Марина Багирова - Мой дорогой Влад

— Марина, — он оторвался от своего занятия и преданно посмотрел мне в глаза, — я даю тебе слово, что в этом не замешан.

И начал целовать, ласкать и раздевать меня, сводя с ума.

А потом нам стало не до разговоров.

— Что такое «дать слово», Марин? Дал — забрал.

— Главное, чтобы забранное слово репутации не навредило.

— Видишь, как быстро ты все схватываешь.

— Влад, все равно я считаю, что слово нужно держать.

— Да, иногда нужно…

— А иногда нет?

— Говорю же: быстро все схватываешь.

— Все прошло по плану?

Его телефон зазвонил в шесть утра. Влад сразу взял трубку, шепотом задал свой вопрос, а ответ слушал уже в гостиной, куда он мгновенно переместился, чтобы поговорить с собеседником — ранней пташкой, побеспокоившим Влада в такую рань в субботу.

Я спала чутко, и разговор Влада был бы мне совершенно не интересен, если бы мой слух не зацепился за фразу, произнесенную, когда Влад уже закрывал за собой дверь: «…Тогда напомните ему, что любимая дочурка снова сядет, если условия сделки не будут соблюдены».

Повинуясь инстинктам, я мигом подскочила к двери и прислушалась.

— Улики теряются. — Смешок Влада. — В понедельник… что ж, пусть поволнуется… ты же понимаешь, что он на крючке… конечно, и я соблюдаю все меры предосторожности… нет, я так не думаю… ее есть кому успокаивать… нет, это не мои проблемы… да, пока.

Я услышала, как Влад, закончив разговор, подошел к двери спальни, и мигом юркнула в постель. Не уверена, но подозреваю, что он решил проверить, по-прежнему ли я сплю, и, убедившись в этом, отправился на кухню. Через пять минут послышался приглушенный шум кофеварки. Но мне кофе был не нужен: сна не осталось ни в одном глазу.

В тот момент мой охваченный паранойей мозг решил, что этот разговор каким-то образом касался Матильды. Почему я так решила, не знаю, ведь в мире очень много девушек, похожих на Матильду.

В этот же день в утренней газете я прочитала, что Д. — девушка, с которой встречался Влад и которая в результате аварии убила нескольких человек, — была признана невиновной. Ее адвокату удалось раздобыть доказательства, что виноват в происшествии работник станции техобслуживания, куда Д. не так давно сдавала в ремонт машину. Оказалось, именно он подрезал тормоза, но, будучи механиком со стажем, сделал этот так умело, что первичная экспертиза не сразу выявила поломку.

— Представляешь, Д. отпускают! Она признана невиновной, — поделилась я утром новостью с Владом.

— Ты так радуешься, будто это тебя из следственного изолятора выпустили, а не ее. — Влад холодно усмехнулся.

— Что ж, будем считать, что это женская солидарность.

Вы спросите, как могла я не сопоставить подслушанный разговор и утреннюю новость? Ведь это же очевидно. Нет, не очевидно. В реальной жизни вокруг меня происходило так много всего, что услышанный разговор мог остаться всего лишь ничего не значащим эпизодом… если бы не Д., заявившаяся домой к Владу на следующий день после освобождения.

Четко помню: это было воскресение. В тот вечер в квартиру настойчиво пробивался звон колоколов ближайшей церкви.

Влад решил открыть окно: ему весь день было душно. И нам обоим пришлось идти на компромисс: я тепло оделась и натянула длинные шерстяные носки, а мой любимый не открыл окно полностью, лишь верхние створки, чтобы рама чуть-чуть отъехала в сторону и пропускала немного свежего воздуха.

В доме был консьерж, но Д. каким-то образом удалось проскочить мимо него, и звонок в дверь прозвучал, когда она уже была в холле.

«Бум-бум», — пропиликало удручающе.

— Ты кого-то ждешь?

Влад казался удивленным. Он поставил на паузу фильм, который мы смотрели, и взял телефон.

— Определенно, нет.

Влад взглянул на экран смартфона. В холле была установлена камера с прямой трансляцией на его телефон. И увидел лицо Д.

— Твою ж мать! — произнес он.

Он посмотрел на плазму, как будто раздумывая: может, стоит продолжить просмотр фильм и не обращать внимания на настойчивое пиликанье дверного звонка. Но он не поддался искушению: поднялся с места и направился в коридор. Я — за ним.

— Останься здесь.

Он вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь. Мне оставалось лишь молча наблюдать в дверной глазок, искажающий пространство, за их разговором. Дверь в квартире была надежная, звуки не пропускала, так что я лишь видела картинку: лицо девушки и затылок моего мужчины.

Д. была в истерике. Она плакала и кричала, а Влад ей что-то говорил. Его поза за время беседы почти не менялась, а вот девушка активно жестикулировала и даже попыталась залепить Владу пощечину, но он быстро перехватил ее руку. Ее это испугало, и она замерла с выражением страха и удивления на лице.

Через пять минут он развернулся и вошел в квартиру. Когда он открывал дверь, я постаралась отойти в сторону, чтобы Д. меня не заметила.

Влад молча прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Оперся руками о столешницу и потянулся всем телом. Устал.

— Черт побери…

— Чего она хотела?

Он раздраженно хмыкнул:

— Да чего она могла хотеть? Поговорить по душам, конечно…

— Ну и как? Получилось?

— Вроде бы.

— О чем вы говорили?

— Говорила она. Обвинила меня во всех смертных грехах.

— Да, в последнее время тебе на это везет.

Опять смешок.

— Не то слово.

В дверь забарабанили — резко, громко, нетерпеливо.

— Не обращай внимания, — велел Влад. — Скоро пройдет.

Я была другого мнения и хотела знать, в чем именно она его обвиняет, поэтому подошла к двери и, не дав себе времени на раздумья, распахнула ее.

— Марина, что ты, мать твою, творишь… — послышалось запоздалое.

Заплаканные глаза Д. округлились, когда она увидела меня.

Я предполагала, что на моем лице может быть написано что угодно, но только не превосходство и не жалость — две самые мерзкие крайности. Я сделала шаг в сторону, предлагая Д. войти в квартиру, но она продолжала стоять на месте.

Думаю, она меня узнала, возможно, даже догадывалась, что Влад может быть не один: с кем-то встречается, спит, развлекается. И все же на заплаканном красивом личике отразилось слишком много удивления вперемешку с жалостью к себе. Знала она обо мне или нет, но увидеть меня в его квартире она явно не ожидала.

Мы молча смотрели друг на друга.

Через несколько секунд девушка молча переступила порог квартиры. Взглянула на Влада, прислонившегося к стенке и сложившего руки на груди.

Влад умел быть таким: даже в подобной ситуации он мастерски играл роль добропорядочного человека, к которому вломились непрошенные невежливые гости. Всем своим видом Влад словно говорил: ладно, если у меня нет выбора, я просто подожду, пока ты отсюда уберешься.

— Это из-за тебя со мной… из-за тебя меня посадили, — сказала она, плача. — Мне отец сказал.

— Д., ты насмерть сбила несколько человек, но обвиняешь меня? — Влад говорил жестко. — Учись нести ответственность за свои поступки!

Она всхлипнула снова. Думаю, он ей это уже говорил, когда они стояли в холле. Но там не было свидетелей. Д. повернулась ко мне.

— Ты же знаешь, что это он подстроил аварию, да? — Она всхлипнула и вытерла нос рукавом шубы. В ее глазах было отчаяние.

— Хватит! Д., убирайся из моего дома! — Влад схватил ее за плечо и поволок к выходу.

Увидев, что он впервые по-настоящему раздражен то ли тем, что она сказала, то ли тем, кто это услышал, Д. с новой силой начала вырываться и кричать:

— Он встречался со мной, чтобы папа ему помог! — кричала Д. — А когда мы расстались, мой отец отказался ему помогать, и Влад начал угрожать!

— Хватит! — Влад встряхнул ее хрупкое тело.

— Он говорил моему отцу, что со мной может что-то случиться. Мне даже охранника наняли! Понимаешь?! Он угрожал! А когда мой отец отказался выполнять условия — случилась эта авария!

Влад с силой вытолкнул ее за дверь.

— Убирайся!

— Он скотина, понимаешь?! Я пережила все это из-за него… Он говорил, что любит меня!

Влад попытался закрыть дверь, но с меня наконец-то слетело непонятное оцепенение, вызванное ее словами, и я оттолкнула Влада и выскочила в холл следом за Д.

— Я сидела в тюрьме из-за него, понимаешь?! — плакала девушка. — Там было ужасно! Это он все подстроил! У меня не сработали тормоза! Я никого не убивала, понимаешь?! Я все это время хотела посмотреть ему в глаза, но ему плевать, плевать на всё!

Она говорила сбивчиво, шмыгая носом и поправляя норовившую упасть на пол шубу. Я смотрела на девушку: маленькая, хрупкая, она жила в идеальном мире, в котором никто никогда не причинял ей зла, до тех пор, пока в ее жизни не появился мой Влад. Который, несмотря на мое сопротивление, схватил меня за плечи и поволок обратно в квартиру.

— Пусти меня! — кричала я, но он не слушал.

Он втолкнул меня внутрь и тут же закрыл дверь, разделяя меня с плачущей девушкой. Затем прислонился к двери и бросил на меня напряженный и сердитый взгляд.

— Иди в комнату!

— И не подумаю! Она говорит правду! Это ты подстроил ту аварию! Господи, да там же люди погибли! Пусти меня!

Я попыталась пройти мимо и открыть замок, но он схватил меня и оттолкнул.

— Иди в комнату, — прохрипел Влад.

Он не шутил: этот мужчина, если будет нужно, применит силу.

— А не то что, Влад?

Он молчал. За его спиной были слышны удары: уничтоженная, разгневанная Д. со всей силы лупила по двери, а он, Влад, подпирал ее с другом стороны, будто боясь, что металлическая конструкция не выдержит напора хрупкой девушки в сползающей с плеч шубке.