И, ведь мы не виноваты, нам так сказали… Мне так сказали. Тебе так сказали.

Главное – сделать выбор… и любить того, кого решил. И чем сложнее твой выбор, тем более ценна твоя любовь… Легко любить человека доброго, умного, красивого, а попробуй полюбить убийцу, грубого, агрессивного… Того, кто тебя, возможно, не любит… Как Соня…

Человек очень много стал уделять времени своей персоне, ему стало важно не состояние любви, а предмет любви… Он захотел, чтобы рядом с ним был красивый партнер, от этого у него поднимается самооценка, да еще и комфортный для него, чтобы не причинял страданий… Это такая глупость… Вместо того, чтобы любить другого, мы любим себя… Вместо того, чтобы отдавать, мы берем… Но, нам заповедали не быть любимыми, а ЛЮБИТЬ… Нам забыли сказать, что любовь – это труд, а не удовольствие. Но и результат этого труда – СМЫСЛ и вечность, а результат удовольствия – пресыщенность и духовная пустота. Любовь приходит только через боль, боюсь, что другого пути у нее нет. Иначе бы не распинали Христа.

И… я вот думаю, чем больше мы страдаем и очищаем свое сердце, тем больше нам дается любви. Я знаю многих людей, которые никого не любят, это страшно… Они задыхаются от себя и внутреннего одиночества. Есть те, которым удалось полюбить хотя бы своих детей и родителей. Следующий уровень, это когда удалось полюбить того, кто не связан с тобой родственными узами: жену, мужа, друзей… Но, высший пилотаж – это любовь к тому, кто тебя распинает, это любовь Христа.

Нам так много внушали неверных идей. Я долгое время думал, что любовь – это чувство… Но, это не чувство, это напряжение всей твоей сущности, твоего сознания. Чувство – это скорее, ее внешнее проявление, эффект. Но, она может и не проявляться во вне, она может гореть внутри, тихо и долго.

Кто много страдал, тот сможет много полюбить… Чем беззаботней и комфортней наша жизнь, чем больше мы заняты собой, или каким-либо важным (как нам кажется) делом, тем меньше в нас любви. Кей, ты уже на пути к любви, твоя боль – это твоя любовь.

Лев пристально посмотрел в ее мутно-зеленые глаза. Она опустила взгляд и взяла салфетку, которую до конца встречи теребила в руке. Повисла длинная пауза.

– Я скоро еду на Соловки. Ты там была? – проронил Лев.

– Соловки? – встрепенулась мысль Кей, – у меня появился один прекрасный знакомый в Париже, его зовут Жак, он мечтал о Соловках. Вчера он мне звонил, сказал, что уже оформил документы, и через несколько дней будет в Петербурге…

Кей сделала паузу, – Так странно, и ты тоже – Туда… – Нет, я Там не была, но, может буду… когда-нибудь.

По губам Льва пробежала еле заметная теплая улыбка, – И правда, Кей, очень интересное совпадение, ведь мы с другом примерно через неделю и собираемся. Вполне возможно, что эту поездку мы сможем осуществить вместе, если на то будет воля всех, и, конечно же – Бога.

Лев посмотрел на часы, они остались в кафе почти одни, официанты начинали уборку. Он знаком попросил счет:

–Что ты будешь делать?

Кей пожала плечами, и, застегнув пуговицу пиджака, добавила:

– Любить. Я хочу увидеть Алекса. Поеду к нему в Париж, а дальше… Пока не знаю…

Фрагмент 30А

Соловки устремлялись в небо… Можно было подумать, что этот остров – видение, ненастоящее. Тишина, медленное движение паломников, женщины в платках, монахи, звон колокола, дети… Мягкий солнечный свет. Здесь жизнь течет по другим законам, здесь по-другому улыбаются, по-другому здороваются, по-другому ходят. Все здесь, кажется, приобретает какой-то дополнительный смысл. Здесь будто бы чуточку больше Бога, чуточку больше мира, чуточку больше себя.

Каждый день Лев просыпался с первыми лучами солнца и вместе с Александром отправлялся изучать жизнь этого удивительного архипелага. Саша рассказывал ему об истории острова, его людях, природе, погоде… Льву казалось, что здесь стерта граница между землей и небом, между живыми и мертвыми, между сном и явью… Он испытывал поток непривычных чувств, его сознание и тело работали в каком-то интенсивном режиме: хотелось как можно больше дышать, как можно больше думать, как можно больше слушать…

Жак, наконец, осуществил свою мечту, он стоял с этюдником здесь, на святой земле… За несколько дней его кисть уже успела запечатлеть на холсте окрестности острова. Но сегодня Жак решил перейти от пейзажа к портрету, напротив него на траве, замотанная в платок, сидела Сюзи. Ее было не узнать: ее глаза ожили, ее жесты обрели вдруг какую-то плавность, она смотрела вдаль и щурилась от солнца. На ее лице играла тихая улыбка, которая с помощью Жака перекочевала на портрет. Эта улыбка жизни, она уже никогда не исчезнет.

– Сюзи! – она повернула голову. В нескольких шагах от нее стоял Лев, он приветливо улыбался и, жестом указывая в сторону портрета, произнес:

– You are beautiful!

Фрагмент 31Ф

Мечты сбываются… Грезы осуществляются. А что есть жизнь, как не одна большая греза? И каждый грезит по-своему, кто-то пластично и гибко, а кто-то плоско и неповоротливо… И все это сбывается здесь…

Прошло несколько месяцев после расставания с Кей, и Алекс осуществил свою мечту: он, наконец, занялся созданием галереи. Сейчас он стоял с картиной в руках, и, задумчиво осматривая стены, думал, куда ее повесить.

Это был портрет Кей, он нашел и выкупил его. Несмотря на то, что Жак хотел оставить этюд себе, Алекс убедил его отдать картину в галерею. За то время, которое он провел с этой девушкой, в нем что-то изменилось. По крайней мере, в отношении к женщинам: он понял, что смог бы находиться с ней не только неделю, а бесконечно долго. Почему? Пока это было для него загадкой, но он часто представлял ее образ. Мысли о ней не покидали его. Алекс серьезно думал о том, чтобы пригласить ее в Париж к себе в гости и, наконец, принял решение до конца месяца ей позвонить.

Он повесил образ Кей в угол… Алекс провел пальцем по холсту и нежно улыбнулся. Она должна быть здесь, подумал он. Эта галерея для нее… Она для всех, кто не боится превратить свою жизнь в искусство, а искусство в жизнь. Жизнь – это воплощенное представление, если ты живешь, так как представляешь сам – ты Есть, а если так, как представляют другие, тебя нет, ты – Тень, ты исчезающее. Только та жизнь становится искусством, в которой образ и действие совпадают. Но сколько тех, кто отважился жить по-своему, кто поверил в свой мир? Кто поверил в реальность своих нереальных фантазий?

Эта галерея для тех, кто не ломается, кто не боится, кто идет на риск и готов бороться до конца за собственную грезу.

За время после расставания с Кей Алекс сильно изменился, с появлением галереи в его характере все больше стали просвечивать чувства. Он неожиданно для себя заметил, что почти перестал доверять здравому смыслу, и почти готов был поверить в чудо. Роль детектива, так вдохновлявшая его долгое время, ему вдруг разонравилась, он охладел к работе и теперь со всей страстью занялся оформлением картинного пространства. Ему нравилось подбирать цвет стен, развешивать полотна, продумывать интерьер. Что это? Помутнение сознания? Многие его знакомые именно так отнеслись к этой непрактичной затее. Они пожимали плечами и снисходительно улыбались, понимая, что между искусством и финансовым благополучием существует большая прореха. Всем это казалось блажью…

Алекс прекрасно все понимал, но однажды проснувшись, он понял, что самое важное в жизни – не растерять в себе божество. А чтобы быть Богом, нужно мыслить и действовать как он. Бог не беспокоится о завтрашнем дне, Бог меряет жизнь не вещами, а смыслом, Бог, как ребенок, всегда играет. Он всегда в центре жизни… И… нужно доверить себя Богу и Другому… Алекс понимал, что этим Другим для него могла быть Кей. Но, это же фантастично, это немыслимо. Она совсем другая, она – ветер и хаос, она раскачивает стабильность, она вторгается на чужую территорию, она распахивает окна там, где всегда были задернуты шторы, она танцует там, где запрещено двигаться. Но именно потому, что это фантастично и немыслимо, он решил в это поверить. Желать возможного – удел человека, но только Бог может пожелать невозможного. Ему захотелось обрести в себе Бога.

Однажды можно проснуться и понять, что все – сон… И не важно, сколько бы ты не просыпался, ты все равно находишься во сне, даже наяву… Поэтому, если уж спать, если уж грезить, то делать это так, как боги… Желать невозможного, искать несуществующего… Победа за той грезой, в которую больше верят… А все остальное – «суета сует и томление духа». Ведь нет ничего, а если ничего нет, то можно все придумать. Но фантазировать нужно красиво, как Бог… И в этом ответственность человека перед собой и бытием. Грех – это неумение красиво воображать… Грех – это горделивая серьезность, вместо детской игривости… Грех – это трусость, это отказ от фантазии… Грех – это боязнь верить…

Встреча в зеркале с самим собой всегда опасна… Кто тот человек? Он есть или я его придумал? Я вижу себя или я вижу того, кого хочу увидеть? Мы скрыты даже от самих себя… Зачем? Может затем, чтобы мы могли и себя вообразить?

Он представлял, как однажды она заходит в галерею и останавливается напротив своего портрета. И тогда…

Алекс решил пустить в свою жизнь то, что его всегда так сильно настораживало и, одновременно, влекло: легкость, неожиданность, непредсказуемость.

И… дверь распахнулась… Вошла Она. Она остановилась напротив портрета. Они смотрели друг на друга: женщина настоящая и женщина – творение искусства. Что было между ними? О чем молчали их глаза?

Кей потянулась рукой к своему портрету. Она понимала, что он – изнанка ее жизни, что на нее смотрит подлинная Кей… Она все может рассказать, она все знает, она живет тысячелетия от сотворения мира… Кей понимала, что время есть только у нее, там, за холстом, нет ничего, кроме красоты и вечности.

Наконец, она отвела глаза от созерцания портрета и тогда они встретились с взглядом Алекса. Он стоял, несколько ошарашенный этом событием… Он даже на мгновение усомнился в своей трезвости. Вот, он только сейчас думал о ней и Она – здесь… У портрета. Он дал ей уйти полгода назад, но сейчас он знал, что больше ее не отпустит. Никогда.