Сьюзен Филлипс - Мое непослушное сердце

— Скоро напишу, — улыбнулась Молли.

В соответствии с требованиями рынка статьи, посылаемые ею в «Чик», почти всегда получали двусмысленные заголовки, хотя содержание было абсолютно безобидным. В «Ночи страсти» говорилось о последствиях занятий сексом на задних сиденьях машин. «От девственницы до ведьмы» рассказывала о новых направлениях в косметике, а «Хорошие девочки пускаются во все тяжкие» повествовала о походе трех четырнадцатилетних школьниц по городским окрестностям.

— Можно посмотреть твои новые рисунки?

— У меня ничего нет, — покачала головой Молли. — Мне в голову пришла новая идея, но я еще не успела над ней поразмыслить.

Иногда ее книги начинались с небрежных набросков, иногда с текста. Сегодняшний сюжет подсказала сама жизнь.

— Расскажи! Пожалуйста!

Обычно, прежде чем приступить ко всему остальному, они любили выпить по чашечке чая «Констант коммент». Вот и сейчас Молли отправилась в крохотную кухоньку, располагавшуюся напротив «кабинета», и поставила чайник на огонь.

Ее миниатюрная спальная антресоль располагалась как раз над «гостиной». Металлические полки были полны книг: сочинения обожаемой Джейн Остен, потрепанные романы Дафны Дюморье и Ани Ситон, ранние произведения Мэри Стюарт, Виктории Холт, Филлис Уитни и Даниэлы Стил.

На полках поуже в два ряда стояли карманные издания — исторические саги, дамские романы, детективы, путеводители и справочники. Были здесь и биографии знаменитых женщин, и несколько томиков наименее угнетающих антологий книжного клуба Опры[3] .

Старенькие, но драгоценные для нее детские книжки Молли держала в «спальне». В коллекции были все истории об Элоизе и Гарри Поттере, «Колдунья Блекбед-Понд», несколько сказок Джуди Блюм, «Дети из товарного вагона» и «Энн из Грин-Гейблз» Гертруды Чендлер Уорнер, зачитанные «шедевры» Барбары Картленд, которые она открыла для себя в десять лет. Словом, типичное собрание истинного книжного червя, и дети Кэйлбоу обожали валяться на постели в окружении разнокалиберных томов, пытаясь решить, что выбрать из огромной кипы книг.

Молли вынула из шкафчика фарфоровые чашки с тонкими позолоченными ободками и россыпью лиловых анютиных глазок.

— Я решила, что моя новая книга будет называться «Дафна летит кувырком».

— Расскажи!

— Ну… Дафна пробирается через лее по своим делам и никого не трогает. И тут вдруг откуда ни возьмись вылетает Бенни на своем горном велосипеде и сбивает ее.

— Негодный барсучишка! — неодобрительно фыркнула девочка.

— Именно.

— Думаю, неплохо бы кому-нибудь стянуть этот велосипед! — лукаво предложила Ханна. — И поделом ему! Не будет пакостить!

— В Соловьином Лесу нет воровства, — покачала головой Молли. — Разве мы не говорили об этом, когда ты хотела, чтобы кто-нибудь стащил горные лыжи Бенни?

— Кажется… — Девочка упрямо поджала губы. В точности как ее папаша, когда ему что-то не нравится! — Но если в Соловьином Лесу есть горные велосипеды и горные лыжи, почему не быть воровству? И Бенни это не нарочно. Он не такой уж плохой, просто озорник.

Молли отчего-то снова вспомнила о Кевине.

— Слишком уж тонкая грань между озорством и глупостью!

— Бенни не глупый! — отчаянно воскликнула Ханна, и Молли пожалела о своей несдержанности.

— Конечно, нет. Он самый умный барсук в Соловьином Лесу, — заверила она, взъерошив племяннице волосы. — Давай выпьем чайку, а потом погуляем с Ру у озера.

За всеми делами Молли совсем забыла о почте и стала просматривать письма, только когда Ханна уснула с помятым романом «Желание Дженнифер» в руках. Молли прижала счет от телефонной компании зажимом и машинально вскрыла большой канцелярский конверт. Один взгляд на заголовок — и она брезгливо поморщилась. Нужно же было ей взять это в руки!

"Здоровые духом дети для здоровой духом Америки!

Проказа гомосексуализма подбирается к вашим детям!

Самых невинных граждан страны ввергают в пучину порока и извращений непристойными книгами и разнузданными телешоу, прославляющими сексуальные отклонения и отсутствие моральных принципов…"

«Здоровые дети для здоровой Америки», сокращенно «ЗДЗА», — известная чикагская организация, сдвинутые члены которой с безумным блеском в глазах выплескивали свою паранойю, участвуя во всех местных ток-шоу. «Ах, если бы их энергию да на что-нибудь полезное — может, и несчастных детей стало бы меньше!» — подумала Молли, прежде чем швырнуть письмо в мусорное ведро.

На следующий день Молли отвезла Ханну к родителям и помчалась по шоссе в Дор-Каунти, летний дом Кэйлбоу в штате Висконсин. Отняв руку от руля, она рассеянно погладила хохолок Ру. Солнце клонилось к горизонту, и вряд ли можно было рассчитывать попасть туда раньше полуночи.

Решение ехать на север было чисто импульсивным. Вчерашний разговор с Фэб обнажил то, что Молли старалась скрыть даже от себя самой. Сестра была права — недаром она перекрасила волосы. Прежняя неудовлетворенность собой вернулась, а вместе с ней явились и старые проблемы.

Разумеется, у нее нет никакого желания включать пожарную сигнализацию и с наследством она уже успела разделаться, но это еще не означает, будто подсознание не изобретет очередного способа отмочить что-нибудь этакое. Недаром у Молли было неприятное ощущение, словно ее снова затягивает омут, из которого она, казалось, выбралась навсегда.

Университетский психолог много лет назад сказал ей:

— В детстве вы верили, что можете заслужить любовь отца примерным поведением. Воображали, что если будете учиться на отлично, выполнять все писаные и неписаные правила, тогда он даст вам то, в чем нуждается каждый ребенок: похвалу, нежность и доброту. Но ваш отец оказался неспособным на такого рода любовь. Поэтому время от времени что-то в вас ломалось и вы совершали очередную проделку самого низкого, по вашим понятиям, толка. Вполне естественная реакция. Это помогло вам сохранить рассудок и цельность характера.

— Но это не объясняет того, что я натворила в высшей школе, — возразила тогда Молли. — Берт умер, и я жила с Фэб и Дэном. Оба любили меня. А как насчет украденного калькулятора?

— Может, вы хотели испытать любовь Фэб и Дэна?

Молли от неожиданности задохнулась:

— О чем вы?!

— Единственный способ убедиться в стойкости и неизменности их любви — совершить нечто ужасное и посмотреть, не отрекутся ли они от вас.

Они были рядом. Все время.

Так почему же все вернулось? Она больше не хочет никаких неприятностей и готова всю жизнь писать книги, наслаждаться обществом друзей, гулять с Ру, играть с племянницами и племянником. Но отчего, отчего не находит себе места? Стоит лишь взглянуть на омерзительно-красные волосы, чтобы понять: она на грани срыва.

Так что лучше пока спрятаться от греха подальше в Дор-Каунти на недельку-другую. Уж там она наверняка ни во что не впутается.

В это самое время Кевин Такер мирно спал и видел во сне катившийся по полю мяч. Разбудил его подозрительный шум. Кевин перевернулся на спину, застонал и попытался было сообразить, где находится, но бутылка шотландского виски, которую он успел уговорить перед сном, весьма эффективно отшибла память.

Он снова услышал звук, какое-то царапанье у двери, и в голове немного просветлело. Он в Дор-Каунти, штат Висконсин. На этой неделе у «Старз» нет игр, и Дэн шибанул его десятитысячным штрафом. Ко всему прочему сукин сын приказал ему отправиться в летний дом и оставаться там, пока не поумнеет.

Черт возьми, с его головой все в порядке! А вот о бешено дорогой и самой современной сигнализации Кэйлбоу этого не скажешь — кто-то пытается вломиться в дом, а она молчит.

Кевин вдруг сообразил, что в неравной борьбе с бутылкой виски совершенно позабыл включить сигнализацию. Что ж, может, это к лучшему — появился шанс немного развлечься.

Дом был темным и холодным. Кевин спустил ноги с дивана, наткнулся на журнальный столик, выругавшись, потер коленку и метнулся к двери. Что же у него за жизнь, если драка со взломщиком представляется самым интересным событием за неделю? Оставалось только надеяться, что ублюдок вооружен.

Он ловко обогнул горбатую тушу, которую посчитал креслом, наступил на что-то маленькое и жесткое, возможно, детальку конструктора «Лего», из тех, что разбросаны по полу.

Никакого порядка, несмотря на то что дом большой и роскошный.

Дьявол, ну и темнотища!

Кевин стал красться в направлении скребущего звука, и едва сделал несколько шагов, как услышал щелчок. Дверь стала медленно открываться.

В предчувствии опасности он ощутил знакомое возбуждение, которое так любил, и, плавным движением распахнув дверь, схватил незваного гостя.

Парень, казалось, был не тяжелее мухи и потому сразу полетел на пол. Судя по пронзительному визгу, он к тому же был еще и голубым.

Но к несчастью, он захватил с собой пса. Большого пса, похоже.

У Кевина волосы встали дыбом от низкого, угрожающего, леденящего кровь рычания служебной собаки, готовой ценой собственной жизни защитить хозяина. Прежде чем он успел хоть что-то предпринять, острые зубы впились в его щиколотку. И тут наконец в игру вступили рефлексы, сделавшие Кевина легендой спорта. Одним броском он достиг выключателя — яркий свет залил прихожую, и Кевин с ужасом осознал: его атаковал не ротвейлер, отнюдь, и панические вопли издавал не мужчина, — А, черт…

На полу, покрытом плитами, лежала маленькая орущая женщина с волосами цвета его «феррари». А щиколотку заодно с любимыми джинсами с упоением уродовал крошечный серый…

У него не хватило духу даже мысленно произнести это слово.

Вещи незнакомки рассыпались еще в тот момент, когда он ее сцапал. Пытаясь стряхнуть подлого пса, Кевин успел заметить книги, рисовальные принадлежности, две коробки печенья «Наттер баттер» и шлепанцы в виде пушистых розовых кроликов.