Кэм вздрогнул.

– Надеюсь, ты это сказала не для того, чтобы заставить меня страдать еще больше?

– Именно для этого! – Анна снова засмеялась, направилась к двери и широко распахнула ее. – Если мне предстоит страдать, почему я должна жалеть тебя?

– Ты мне нравишься, Анна Спинелли! Такие женщины мне по душе.

– А мне казалось, тебя не интересуют женщины, которые охотятся за твоей душой. По-моему, ты предпочитаешь тех, кто охотится за твоим телом.

– Вот видишь, мы уже начинаем узнавать друг друга.

– Спокойной ночи.

Анна не стала уклоняться, когда Кэм притянул ее к себе и поцеловал. Это было бы притворством, а она не собиралась ни притворяться, ни обманывать себя. Поэтому она ответила на его поцелуй с исступленной страстью. А потом буквально вытолкала его за дверь и прислонилась к ней спиной, чувствуя себя совершенно обессиленной.

Сказать, что она испытывала возбуждение, значило ничего не сказать. Анна подумала, что ее пульс вряд ли придет в норму и через несколько часов. А то и дней.

И лучше бы она не чувствовала себя такой счастливой…

7

Когда зазвонил телефон, Кэм хмуро рассматривал корзину, полную розовых носков и трусов. Он точно помнил, что, когда закладывал носки и нижнее белье в стиральную машину, они были белыми… или почти белыми. Теперь они стали розовыми, как пасхальные яйца.

Может быть, они кажутся розовыми, пока мокрые?

Но когда он запихивал белье в сушилку, среди розовых мелькнул затаившийся красный носок. Кэм злобно оскалился и поклялся, что Филип заплатит за это своей жизнью.

– Черт побери! – пробормотал он, услышав телефонный звонок, наугад ткнул какую-то кнопку на сушильной машине, понадеявшись, что белье не поджарится, и отправился к телефону.

Перед тем как снять трубку, он приглушил звук переносного телевизора, стоявшего в углу рабочего стола. Не то чтобы он действительно смотрел его и уж точно не следил за всеми

страстями и предательствами, разворачивающимися в дневной «мыльной опере», но с ним было как-то веселее.

– Куин у телефона.

– Эй, Кэм! Еле нашел тебя. Это Тод Бардет. Кэм вытащил из открытого пакета горсть печенья.

– Как дела, Тод?

– Должен признаться, просто отлично. Я провел некоторое время на Большом Барьерном Рифе.

– Недурное местечко, – пробормотал Кэм с набитым ртом.

И тут его брови резко взметнулись вверх, поскольку на крошечном экране напротив потрясающая красотка прыгнула в постель с приторным красавчиком. Может, в конце концов, в этих дневных телепередачах действительно что-то есть.

– Не просто недурное, а потрясающее! Я слышал, ты выиграл Средиземноморскую гонку несколько недель назад.

«Несколько недель?» – лениво удивился Кэм, разжевывая второе печенье. Ему казалось, что с того финиша прошло несколько лет. Голубая вода, скорость, подбадривающая толпа, куча призовых денег… Все это казалось сейчас очень далеким. Теперь он сочтет удачей, если найдет в холодильнике немного молока, чтобы запить черствые печенья.

– Да, я тоже об этом слышал. Тод басовито захохотал.

– Ладно тебе. Мое предложение купить ту твою игрушку остается в силе. Но у меня есть еще одно предложение.

У Тода Бардета всегда имелось для вас «еще одно предложение». Он был богатым сыном богатого папаши из восточного Техаса и воспринимал мир как игровую площадку. Тод был помешан на яхтах: сам участвовал в гонках, финансировал гонки, покупал и продавал яхты. И пополнял коллекцию жен, призов и денег с завидной регулярностью.

Кэму всегда казалось, что удача Тода родилась вместе с ним – даже еще раньше, в момент его зачатия. А предложения, которые он высказывал, как правило, были дельными. Постельная сцена только что сменилась рекламой какой-то гигантской щетки для мытья унитазов, и Кэм выключил телевизор.

– Всегда готов тебя выслушать.

– Я собираю команду на Международный кубок.

– Международный!

Кэм воспрял духом, напрочь позабыв и о молоке, и о печенье. Главные состязания в мире парусного спорта! Пять этапов, и последний – три сотни суровых миль в открытом океане.

– А почему нет? В прошлом году Кубок выиграли австралийцы, поэтому гонка проводится в Австралии. Я хочу утереть им нос, и у меня чудо что за яхта. Быстрая, очень быстрая. Уверен: с хорошей командой она вернет Кубок в США. Но мне нужен капитан. Лучший капитан! Иными словами, мне нужен ты. Когда ты сможешь прилететь в Австралию?

«Завтра буду там», – чуть не сказал Кэм. Он смог бы за минуту собрать сумку и прыгнуть в самолет. Такие соревнования для гонщика – блестящая возможность показать себя. Он уже открыл рот, но тут его взгляд упал на качалку за кухонным окном.

Кэм закрыл глаза, с отвращением прислушался к гулу сушилки, в которой крутились розовые носки.

– Я пас, Тод. Я не могу сейчас уехать.

– Послушай, я готов дать тебе время привести дела в порядок… Ты понял каламбур? Я имел в виду твои любовные делишки, – сказал Тод со смехом. – Две недели тебя устроят? Если ты получил другое предложение, я заплачу больше.

– Я не могу. Я должен…

«Стирать? Воспитывать ребенка? Будь я проклят, если унижусь до подобных объяснений», – подумал Кэм и неожиданно для себя сказал:

– Мы с братьями начали собственный бизнес. У меня здесь обязательства.

– Бизнес? Ты?! – На этот раз Тод смеялся долго и с наслаждением. – Не морочь мне голову!

Глаза Кэма превратились в щелочки. Он не сомневался, что к смеху Тода Бардета присоединились бы все его друзья и знакомые. В самом деле: разве не смешно? Кэмерон Куин – бизнесмен!

– Мы строим яхты, – сказал он сквозь зубы. – Здесь, на Восточном побережье. Деревянные яхты. По индивидуальным заказам, – добавил он, отрезая себе все пути к отступлению. – Штучная работа! Вот увидишь: через шесть месяцев ты заплатишь большие деньги, чтобы иметь яхту, сконструированную и построенную Куинами. Так уж и быть, по старой дружбе я втисну тебя без очереди.

– Яхты? – В голосе Тода вспыхнул интерес. – Ну, если учесть, что ты умеешь ими управлять, может быть, действительно знаешь, как их строить?

– Никаких «может быть»!

– Это, конечно, интересное предприятие, но, послушай, Кэм, ты ведь не деловой человек! И потом – ты же не собираешься всю жизнь только и делать, что махать молотком и вгонять гвозди в планки? Ты не пожалеешь об этой гонке. Деньги, слава, приключения! А после победы вернешься и сколотишь парочку шлюпов.

«Я справлюсь, – пообещал себе Кэм. – Справлюсь с оскорблениями, крушением надежд, несбывшимися желаниями». Так или иначе, он не собирался доставлять удовольствие Бардету и показывать, как расстроен.

– Тебе придется найти другого капитана. А если захочешь приобрести яхту, позвони мне.

– Если действительно построишь хоть одну, сам позвонишь. – В трубке послышался вздох. – Жаль, старина. Такая возможность представляется раз в жизни. Если передумаешь в ближайшие несколько часов, свяжись со мной. Но я должен сколотить команду на этой неделе. Пока.

И Кэм услышал короткие гудки.

Ему очень хотелось швырнуть телефон в окно, но он вовремя понял, что именно ему придется выметать осколки. Так что Кэм положил трубку на рычаг с преувеличенной аккуратностью. И, разумеется, он не грохнул бы кулаком об стену, если бы сушилка не выбрала именно этот момент, чтобы бешено затрястись и запрыгать по полу.

– А мне показалось, что ты справился… Кэм резко обернулся и увидел отца. Рэй сидел за кухонным столом и тихонько посмеивался. «О Боже, это последняя капля!» – подумал Кэм, морщась от боли в руке.

– Почему бы тебе не приложить лед к суставам?

– Обойдусь, – Кэм взглянул на костяшки пальцев. Ерунда, пара царапин. А резкая боль по крайней мере поможет не потерять окончательно чувство реальности. – Пап, я много думал о нашем последнем разговоре… Я просто не верю, что ты здесь!

Рэй продолжал улыбаться.

– Важно то, что ты здесь, Кэм. Я знаю, тебе было очень трудно отказаться от такой гонки. И я благодарен тебе. Я горжусь тобой.

– Бардет сказал, что у него отличная яхта. А с его деньгами… – Кэм оперся ладонями о высокий рабочий стол и уставился в окно на спокойный залив. – Я мог бы выиграть! Пять лет назад я занял с командой второе место в Маленьком кубке Америки, а в прошлом году выиграл Чикагский кубок.

– Ты отличный моряк, Кэм.

– Вот именно! – Кэм сжал кулаки. – Тогда какого дьявола я торчу здесь?! Если так будет продолжаться, я свихнусь на этих идиотских «мыльных операх»! Я стану думать, что какие-нибудь Лайла и Ланс – не просто реальные люди, а мои близкие друзья. Меня будет волновать недостаточная белизна моих зубов. Я начну вырезать купоны на скидки и собирать кулинарные рецепты… И точно сойду с ума!

– Удивлен, что ты так думаешь о своей жизни здесь, – резко сказал Рэй, и в его голосе послышалось разочарование. – Создавать уютный домашний очаг, заботиться о семье – важная работа, Кэм. Может быть, самая важная работа на свете.

– Но не моя!

– Похоже, что сейчас – твоя. Извини. Кэм снова повернулся к отцу. Если уж разговаривать с призраком, то с тем же успехом можно и смотреть на него.

– За что ты извиняешься? За то, что умер и оставил все на меня?

– Ну, действительно, вышло неловко… Кэм рассмеялся бы, если бы смог. Подобный комментарий и иронический тон были так типичны для Рэя Куина! Но Кэм хотел во что бы то ни стало выяснить один вопрос, который не переставал мучить его.

– Пап, кое-кто говорит, что ты нарочно нацелился на тот столб.

Рэй перестал улыбаться. Его глаза стали серьезными и печальными.

– А ты веришь в это?

– Нет, – Кэм вздохнул. – Нет, я в это не верю.

– Жизнь – Божий дар. Она не всегда течет так, как нам хочется, но она бесценна. Я не стал бы причинять боль тебе и твоим братьям, отказываясь от своей жизни.

– Я знаю, – прошептал Кэм. – Но я рад услышать это от тебя.