– Сдвиньте гирлянду влево, – распоряжалась леди Ирвинг. – Нет, так слишком много. Оттяните назад.
– Она не должна загораживать омелу, – заметил Ричард.
– Резерфорд, идите найдите себе колокольчик и поиграйте с ним, – проворчала графиня. – А здесь я сама разберусь…
– Пожалуй, приведу сюда собак, – решила леди Дадли; она с некоторым трудом поднялась с дивана.
Джилс же с улыбкой наблюдал за всем происходившим, на его правой щеке образовалась ямочка, смягчавшая жесткие черты лица. Поскольку же он не смотрел в ту сторону, где находилась Одрина, то не было никакого вреда в том, чтобы задержать на нем взгляд, ведь так? Но интересно, каким образом присутствующие могли вызвать у него подобную улыбку? Ведь для того, чтобы так улыбаться, надо испытывать к человеку определенную симпатию. Увы, такую симпатию он вряд ли почувствует по отношению к ней, Одрине. После того как он увидел ее далеко не в лучшем состоянии… Ах, лучше не думать об этом.
Когда Джилс потянулся вверх, чтобы накинуть гирлянду на руку ангела, фалды его сюртука разошлись и стало заметно, как брюки обтянули ягодицы.
Добропорядочным английским леди, конечно же, не следовало разглядывать мужчин в подобном ракурсе. Это было столь же непозволительно, как и посещать кухню, чтобы научиться печь хлеб. А вот сами мужчины постоянно смотрели на женщин подобным образом. Смотрели, как бы оценивая и решая, достойны ли они того, чтобы их возжелать.
Интересно, насколько привлекательна она, Одрина? И что в ней привлекательного?
Ллуэлин желал лишь денег, которые составляли ее приданое. Отца же заботило только то, каким образом дочь могла повлиять на его положение в обществе. Здесь, в Йоркшире, она была совершенно одинока и подобна бледной тени в тусклом свете зимнего дня. Подобна бледной тени с чернильными пятнами на ладонях…
Быть может, именно поэтому она сейчас любовалась Джилсом Резерфордом? Он-то всегда был абсолютно спокоен и уверен в себе, в то время как она, пребывавшая в опийном дурмане и испытывавшая тошноту, сидела на полу в темном коридоре придорожной гостиницы…
Одрина невольно нахмурилась; ее немного раздражало то обстоятельство, что Джилс не выглядел нелепо, даже стоя на этом стуле. Тут из руки каменного ангела выпала веточка омелы, и он тотчас же подобрал ее с каминной доски, чтобы вернуть обратно.
Одрину раздражала также и эта омела.
Глава 7. В которой самая обычная бумага обретает весьма необычную форму
На следующий день выпал снег, немного скрасивший долгое зимнее утро. Небеса засыпали землю мелкой крупой – точно так же, как сама Одрина присыпала песком испещренные записями страницы.
Страница за страницей, страница за страницей…
Они с Джилсом снова взялись за шкатулку сразу после завтрака, в то время как виконт с виконтессой отправились на прогулку по своему замку в сопровождении своры собак, нагруженных гирляндами слуг, чрезвычайно любезного Ричарда Резерфорда и склонной все критиковать леди Ирвинг.
Они с Джилсом быстро систематизировали процесс, присвоив каждой панельке свой номер, и по мере того как предпринималась очередная попытка, листы бумаги заполнялись четкими аккуратными строчками: п1 – вниз; п2 – влево, п1 – вниз; п2 – вправо, п1 – вниз; п3 – влево… и так далее. Все это продолжалось уже полтора часа, меж тем как чай в пакетиках остывал около их локтей, а полоска света – отражение от свежевыпавшего снега – ползла все выше и выше к потолку.
– Миледи, вы вовсе не обязаны корпеть над этой шкатулкой вместе со мной. – Стиснув зубы, Джилс потянул панельку номер 17. – Ведь все это – не ваша забота.
– Не будьте столь высокомерны, мистер Резерфорд, – пробурчала в ответ Одрина. – Разве вы забыли, кто именно направил вас сюда?
Панелька номер 17 жалобно скрипнула, и Резерфорд тотчас оставил ее в покое.
– Но этот же человек направил сюда и вас, – заметил он.
– Я вовсе не собиралась с вами спорить. – Одрина улыбнулась. – Вы, мистер Резерфорд, уже достаточно долго пробыли в Англии и потому должны знать, что истинная английская леди никогда не станет противоречить джентльмену.
– То есть я тоже могу считаться джентльменом?
– Это вы решайте сами. Но в том, что я являюсь леди… В этом у меня сомнений нет. – В данный момент так оно и было. С помощью служанки леди Ирвинг она просмотрела содержимое привезенного для нее сундука и все-таки нашла понравившееся ей платье – из тонкого муслина с изображением гроздей винограда и с лифом темно-зеленого цвета, под цвет ее глаз. Если, конечно, кому-то захочется в них вглядеться. Впервые после отъезда из Лондона Одрина почувствовала себя одетой надлежащим образом – так, словно она надела на себя крепкую броню.
– Я в этом тоже не сомневаюсь, – отозвался Джилс. – Вот только не знаю, как назвать человека, который увозит даму из дома против ее воли.
Одрина посмотрела в окно. Пожав плечами, сказала:
– Вероятно, можно назвать его непорядочным.
– Или вульгарным, используя терминологию леди Ирвинг.
– Я не намерена противоречить джентльмену. – Одрина снова улыбнулась.
– Значит, вы все-таки считаете меня джентльменом… – произнес Джилс.
– По крайней мере, я не считаю вас… – Одрина внезапно осеклась и, немного помолчав, спросила: – А последней была панелька номер семнадцать, да?
Джилс не ответил, и Одрина, не удержавшись, пристально взглянула на него. Немного нервничая, переспросила:
– Так семнадцатая – или как?
– Мне кажется, принцесса, вы притворяетесь, изображая истинную английскую леди, – проговорил Джилс с усмешкой.
Изгиб его губ был подобен серпу… Который ранил ее этими несколькими словами… Но, к счастью, у нее имелся некоторый опыт в умении скрывать свои чувства.
– Все так или иначе притворяются, – заявила Одрина. – К примеру, вы на самом деле все-таки надеетесь отыскать драгоценности вашей матери. В противном случае вы просто не согласились бы бросить свою работу и отправиться в Англию.
– Моя работа связана с делами моего отца. – Джилс поджал губы, отчего маленький шрам на верхней губе стал еще бледнее. – И знаете… Я заметил, что вы больше не протестуете, когда я называю вас принцессой. Почему?
– По причине качеств, присущих истиной леди, которыми я, по вашему мнению, не обладаю. – Одрина смахнула с пальцев промокательный песок и заметила, что ее правая рука испачкана чернилами. Она научилась писать чисто и аккуратно, однако в процессе этого дела всегда обретала несколько неряшливый вид. – Я объяснила вам, что принцесса – совершенно неподходящий для меня титул, но вы продолжаете настаивать. Что ж, могу лишь предположить, что вы либо не в состоянии запомнить сказанное, и в таком случае с моей стороны было бы бестактно напоминать вам об этом, – либо вы хотите меня задеть, но тогда мне просто не следует обращать на это внимания.
Джилс провел большим пальцем по золоченой поверхности шкатулки.
– Хм… складная аргументация. Не могу оспорить ни один из пунктов. Однако вы не учли еще одну вероятность.
– Какую же? – Одрина следила за движением его пальца, ощущая внизу живота трепетное тепло.
– Я просто подумал, что вам не помешает какое-нибудь милое прозвище.
– Вот как?
– К тому же вы не говорили, что оно вам не нравится. Вы лишь сказали, что оно вам не подходит.
– Вот как?
«Черт возьми, да что я повторяю эти два слова? – подумала девушка. – Неужели нельзя сказать что-то более весомое?» Одрина нахмурилась, придвинула к себе лист бумаги и сложила его вдоль. Затем провела по сгибу ногтем и оторвала узкую полоску. Потом – еще одну. Эти действия помогли ей собраться с мыслями, и она проговорила:
– Да, прозвище не очень-то подходящее, хотя вполне сносное. Но почему вы решили, что мне необходимо дать прозвище? Для того, чтобы принизить меня? Или хотите создать между нами дружеские отношения?
– Даже не знаю, какой из вариантов более верный, – ответил Джилс. – Честно говоря, поначалу я счел вас избалованной и эгоистичной.
– Подобные комплименты бросают меня в жар. – Разгладив бумажную полоску, Одрина начала складывать ее в маленькую пружинку. Если ее руки и подрагивали, то это вряд ли было заметно.
– Я так считал только поначалу, поскольку думал, что вы по собственной воле бежали в Шотландию. – Поднявшись со стула, Джилс шагнул к окну. – Но потом, когда вы сказали, что вас увезли против вашей воли, я осознал, что был к вам несправедлив. Вы наверняка были очень напуганы, но тем не менее не сломались. Вы держались так, как, на мой взгляд, может держаться настоящая принцесса.
– Вот как? – вновь повторила Одрина. – Вы умудрились очень ловко вывернуться. Теперь ваши слова стали чем-то вроде комплимента. Да-да, очень ловко, мистер Резерфорд. – Сказав это, Одрина почувствовала, что ее сердце затрепетало, и данное обстоятельство несколько обеспокоило девушку.
– Теперь уже у меня возникло ощущение, что ко мне относятся с некоторым предубеждением, – пробормотал Джилс. – Миледи, как насчет того, чтобы называть меня по имени, то есть просто Джилсом? По крайней мере, так будет гораздо удобнее в присутствии моего отца. Вам не придется уточнять, какой именно мистер Резерфорд является объектом вашего презрения.
Одрина отложила только что сделанную бумажную пружинку.
– Ваш отец производит впечатление очень милого и благовоспитанного человека. У меня нет причин его презирать.
Джилс рассмеялся.
– Думаю, нам следует сделать передышку в нашей полемике. – Он кивком указал на ее бумажное изделие. – Что это вы такое соорудили?
– Мне нравится делать разные вещицы, – ответила Одрина. – Сначала это просто бумага, а через минуту – уже что-то другое. – Она сжала пружинку, затем отпустила и улыбнулась, когда та разжалась на полную длину. – Однако никакого проку в этом нет. Не стоит понапрасну переводить бумагу. – И она вознамерилась смять пружинку в кулаке.
"Мое сокровище" отзывы
Отзывы читателей о книге "Мое сокровище". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Мое сокровище" друзьям в соцсетях.