- Должно быть это вкусно. - Сказала Айлин, смотря на меня пытливым взглядом своих карих глаз, я лишь улыбнулся в ответ. Девушка явно рассчитывала на приглашение, это читалось в ее глазах. К сожалению, я не видел причин, чтобы не позвать ее и Сэма.

- Если у вас нет планов на вечер, приходите ко мне. Будем поддерживать традицию вместе. - Я заговорщически подмигнул Сэму и тот запрыгал от радости, довольный возможность провести со мной время.

- Ой, да что ты. - Смутившись, ответила Айлин. - Мы не хотим мешать.

- Вы и не помешаете. Поем в Паэлью полном одиночестве в следующую субботу. - Пошутил я, и девушка смущенно улыбнулась. - Ну, что? Я жду вас в семь?

- Ладно, мы придем. - Ее щеки покрылись легким румянцем, схватив сына за руку, она потащила его к ступенькам. - Спасибо за приглашение.

- До вечера сказал я и зашел в свою квартиру.


Айлин и Сэм пришли ровно в семь, захватив на десерт персиковый пирог, приготовленный по семейному рецепту. Мне было странно наблюдать за тем, как гостья по-хозяйски ведет себя на моей кухне, помогая мне накрыть на стол. Сэм необычайно тих и совершенно не привлекает к себе внимание, что совершенно ему не свойственно. Скорее всего, Айлин провела с ним воспитательную беседу и, надавив, внушила ему смирное поведение. Не знаю как, но это сработало.

- Изумительно, я не думала, что это настолько вкусно. - Сказала Айлин, пробуя Паэлью. Я лишь улыбнулся. Даже самое любимое блюдо может стать безвкусным если есть его на протяжении стольких лет.

Я посчитал, что Паэлья не особо подходящее блюдо для детей, поэтому приготовил сладкий картофель и овощи на пару. Сначала Сэм отказывался, есть овощи, но я наклонился к нему так, словно собираюсь сообщить самую сокровенную тайну и прошептал: « Знаешь, в детстве я всегда ел овощи и посмотри, каким я вырос». Больше Сэма уговаривать не пришлось, он уплетал еду за обе щеки.

- Наверное, это семейный рецепт? - Осторожно поинтересовалась девушка.

- Нет, на самом деле мы вычитали его в интернете.

- Так сразу и не скажешь. - Удивилась Айлин. - А почему именно это блюдо? Есть какая-то история, связанная с этой традицией?

- На самом деле нет, - рассмеялся я, кладя локти на стол. - Просто это единственное блюдо, которое моя девушка умела готовить. Попытки приготовить что-либо другое заканчивались провалом.

- Ну, надо же. - Айлин заразилась моим смехом. И мимолетно спросила, даже не подозревая о том, как сильно меня заденет этот вопрос. - Какой она была?

Все веселье стерлось с моего лица. А меня накрыло волной воспоминаний.

Я вспомнил ту ночь, которую мы провели с Эмили, спустя три года разлуки. Ее горящие глаза, нежная, гладкая кожа и мягкие, словно лепестки роз губы до сих пор снятся мне во снах.

Я помню, как ее губы двигались по моей коже, опускаясь все ниже и ниже, оставляя позади себя, горящие огнем, следы. Наши прикосновения друг другу сводили меня сума, я разрывался на части от переполняющих меня чувств. Каждое движение ее тела и губ просто убивали меня. В ее объятиях я умирал и рождался заново.

И до конца своей жизни я не забуду, как ее тело дрожало в моих объятиях, когда она шептала мне на ухо: « Я люблю тебя, Кайл» .

Может быть, расскажи я ей все, без утайки наша история закончилась бы по-другому. Все-то время, что мы провели вместе во время этой бешеной погони за медальонами, я боялся, что Эмили все вспомнит. Вспомнит, как сильно мы друг друга любили и то, как я предал нашу любовь, когда согласился на предложение моего отца и выбрал остаться рядом с Эмили, хотя знал, что у нее отберут даже самое крохотное воспоминание обо мне.

В то утро, после проведенной с ней ночи, когда я проснулся один в ее постели, ОНИ вызвали меня наверх и поставили перед тем же самым выбором, на который в этот раз я не собирался соглашаться. Я знал наверняка, что глубина наших чувств слишком велика, чтобы в очередной раз лишать нас друг друга. Она любила меня, любила так сильно, что, не смотря на все старания Старейшин отобрать у нее это чувство, она продолжала держаться за меня. И после этого всего, я не мог в очередной раз опустить руки. Я не мог уйти и снова делать вид, что ничего этого не было. Я больше не мог.

Среди ангелов я слышал о том, что есть один падший ангел, который за определенную плату стирает ангельскую метку, тем самым снимая с радара старейшин. Все в Эдеме будут считать тебя погибшим. И не смотря на то, что крылья остаются, попасть в Эдем больше было бы нельзя. Это не такая уж большая плата за возможность быть с любимой. Мне потребовалось несколько дней, чтобы разыскать этого парня и договорится с ним о встрече, и я уже был готов рассказать обо всем Эмили, но в тот день она оборвала все нити, связывающие нас и отправила меня домой.

- Кайл? - Насторожившись, позвала меня Айлин, вырывая из стихийного потока воспоминаний. - Ты меня пугаешь.

Я улыбнулся: - Я просто задумался.

- Так ты расскажешь мне о Эмили? - С надеждой в глазах спросила девушка, но в глубине ее глаз я видел проблески ревности и волнения.

- Я не уверен, что ты захочешь это слышать.

- Наоборот, мне очень интересно узнать о ней. Наверное, она была действительно особенной, раз смогла заполучить твое сердце.

Ой, Айлин, если бы ты знала, насколько она была особенной. Она была необыкновенной, раз я - бесчувственный ангел, влюбился в нее. Но вместо этой откровенной речи я сказал:

- Каждый из нас по-своему особенный и для каждого из нас предначертан определенный человек. Как вы говорите? Родственная душа?

- Мы говорим? - Вскинув брови, переспросила Айлин. Сэм сидит возле нее и молча, ковыряется в тарелке, казалось, что вся скука мира легла на плечи этому ребенку.

- Женщины обычно так говорит. - Поспешно начал исправляться я, хотя говоря «вы» я имел в виду не женщин, а все человечество в целом.

- Ааа, но мужчины, же тоже мечтают встретить свою родственную душу? - Как ни в чем не бывало, продолжила она. - Или же я ошибаюсь?

Я лишь пожал плечами, не зная, что именно ответить на этот вопрос. Я не мечтал о встрече с Эмили, судьба сама нас свела. И я уверен, что в мире нет другой такой души, какая была у нее.

Я не осознал, в какой именно момент Сэм выскользнул из-за стола и взял в руки свой футбольный мячик. Я лишь услышал, как с глухим ударом мячик несколько раз ударился об пол, а потом он просто выскользнул из рук мальчика и полетел в сторону.

Я вижу все так, словно это происходит не, в самом деле. По крайней мере, я всячески надеюсь на то, что это мое больное воображение рисует подобную картину. Футбольный мяч Сэма отскакивает от пола, один раз, второй, третий, и на четвертом скачке он врезается в стеклянную рамку с фотографией Эмили, сбивая ее с тумбочки на пол.

Мои уши пронзает звук битого стекла, а глаза различают даже самые крохотные кристаллики стекляшек, которые сейчас рассыпаны по деревянному полу.

Я замер, словно под дулом пистолета.

Айлин рассмеялась, всячески стараясь перевести все случившееся в шутку. Даже находясь в трех метрах от разбитой рамки, я вижу, что фотография Эмили порвана.

Где-то глубоко в подсознании я прекрасно понимаю, что Сэм лишь ребенок, и он совершенно случайно разбил рамку, тем самым испортив последнюю фотографию моей любимой. Только благодаря этой фотографии я все еще не забыл ее лицо, и теперь мое последнее напоминание испорчено.

Меня переполнила всепоглощающая ярость. Она словно липкая волна ползла по моим ногам, забираясь все выше и выше, пока не запеленила глаза, не заполнила уши и все клеточки головного мозга. Именно находясь на такой грани люди и способны на жестокие и необдуманные поступки. И в данную минуту я, как ни когда это осознаю.

Я резко встал, ножки стула громко скрипнули по деревянному полу, заставляя нелепый смех Айлин моментально смолкнуть. Она застыла словно каменная, с выпученными от удивления глазами.

Я же чувствовал, как мои глаза налились кровью, а лицо пылало огнем. Если бы взглядом можно было убить, Айлин и ее сын в эту же секунду были бы мертвы.

Я прекрасно понимал, что нахожусь на грани срыва, и чтобы не сделать ни чего из ряда того, о чем я потом буду жалеть, я выскочил из собственной квартиры так быстро, как только это было возможно.

Я ненавижу людей за их бесцеремонность к чужим вещам и глупую неуклюжесть. Маленький мальчик, одним беззаботным движением разрушил оставшуюся половину моего мира и в ту секунду я был готов на все, чтобы отомстить. Даже на убийство.


20 августа 2014 года

Я ни когда в жизни не страшился одной лишь мысли о том, что скоро наступит рассвет. Как говориться: «Утро вечера мудренее», так вот к данному случаю это выражение ни как не относиться. С наступлением рассвета мне не станет легче. Не уверен, что мне вообще когда-нибудь сможет стать лучше.

Костяшки на моих руках сбиты в кровь, и я просто вне себя от ярости. Я столько всего натворил за последние три часа, что даже родная мама не поверила бы, что я на такое способен.

Одним словом, вместо квартиры у меня теперь одна большая свалка, потому что я разнес все в клочья. Единственное, что уцелело после выплеска моих эмоций - гитара Эмили. Я не посмел к ней прикоснуться.

И вот сейчас, я стою у изножья ее кровати, а мое сердце, разорванное на части валяется у моих ног. Вот она рядом, в нескольких сантиметрах, но еще, ни разу она не была настолько далеко от меня. На расстоянии тысячи планет.

Все вокруг такое холодное и чужое. Чужая квартира, постель, даже сама Эмили теперь чужая.