Тереза Медейрос - Мой дорогой

— Элиот Куртни! — с удивлением воскликнул Билли, не выпуская девушку из объятий. — Какого черта вы делаете в Лондоне?

— Выслеживаем Тадеуша Уинстеда, — грустно признался тот, — с помощью Скотленд-Ярда!

— Считайте, что вы нашли его, — сказал Билли, указывая на жалкую фигуру, скорчившуюся на полу. Вирджил накладывал незадачливому мстителю жгут на бедро.

— Благодарим вас. Мы уже догадались, что это он, — сухо сказал детектив из Скотленд-Ярда. — Мистер Уинстед проник на борт парохода, на котором вы отправлялись из Нью-Йорка, под чужим именем.

Билли усмехнулся и потер затылок.

«Когда-нибудь я научусь обращать больше внимания на это ощущение!» — пообещал он себе.

— Полагаю, вы заслужили награду за поимку, мистер Дарлинг, — сказал довольный Куртни. — Я также уполномочен сообщить вам о полной амнистии и...

Куртни обменялся взглядами со своим помощником и достал из кармана значок, такой же блестящий, как и его собственный.

— Казначейство Соединенных Штатов рекомендовало предложить вам работу начальника полицейского участка. Что скажете, мистер Дарлинг? Ведь вы как раз такой человек, какой нам нужен.

Эсмеральда затаила дыхание. Билли взглянул на Анну и Дрю, которые, ничего не замечая, смотрели друг на друга.

— Боюсь, мне придется отказаться от вашего предложения, джентльмены. Я слышал, в Нью-Мехико есть городок, который нуждается в шерифе. Говорят, это хорошее место для семейной жизни. — Он подмигнул Эсмеральде. — Во всяком случае, если у меня будет много дочерей, у них не будет недостатка в женихах.

Эсмеральда почувствовала, как слезы радости затуманили ей глаза.

— Если это предложение, мистер Дарлинг, то я согласна.

Он притворно хмурился.

— А кто сказал, что я женюсь на тебе? Мое сердце отдано одной из кузин в Миссури. Она станет мне отличной женой, когда на следующий год ей исполнится тринадцать.

Эсмеральда мстительно прищурилась, топнула ножкой и простерла руку, обвиняюще указывая на Билли.

— Дедушка, этот человек скомпрометировал меня. Я настаиваю, чтобы вы заставили его жениться на мне. Немедленно.

Герцог величественно выпрямился.

— Вы слышали, мистер Дарлинг? Вы женитесь на моей внучке! Иначе вам придется стреляться со мной. — Он наклонился к Билли: — Должен предупредить тебя, сынок, что в свое время я был отличным стрелком!

— Что ж, сэр, — ответил Билли, подмигивая Эсмеральде, — если вы настаиваете...

Весело засмеявшись, Эсмеральда бросилась в его объятия.

— Но я не поняла... я думала, ты всегда мечтал стать начальником полицейского участка.

— Мечтал, — согласился он, — до того дня, когда ты ворвалась в тот салун.

Они снова прильнули друг к другу в долгом поцелуе, а Сэди радостно ковыляла вокруг них и повизгивала от удовольствия. Тем временем на арену ворвалась стайка жадных до новостей лондонских газетчиков.

— Это правда, — выкрикнул один из них, — что сегодня последний вечер, когда вас можно называть Лондонский Дарлинг?

Прежде чем он успел что-либо сказать, Эсмеральда взяла его лицо в ладони и ответила репортеру, хотя ее нежный взгляд был предназначен только Билли:

— Правда, сэр. Потому что после этого вечера он будет не чей-то Билли Дарлинг, а только мой!

Каламити, штат Нью-Мехико. 1998 год

Эсми Дарлинг осторожно двигалась по чердачной комнате, вздрагивая, когда ее лица касалась липкая паутина. Она осветила фонариком пол и внимательно осмотрела темные углы, опасаясь увидеть мышь или паука.

Ничего не обнаружив, девушка успокоилась, но в ту же секунду чья-то сильная рука схватила ее запястье. Не успела она впасть в панику, как уловила запах знакомого лосьона для бритья.

— Господи, Дикс, я могла застрелить тебя! — воскликнула она и, обернувшись, с досадой стукнула его по руке.

— Нет, не могла бы! — ответил он смеясь и показал пистолет, который незаметно вынул из ее кобуры, прежде чем напугать девушку.

Нахмурившись, Эсми взяла у него свое оружие.

— Так и быть, я прощу тебя. Но с одним условием — ты научишь меня действовать так же ловко, как умеешь сам. У тебя так здорово получается!

Он заключил ее в объятия и запечатлел на ее розовой щечке шутливый поцелуй.

— Я готов научить тебя всему, что ты захочешь! Никогда не мог устоять против женщины в полицейской форме. Особенно в этой новой, которой так гордитесь вы, новобранцы! — Он вдруг нахмурился. — Слушай, объясни-ка мне... Ребята из полицейского участка говорят, что у тебя стальные нервы. Почему же ты подскочила от страха?

— Потому что не люблю темноту на чердаке. Не люблю пауков. А еще — подлых ослов, которые крадутся за тобой в темноте!

— Тогда зачем ты сюда забралась? Мало того, что в День благодарения приходится ждать до самого вечера, когда твой дед разрежет тыквенный пирог? Так еще ты...

— Терпеть не могу тыквенный пирог, — прервала она его с брезгливой гримаской. — Ты прекрасно знаешь, что я люблю только пироги с персиками.

— Разве это можно забыть! Когда я впервые увидел тебя на пикнике, ты так вцепилась в пирог, что я боялся — ты отхватишь мне пальцы!

Девушка поднесла ко рту его палец и шутливо куснула его.

— Я все еще могу сделать это!

— Все только обещаешь, — уныло прошептал он.

Схватив его за руку, Эсми потянула вглубь, где валялись старые ящики, какие-то испорченные бытовые приборы и поломанная мебель. Диксу приходилось наклоняться, чтобы пройти под низко нависающими балками.

— Ты прибыл как раз вовремя, детектив. Я решила все разведать. Нельзя носить фамилию Дарлинг и не интересоваться своими предками, особенно такими яркими, как мои.

— Я с удовольствием! Как говорит твоя бабушка, все Дарлинги с древних времен рождались, чтобы носить значок шерифа. Когда Адама и Еву изгнали из рая, один из твоих предков наверняка сразу арестовал их за порчу общественной собственности!

Эсми засмеялась.

— Бабушка Анна может покривить душой, если дело касается истории семьи. Уверена, она не сказала тебе, что в этом доме когда-то был самый настоящий бордель, а в этой комнате моя прапрабабушка отдалась тому страшному злодею Билли Дарлингу.

— Она что, была тайным вербовочным агентом? — удивился Дикс.

— Конечно, нет! В конце концов Билли Дарлинг стал моим прапрадедушкой. Мы, Дарлинги, не прячем скелеты в шкафу. У нас в роду все были отчаянные смельчаки! — Она обернулась и взмахнула длинными ресницами. — Должна вас предупредить, сэр, наши женщины всегда питали слабость к разбойникам!

Дикс сразу посуровел.

— Я говорил тебе, что сидел в тюрьме?

Девушка усмехнулась.

— Этот номер у тебя не пройдет. Уголовников не принимают в полицейскую академию.

— А я и не был уголовником. Я просто подбил ребят напасть на дом мэра, когда мне было тринадцать лет, и меня целых три часа продержали в камере.

— Да... — задумчиво сказала Эсми. — Оказывается, ты был очень плохим мальчиком. Может, мне арестовать тебя?

Притворно зарычав, Дикс наклонился к девушке. Она увернулась от поцелуя и, довольная своей ловкостью, рассмеялась. В эту секунду ее фонарик мигнул и погас.

— Дикс? — неуверенно прошептала девушка.

— Я здесь, милая, — ответил он и успокаивающе коснулся ее плеча.

Эсми с досадой встряхнула фонарик.

— Странно, раньше с ним такого не случалось, — огорчилась Эсми и встряхнула фонарик, надеясь, что он загорится.

— Подожди-ка!

Протиснувшись под низким карнизом стены, Дикс оторвал одну из сгнивших дощечек и впустил солнечный свет.

В дальнем углу чердака они увидели одиноко стоящий старый сундучок. Эсми по-детски восхитилась: волшебный сундучок, затянутый густой паутиной.

Она уселась на пол, совершенно забыв о мышах, пауках, о таинственно поскрипывающих в углах досках. Дикс опустился на корточки рядом с ней.

Немного волнуясь, Эсми подняла крышку и увидела аккуратно сложенное старое платье.

— Это свадебное платье, — прошептала Эсми, проводя кончиками пальцев по истлевшей ткани.

Золотистый шелк буквально рассыпался от прикосновений, но фата оказалась еще достаточно крепкой и выдержала испытание, когда девушка осторожно накинула ее на голову. Она уловила слабый, странно знакомый аромат. Изящное кружево нежно ласкало щеки.

Эсми смущенно сняла фату.

— Не очень подходит к моей форме, да, Дикс?

— Ты выглядела просто замечательно, — тихо проговорил он.

Его обожающий взгляд заставил девушку залиться краской. Она поспешила снова нырнуть в сундучок.

— Посмотри, что я нашла! Это же автобиография моего предка — Бартоломью Файна Третьего! Он начал с того, что писал повести, которые печатались в мягких обложках, а в 1918 году выиграл премию Пулитцера за лучший роман. — Она рассеянно перелистала несколько страниц и отложила книгу в сторону. — Здесь мы не найдем ничего скандального. Согласно семейной хронике он был ужасно скучным человеком.

— А это что? — спросил Дикс, вынимая тоненькую тетрадь в оранжевой обложке. Он поднес ее к свету и, шутливо понизив голос, прочитал: «Уильям Дарлинг, легендарный шериф. Написано мистером Бартоломью Файном». — Этот твой дед, кажется, вовсе не походил на преступника!

— Тогда как ты объяснишь вот это?

Эсми торжественно развернула пожелтевшее объявление о розыске. С портрета на них смотрели стальные глаза бесстрашного человека.

Дикс отпрянул, будто увидел привидение.

— Что с тобой?

Он поежился.

— Я видел точно такое же выражение на твоем лице, когда тебе вручали оружие.