К тому времени, когда караван достиг Фатхнур-Сикри, Велвет была в ужасе от беспокойства за судьбу Пэнси и от той неизвестности, что ждала впереди ее саму.

— Кажется ли вам ваша судьба такой ужасной и теперь, моя Шахрезада? — спросил у нее Акбар, когда она кончила рассказ.

— Я еще не знаю, какой будет моя судьба, сир, — ответила Велвет.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и потом сказал:

— Я думал, вы уже знаете.

Она покраснела и опустила глаза. Велвет была совсем не глупа и прекрасно понимала, для чего португальский губернатор послал ее Великому Моголу. Она уже не девственница и все-таки боялась. В своих мыслях она все еще оставалась женой Алекса.

— А что с Пэнси? — спросила она, пряча лицо и пытаясь изменить тему разговора. — Ваш врач смог определить, что с ней?

— Как мне доложили, потребовалось достаточно много времени, чтобы отмыть ее, ведь она без сознания. Сейчас врач должен быть уже с ней. Не желаете ли пойти и взглянуть на нее?

Она застенчиво подала ему руку и встала, чтобы следовать за ним. Он вывел ее из комнаты и проводил по коридору до другой, маленькой комнаты. Там Велвет нашла очень бледную Пэнси, лежащую на постели, и бородатого старика, склонившегося над ней. Врач обернулся, когда они вошли в комнату, и, поклонившись, заговорил с Акбаром:

— Повелитель, я наконец могу со всей определенностью поставить диагноз. Он очень прост. Женщина страдает от нашей жары, к которой она, по-видимому, непривычна, и от судорог в руках и ногах, причиной которых стала ее уже довольно длительная беременность. Она должна разрешиться от бремени месяца через полтора. До этого времени ей надлежит оставаться в постели. Я прописал ей мочегонное, что должно ослабить судороги. При надлежащем отдыхе, защите от солнца и холодных ваннах лихорадка вскорости покинет ее. Если судороги не возобновятся в течение ближайших нескольких дней, я намерен вызвать преждевременные роды. Разрешение от бремени поможет ей больше, чем что-либо другое.

— Благодарю тебя, Зафар Сингх. Эта госпожа — хозяйка этой женщины, и она очень привязана к своей служанке. Ей будет приятно это услышать.

— Что с ней? — нетерпеливо спросила Велвет, так как разговор велся на родном языке Акбара. — Она выживет?

— Скорее всего, — сказал он и затем спросил:

— Вы знали, что ваша служанка ждет ребенка?

— Что? — Велвет была поражена. Пэнси беременна? — Это невозможно, — сказала она, подумав одновременно, что если это правда, то отцом ребенка должен быть Дагалд. — Не будете ли вы, милорд, так добры еще раз спросить доктора, уверен ли он? — попросила она.

— Он более чем уверен. Ваша служанка родит через месяц или около того.

— Когда я смогу поговорить с ней? Все эти последние несколько дней она была без сознания. — Велвет встревоженно вглядывалась в осунувшиеся черты Пэнси.

— Когда девушка будет в состоянии говорить? Она пробыла без сознания несколько дней, — спросил Акбар у доктора.

— Сейчас она спит, повелитель. Завтра она проснется.

— Вы сможете поговорить с вашей служанкой завтра, — перевел Акбар Велвет. — Сейчас она спит. — Слава Богу!

Он был тронут ее чувствами, найдя такую заботу о служанке обворожительной. Взяв ее опять за руку, он отвел Велвет назад в ее покои.

— Она не выглядит беременной, — задумчиво проговорила Велвет. — Когда мы покидали Англию, моя невестка тоже была беременной, причем всего несколько месяцев, но ее состояние было заметно. Надеюсь, что с ребенком Пэнси все будет в порядке.

— Каждая женщина носит своего ребенка на свой манер. Некоторые полнеют раньше, другие позже, а у некоторых вообще ничего не заметно. У некоторых живот бывает ниже, у других выше. Она мне кажется смелой девушкой.

— Так и есть. — Велвет посмотрела на него и улыбнулась. — Вы так добры, сир. Скажите, а откуда вы так много знаете о детях?

— Пришлось узнать. Я был отцом много раз, — печально улыбнулся он. — Но в живых осталось только шестеро. У меня три сына и три дочери.

В комнате на несколько секунд повисло неловкое молчание. Потом Акбар сказал:

— Теперь вам надо отдохнуть. Я приду завтра, чтобы взглянуть на вас. Спокойной ночи, моя английская роза. Спите спокойно.

Адали поднялся из угла, где он; сидя на корточках, дожидался ее возвращения.

— А-и-й! Вы понравились ему, моя принцесса! Да, да! Могу сказать совершенно точно! Вы ему понравились! Велвет покачала головой:

— Просто он добрый человек, Адали. Завтра я попрошу его отпустить меня домой, в мою страну.

Евнух не стал больше ничего говорить. Он прекрасно знал, что Акбар не сделает ничего подобного. Он видел глаза своего Повелителя, когда они ласкали его новую хозяйку. Много лет прошло с тех пор, когда Великий Могол с вожделением смотрел на какую-нибудь женщину. Большинство его последних любовных связей имели в своей основе или политические мотивы, или он хотел просто удовлетворить естественное мужское желание. Сейчас — другой случай.

Адали вспомнил историю, которую ему когда-то рассказывали об Акбаре и одной из его жен, красавице Альмире. Альмире было тринадцать лет, когда ее впервые увидел Великий Могол. К сожалению, к этому времени она уже была женой престарелого шейха Абдул Вази. Акбар, однако, очень сильно возжелал ее, да и сама Альмира влюбилась во Властителя. Так как никто из них не мог сдерживать страсти, Акбар заставил шейха развестись со своей женой, чтобы он мог обладать ею. Альмира стала матерью его второго сына, принца Мюрада.

Это был единственный известный Адали случай, когда его Повелитель женился потому, что сам захотел этого, а не по необходимости. Евнух сам тогда еще не состоял при дворе, будучи маленьким мальчиком, но история эта широко известна. Когда же Адали попал ко двору Моголов, он быстро понял, что Акбар нежен со всеми своими женами, особенно при этом выделяя мать своего наследника, принца Салима, принцессу Иодх Баи. Однако никогда Адали не слышал, чтобы кто-нибудь говорил, что Властитель в кого-то влюблен. Теперь Адали надеялся, что это изменится. Акбар желал эту заморскую принцессу, его госпожу, это было ясно, но в этом что-то еще есть. По тому, как терпеливо и нежно относился Властитель к этой женщине, евнух мог точно сказать, что он считал ее чем-то особенным. Она не такая, как другие, и Властитель знал это. Разве не повелел он Адали держать ее подальше от других женщин, чтобы они не могли как-нибудь повлиять на нее? Адали понимал, что благодаря французскому происхождению своего отца он получил возможность подняться вверх сразу на несколько ступенек в иерархии дворцовых евнухов. Если его госпожа сможет завоевать сердце Великого Могола, его будущее обеспечено, и для этого он намерен приложить все усилия.

— Теперь вам надо отдохнуть, — сказал он. — Вам довелось пройти через тяжелые испытания, но теперь вы в безопасности.

Он повернул ее к себе спиной и развязал ленты, которые удерживали на ней маленькую кофточку.

— Что ты делаешь? — вскричала Велвет.

— Вы должны приготовиться ко сну, — ответил он ей, — а мы здесь спим без одежды.

— Но ты не можешь раздевать меня! — воскликнула Велвет возмущенным тоном.

— Я ваш слуга, — ответил он.

— Ты мужчина, — возразила она. Адали рассмеялся:

— Нет, принцесса, я не мужчина. Я евнух. О, внешне я похож на мужчину и родился мальчиком, но, когда меня кастрировали, я перестал быть мужчиной. — Он снял с нее кофточку и начал развязывать поясок ее юбки. — У меня нет чувств и желаний нормального мужчины.

Юбка соскользнула с нее, и Велвет по привычке, чисто автоматически сделав шаг, вышла из легшего на пол шелкового круга. Адали нагнулся и поднял ее одежду.

Вдруг спохватившись, что она осталась совсем голой, Велвет быстро забралась на постель и натянула на себя шелковое покрывало.

— Вообще-то я вполне способна раздеться сама, — сказала она слабым голосом.

— Вы принцесса, — ответил он, — и моя обязанность служить вам. Через несколько дней вы привыкнете ко мне. — Он хихикнул. — И тогда просто забудете о моем присутствии. — Достав из шаровар щетку для волос, он сел рядом с ней и начал умело расчесывать ее роскошные волосы, нежно, но твердо справляясь с этим делом. Закончив, он спрятал щетку где-то в обширных складках своих шаровар и пошел к двери. Обернувшись на пороге, он улыбнулся и сказал ей:

— Я буду спать снаружи, в холле. Если я понадоблюсь, просто позовите.

— Куда ты забираешь мою одежду? — спросила она. — Это все, что у меня есть.

— Я должен отдать ее прачкам постирать, — ответил он. — Не беспокойтесь. Утром у вас будет целый сундук прекрасных платьев, обещаю. Спокойной ночи!

Она осталась одна. Одна, впервые за много месяцев. Несколько минут она неподвижно сидела в центре своей постели, глядя в арку, ведущую на террасу. Ее глаза ни на чем не задерживались, но мозг усиленно работал. Она оказалась за сотни миль от берега, за которым лежали еще тысячи миль воды, отделявшие ее от родины. Эта мысль отрезвила Велвет. Найдет ли ее семья, вернее, смогут ли они когда-нибудь найти ее? А если ее и найдут, что осталось для нее в Англии? За месяцы, прошедшие со дня смерти Алекса, она приучила себя к мысли, что посвятит свою жизнь заботе о своих стареющих родителях, но правда такова, что ни Адам, ни Скай никогда не будут стариками в обычном смысле этого слова и, кроме того, они — одно целое. У нее же нет никого. Даже у Пэнси есть Дагалд, и об этом еще предстояло серьезно подумать.

Ребенок, которого носила под сердцем Пэнси, несомненно, Дагалда, и он имел на него такие же права, как и она. Пэнси обязательно должна вернуться в Англию со своим ребенком, чтобы воссоединиться с Дагалдом. Это необходимо! Велвет, правда, почувствовала облегчение, сообразив, что пройдут многие месяцы, прежде чем Пэнси решится куда-нибудь поехать.

Велвет глубоко вздохнула и вытянулась на постели, сбросив с себя шелковое покрывало. Из арки чуть заметно тянуло ветерком, но он был теплым и наполненным неведомым тонким сладким ароматом. Ей стало интересно, что это такое, и она решила спросить завтра у Адали.