подталкивая меня к тому, чтобы я ему подчинялась. А вот не дождется!

— Не притворяйся, что ты спишь, я слышу каждую твою мысль. — на этих словах до меня