Лика Ви - Мой ботаник

Я аж подскочил в кровати.

— Лиля, — простонал я в трубку и мысленно добавил: блудиля.

Да, именно Лиля-блудиля! Мы с ней учимся на одном потоке, но девушке хватает ума не доставать и не вешаться на меня прилюдно. Эта самая Лиля записана у меня в телефоне, как «Не отвечать ни под каким предлогом!», потому что Лиля пошла в университет, чтобы найти себе папика. Да, даже не мужа, а просто папика и почему-то решила, что я тоже ничего.

— Да, дорогой, я так рада, что ты можешь узнать меня по голосу. Я выслала тебе наши лекции. Все записала, очень старалась. Хочешь, я приеду и приготовлю тебе хорошего целебного отвара?

Судя по ее тону, отвар надо добывать из глубин ее естества.

— Спасибо, не надо, — отвечаю я ей сдержанно и отключаю вызов.

Она сейчас будет снова звонить, но я просто бросаю телефон на кровать и иду в душ. Температура у меня явно спала, теперь уже жарко в свитере, да и себя в порядок надо привести. Вид у меня, конечно, тот еще.

Быстро смываю пот и переодеваюсь в спортивный костюм. Он у меня для пробежек в такую погоду: закрытый, поудобней домашних шорт. Не ходить же мне больному в брюках только потому, что мне надо перед девушкой покрасоваться?

А мне вообще надо? Ну ладно.

Когда я выхожу из душа, у меня на телефоне семь пропущенных и десяток смс. Лиля, видимо, поумнела, раньше меньше сотни звонков в час я от нее не получал. Пришлось прямо сказать, что она не в моем вкусе, а еще соврать, что у меня девушка есть. Лиля поутихла, сбавила обороты, даже вроде нашла себе новую цель и вот опять началось…

Одна надежда, что хоть лекции эта неадекватная и правда мне скинула, потому что их мало кто у нас на потоке пишет. Открываю почту и сразу закрываю глаза рукой. Лилька-блудилька, что с нее взять? Позорище и только.

На аватаре ее почты вместо ее лица и губ уточкой, как было раньше, стоят сиськи в кружевном лифчике с ручкой между ними. После такого я ничего хорошего от ее конспектов не жду. С тяжелым вздохом понимаю, что не ошибаюсь. Она, конечно, прислала фото своего конспекта, но интеллект у него тоже хромает. Разноцветные буквы, вся лекция на одной странице вперемешку с сердечками, следами от помады и признаниями «Ваня, я люблю тебя».

— Ох уж эти блондинки, — выдыхаю я. — Волосы выкрасят, а мозгов не прибавляется.

Пишу СМС одногруппнику, на которого есть хоть какая-то надежда, и иду в кухню. От голода хочется съесть слона, но того, конечно же, нет.

Моя домработница недавно уволилась, не потому что ей плохо у меня работалось, просто она вышла замуж, переехала и собралась обзавестись семейством, а найти надежного человека не так-то просто, но кое-что я готовить умею, например, бульон. Это проще курсовой, всего-то курица, вода, галина бланка и буль-буль. Главное, что при простуде бульоны заходят лучше любой еды.

Когда я, довольный собой, с огромной кружкой бульона, ушел в кабинет, ко мне пришел врач, пришлось пить на ходу и говорить о состоянии. Оно было чем-то средним между «ничего так» и «паршиво», но «бывало и хуже» все же побеждало. В итоге мне велели следить за температурой, пить лекарства и приехать на снимок послезавтра.

— Если состояние изменится, звоните вот сюда, — говорит мне врач перед уходом. — Если будет совсем плохо, лучше сразу скорую.

— Так плохо, как сейчас, уже не будет, — с улыбкой говорю я, прощаясь. Закрыл за врачом дверь и удовлетворённо выдохнул.

Теперь-то я точно поработаю!

Иду в кабинет, допивая остывший немного бульон, а у меня снова звонит телефон. Я почти уверен, что это Лиля, но все же смотрю на экран.

Нет, это не она, а отец. Незамедлительно принимаю вызов.

— Да, что-то случилось? — спрашиваю сразу.

Отец если звонит просто так, то вечером, а в разгар дня… нет! Только по делу.

— Это у тебя что случилось? — спрашивает он. — Почему мне Рогозин сообщает, что ты заболел?

Я неловко усмехаюсь.

— Потому что твоя Кира, коза неуравновешенная, скинула меня в фонтан, а потом сама отцу и поныла, — честно признался, не собираясь скрывать, и рассказал эту замечательную историю. Мол, встретился я с Кирой, поцапался немного, а она меня в фонтан, а потом домой ко мне увязалась. — Теперь она будет целый месяц жить со мной, — заключаю я. — Все как ты хотел.

— Не передергивай, — ворчит отец. — Я все ее отцу расскажу, о каком браке…

— Так, стоп! — перебиваю я. — Я сам во всем разберусь. Мы, кажется, с тобой договаривались: я рассказываю тебе все, а ты не вмешиваешься, если я об этом не прошу. А сейчас я не прошу, просто злюсь. Маме, кстати, ничего не говори. Подумаешь, простуда.

— Да, она сорвет съемки и примчится.

— Вот именно.

— Но у тебя голос…

— Я не буду с ней разговаривать. Перейду на переписку — не впервой, напишу, что дел много, мол, очень занят… ну как всегда.

— Смотри мне, — бурчит отец, — но мне эта Кира теперь тоже не нравится. Разве адекватный человек будет пихать других в фонтан?

Мне остается только рассмеяться. Кто бы сомневался, что эта блондинка способна кому-то нравиться! Она именно такая: бестолковая и неадекватная, как сказал отец, но все же забавная. Это ж надо… завтрак сервировала, нет бы просто вилку мне дать!

— Она странная, — озвучиваю свои мысли в трубку, — но даже немного милая.

Дико даже, что я это говорю, но мне правда так кажется. Не бросила меня, или это я не дал ей себя бросить? Отцу про то, что мы проснулись в одной постели, я не сказал, и наверно зря. И чего постеснялся? Не ясно. Он и не такое про меня знает. Я ведь не обязан быть идеальным. Он этого от меня никогда не требовал, только честности, а тут… Но ведь мы с Кирой просто спали, а не… в общем, просто спали.

Попрощался с отцом и снова звонок. Я вообще сегодня до компа дойду?

— Да, — отвечаю своему другу, а тот прямо орет в трубку.

— Ба! Зацепин, ну у тебя и телка!

— Что? — не понимаю я.

— Видел я твою Киру. Ух, я бы ей…

— Так! — перебиваю я его, не желая слушать бред в приступе истерики. — Никакая Кира не моя, зачем ты вообще о ней спрашиваешь?

— Ну, понимаешь… она про Ботаника узнавала, меня одна знакомая просила рассказать, мол, как я выкрутился, когда был должен.

— И? — настороженно спрашиваю я.

— Ну вот я и удивился. Это же ты просил пустить слух, что я Ботанику должен был, а она вон его ищет. Чего надо от него такой крошке, не подскажешь?

— Наверное, бегает, пытается отсрочку по долгу выклянчить? — фыркаю я и затыкаюсь, понимая, что полная чушь получается, лучше просто перевести тему, пока я лишнего не ляпнул: — У меня она ничего не спрашивала и не спросит, и вообще, Игорь, давай по делу.

— Это и было дело, потому что я бы на твоем месте…

— Ты не на моем месте, — отрезаю я и выключаю телефон.

Мне сегодня еще две контрольные сделать и одну курсовую закончить, а мне звонят и болтают, и болтают, и всё какие-то глупости.



о горячих девушках и мокрых сковородках, ну или все наоборот

Иван

Работу я все же сделал. Бульон выпил. Курицу съел. Про лекарства не забыл. Какой я молодец. Маме тоже написал.

Прямо так: «Много дел, поэтому отключил телефон. Не волнуйся»

«Поняла, береги себя, надеюсь, ты там не болеешь», — почти мгновенно ответила она.

Я только посмеялся. У мамы просто чуйка. Скажу, что совсем здоров — не поверит.

«Немного простыл, но ничего серьезного, так легкий насморк»

Да! Насморк, легкий, еще, может, и температуру не сбиваю каждые четыре часа, но маме об этом знать не положено.

«Береги себя», — попросила она и исчезла, явно на съемки.

Она сейчас снимается в каком-то фильме, которому все пророчат успех, играет роль матери двух дочерей: главных героинь. Одну играет сама Екатерина Парфенова, из-за чего мама охала три дня, не потому, что играет с Катей, а потому, что очень хотела, чтобы я на ней женился, а Парфенова взяла и вышла замуж, слава тебе Господи! Вторую дочь играет какая-то Валентина Лис, которую мать тоже обожает, называет Валюшенькой и пророчит ей великое будущее, но, к счастью, не сватает ее мне в жены.

Круче всех в этой ситуации моей сестре. Она мне так и говорит:

— Крепись, Ваня, я в тебя верю, потому что, пока мама не женила тебя, она не станет приставать ко мне.

— Наивная ты, Инка, — отвечаю я ей на это всякий раз. — Школу закончишь и все, никакого тебе покоя не будет.

— Нет! — всегда шутливо вскрикивает Инна и театрально заламывает руки в мольбе. — Я так молода, чтобы умирать!

В итоге отец грозил ей кулаком и все заканчивалось смехом. У меня от воспоминаний о сестре настроение сразу поднялось. Умеет она все же валять дурака, но хорошая она, добрая и вот совсем не дура, не то что некоторые.

Смотрю на часы и понимаю, что те самые некоторые давно должны были прийти домой и покормить меня!

— Смылась, наверняка, — решаю я и плетусь на кухню.

Дико хочется есть, а вот за Кирой бегать не охота. Черт с ними с деньгами. Пошла, наверно, поплакалась папе, тот ей денег дал, а она сразу в кусты. Это же проще, никакой ответственности. Можно, конечно, предъявить ей подпорченный договор, но зачем? Скажу отцу, что она от меня сбежала, дескать, сделал что мог, а теперь отстань — я болею.

Заглядываю в холодильник и понимаю, что надо было оформить доставку продуктов, но уже поздно, теперь только завтра привезут, приходится выгребать все, что осталось. Два яйца, банка тушенки и… О!

Быстро ставлю вариться макароны, торжественно сливаю и перекидываю их на сковородку, как только они готовы, и так тороплюсь — есть-то смерть как хочется — что хватаю кастрюлю мимо полотенца прямо пальцем и едва ее не роняю.