Синтия Бридинг - Мой благородный рыцарь

Опустив занавеску, Дейдре упала на постель. Когда Туриус вернется домой, он быстро выяснит, кто его пленники. А она еще не приступила к поискам камня. Ее воины – преданные, надежные люди, и они вряд ли признаются по доброй воле. А вдруг Туриус будет пытать их? И если хоть один заговорит, что будет с ней?

Следующие три дня Дейдре старательно избегала Гилеада: уходила под тем или иным предлогом за несколько минут до его утренних визитов к матери. А сейчас она сидела сгорбившись, возле маленького столика в своей комнате и всей душой желала, чтобы Уна не вздумала искать ее. Хотя после инцидента с Ниллом синяков не осталось, запястье распухло. Любая работа причиняла боль. К счастью, Элен была не слишком требовательна и делала вид, что не замечает, как Дейдре поспешно уходит куда-то перед появлением ее сына.

Весть о помолвке Дейдре с Ниллом распространилась быстро, словно огонь по сухой траве. Джанет не скрывала своего злорадства и радости: ведь теперь у нее не будет соперницы. Дейдре пребывала в мрачном настроении. Ведь Гилеад обещал, что уговорит отца не выдавать ее замуж за Нилла. И явно забыл сделать это! Она ровным счетом ничего для него не значит. А поцелуй?

Но Клотильда много раз предостерегала ее, убеждала ничего не позволять мужчинам. Гилеад просто воспользовался тем, что она разрешила ему сама. Ладно, больше она не совершит такой ошибки.

Но и за Нилла замуж не пойдет. Дейдре осторожно дотронулась до запястья. Впредь надо постараться не злить его… до тех самых пор, пока она не сбежит отсюда. Хотя ее тошнило при одной мысли о том, что придется быть с ним любезной.

Дейдре не знала, сколько времени осталось до того момента, когда Туриус заставит ее людей заговорить. Она должна успеть найти камень. Прошла уже почти неделя, а она даже не начинала поисков, поскольку не могла выйти за пределы замка. Дар ясновидения по-прежнему не помогал, и это доводило ее до исступления. Жаль, что нельзя контролировать эту силу или, на худой конец, вызвать заклинаниями волшебника Мерлина, о котором говорится в книге. Природа обделила ее магическими способностями.

И тут ее осенило. Дейдре выпрямилась. Если верить легендам, Мерлин принес огромные камни и создал из них Стоунхендж. В Шотландии тоже полно таких сооружений. В этих древних камнях, образующих круги, таится магическая сила. Если бы удалось найти такой каменный круг поблизости и войти в него, возможно, дар ясновидения вернулся бы к ней. Но сначала надо заполучить лошадь. Тогда она сумеет обследовать священные источники и холмы, все треста, где маг мог спрятать камень. Но как ускользнуть из замка? А что, если попросить Ангуса, чтобы он разрешил ей учиться ездить верхом? Дейдре уже овладела этим искусством, благодаря конюхам Хильдеберта… Просто надо притвориться, что она хочет угодить Ниллу. Дейдре проглотила комок, застрявший в горле. А вдруг получится? Формория ездит верхом. Значит, ничего необычного в этом нет.

Дейдре решительно встала. Теперь, когда появился план действий, она почувствовала себя достаточно храброй, чтобы расспросить грозную повариху, не было ли на кухне Формории в тот день, когда леди Элен стало плохо. А потом, выиграв этот поединок, она пойдет к Ангусу.

Гилеад был зол на самого себя. Он подвел Дейдре. И что еще хуже, не видел ее уже три дня. Гилеад вышвырнул навоз из денника своей лошади и задумался. Дейдре явно старается не встречаться с ним. Один раз он видел, как в коридоре промелькнула ее юбка и тут же скрылась за углом. А этим утром она заперла дверь в свою комнату, когда он поднимался по лестнице. Он хотел было постучать, но понятия не имел, что сказать. Просто извиниться – мало. Надо изыскать способ выполнить свое обещание. Он и помыслить не мог о том, чтобы нарушить слово.

Гилеад сердито бросил очередную порцию навоза и чуть не угодил в Ангуса.

– Почему ты чистишь стойло? В конюшне полно работников, – поинтересовался Ангус, небрежно прислонившись к косяку.

– По крайней мере, есть чем заняться, – пробурчал Гилеад, подбирая солому.

– Кажется, последние два дня у тебя были дела и посерьезней.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Малькольму нравится чистое стойло.

Ангус бросил взгляд на гнедого коня, привязанного рядом.

– Неужели это Малькольм требует, чтобы ты часами упражнялся с мечом, доводя до изнеможения моих лучших воинов, и еще больше времени занимался стрельбой, да так усердно, что лучники валятся с ног от усталости?

Гилеад стремительно прошел мимо отца, чтобы набрать свежую солому.

– Фергус скоро двинется в наступление. Мы должны быть готовы к бою.

– Да. Но воины сражаются лучше, когда на их теле нет ран. А вчера ты дважды пустил кровь.

– Чуть-чуть зацепил. Молодой Калум оступился. – Гилеад бросил на пол пук соломы и отправился за следующей порцией.

– И Адэр тоже?

– Он чересчур медлителен. Вот и все.

Ангус поднял брови.

– Медлителен? Начальник моей стражи медлителен?

Гилеад замер в нерешительности. В бою Адэр уступал только отцу. Он просто не ожидал, что Гилеад вложит в удар всю ярость, бушевавшую в нем. Да и сам он не осознавал этого. Он только чувствовал, что должен освободиться от бушевавшего в нем гнева. Гилеад не любил проигрывать, но он подвел Дейдре. Воспоминание о ее побелевшем лице – и одни боги знают, что сказала ей тогда Формория, – преследовало и мучило его.

– Возможно, я слегка погорячился.

– Из-за этой горячности тебя могут убить в бою. Тебе повезло, что Адэр был небрежен. Но я поговорю с ним об этом.

Гилеад чуть не застонал. Адэр оказал ему большую услугу, устраивая тяжелые изнурительные тренировки. Гилеад придумал им объяснение: для того, чтобы подготовить его как следует, ведь в один прекрасный день ему придется занять место отца. Но если Адэр получит строгий выговор от Ангуса, то он, возможно, откажет наследнику в этом удовольствии.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, папа.

– У меня другое мнение. Вы оба не концентрируете внимание на оружии, как положено. Зато энергии хоть отбавляй, того гляди, пар из ушей пойдет. – Склонив голову набок, Ангус внимательно посмотрел на сына. – Думаю, тебе нужна женщина. Свежей соломы вдоволь, почему бы тебе не поваляться на ней с какой-нибудь сговорчивой девицей?

У отца всегда есть в запасе добрый совет. Гилеад усилием воли отогнал соблазнительный образ обнаженной Дейдре, с ее шелковистой кожей, которая извивается под тяжестью его тела и молит его… Ха! Да она скорее вонзит в него свои ногти и расцарапает до крови. Гилеад вздохнул.

– Вряд ли это поможет.

– Почему? – спросил Ангус недоверчиво.

– Это ничего не даст. – Гилеад покачал головой и взял гребень, чтобы почистить Малькольма.

Ангус направился к выходу, но внезапно остановился.

– Это все из-за той девицы, не так ли?

У Гилеада загорелись уши. Он вспомнил Дейдре, ее послушные губы, жаркие и влажные, нежные, как ветерок, который вчера ночью обвевал их на крепостной стене, ее шелковистые волосы, гладкую кожу… Даже сейчас он ощущал тонкий аромат верескового мыла, исходивший от нее.

– Я уже говорил тебе: не связывайся с этой девушкой.

Гилеад посмотрел отцу прямо в глаза.

– Я дал обещание.

– Черт побери, сынок, – фыркнул Ангус. – Кругом полно женщин, которые с радостью залезут к тебе в постель. Красотка Джанет, к примеру. Стоит поманить пальцем, и она мигом разденется догола, не успеешь повалить ее на пол.

«Нет, спасибо», – подумал Гилеад. Один раз он уже совершил ошибку – много лет назад, когда не знал, как справиться с бушевавшим в нем желанием. Одна из служанок Элен, уже немолодая женщина, соблазнила его, и он впервые познал вкус плотского наслаждения. Но потом не мог отделаться от нее. Она ходила за ним по пятам, словно лунатик, и Элен в конце концов отослала ее домой.

– Меня беспокоит одно, отец. Я обещал Дейдре, что поговорю с тобой… Пойми, она не хочет выходить замуж за Нилла.

– Опять ты за свое. Ты сделал то, что обещал. Я сказал «нет». Вот так обстоят дела. – И добавил, обернувшись: – Она принадлежит Ниллу или будет принадлежать. Держись от нее подальше.

Гилеад стиснул зубы и повернулся к Малькольму.

– Лучше бы он сам последовал своему совету, правда? – спросил он лошадь.

Жеребец мудро кивнул головой.

Вздохнув поглубже, Дейдре вошла на кухню. Сердитая повариха, которую звали Мира, стояла к ней спиной. Забавно, ее имя означает «веселая». Дразнящий аромат тушеной баранины и теплых пшеничных лепешек наполнял помещение.

– Вкусно пахнет, – громко сказала Дейдре, чем привела в ужас одну из кухарок.

Повариха круто развернулась, в ее руке опять был зажат нож для мяса.

– Кажется, я уже говорила, чтобы ты держалась подальше от кухни!

С трудом преодолев желание убежать, Дейдре выдавила улыбку.

– Я… я пришла попросить вас о помощи.

– Для тебя я ничего не собираюсь делать. – Повариха окинула ее подозрительным взглядом. – Только если леди Элен распорядится.

– О нет, я не это имела в виду, – поспешно объяснила Дейдре. – Но это имеет к ней отношение.

– В чем дело? Какие-то жалобы? – Мира прищурилась. – Госпожа чем-то недовольна?

Дейдре отрицательно покачала головой. Во имя всех святых, эта женщина невыносима!

– Нет, леди чувствует себя прекрасно. Во всяком случае, сейчас. Мы можем поговорить наедине?

Мира грозно взмахнула ножом, и ее испуганные помощники, толкая друг друга; устремились к двери. Дейдре едва сдержала улыбку.

– Ну, говори скорей. У меня полно работы.

– Да. Спасибо. Так вот, в ту ночь, когда леди Элен стало плохо…

– Хочешь сказать, что-то было не так с едой? – зарычала Мира.

Дейдре замерла, уставившись на ее руку, сжимавшую тесак.

– Нет! Я имела в виду… может, это был яд…