А Мелани, девушка с тех фотографий? В ту роковую ночь ее обнаружили сразу после прибытия полиции. Ей повезло, она выжила. Пресса навесит на Натана множество ярлыков, и все они будут верны. Но для меня он навсегда останется реинкарнацией дьявола. Умом я понимаю: он никогда больше не причинит зла ни одной живой душе, но моя паранойя не хочет меня отпускать. Мне постоянно кажется, что он наблюдает за мной и, когда я меньше всего этого ожидаю, нападет на меня.

Медленно, мучительно медленно я пробиралась сквозь боль, пытаясь заново выстроить мою жизнь. Самая невыносимая боль – это время, потерянное без ребенка, и то, что я не верила Уэсу, хотя он с самого начала был невиновен. Иногда меня душит чувство вины. Иногда нет.

Я просто день за днем должна привыкать ко всему.

Мы останавливаемся у дверей библиотеки, и я судорожно вздыхаю.

– Все будет хорошо, – мягко говорит она.

– Я знаю.

– Входи, – говорит доктор Кэллоуэй. – Скоро все будут здесь.

Я киваю, открываю дверь и вхожу внутрь. В библиотеке гробовая тишина. Дверь неслышно закрывается за мной. Барабаня пальцами по бедрам, я начинаю расхаживать по комнате. Что, если все пойдет криво? Что, если я еще не готова? Я добилась большого прогресса, но что, если этого мало?

Вдруг я разревусь и лечение пойдет насмарку?

Я продолжаю расхаживать из угла в угол, когда кто-то тихонько стучит в дверь. Я как вкопанная застываю на месте и, сцепив перед собой руки, резко оборачиваюсь и смотрю на дверь. В комнату заглядывает Синклер. Его глаза мгновенно находят мои.

– Тук-тук.

Я сглатываю.

– Привет.

– Ты готова?

Я слышу этот вопрос второй раз, но на этот раз я широко улыбаюсь.

– Абсолютно.

Через несколько секунд дверь открывается снова. Синклер входит с нашим ребенком на руках.

Питер Монтгомери.

Он красивый. Да что там! Он просто чудо. Синклер присутствовал на нескольких моих сеансах, показывал мне фотографии. Но эти фото не идут ни в какое сравнение с живым ребенком. Вы только взгляните на его ярко-зеленые глаза. Глаза Синклера.

По моим щекам текут слезы. Тыльной стороной ладони я вытираю их, но через несколько минут сдаюсь. Бесполезно. Но это хорошо. Это слезы радости.

Его волосы светло-каштанового оттенка. Ближе к моим. Их кончики слегка завиваются. Я чувствую, как во мне прорастает крошечное семя гордости, гордости от того, что в нем есть что-то от меня.

Я так счастлива, что даже не вспоминаю о потерянном времени. Я думаю лишь о том, какая я счастливая. Что мне повезло увидеть его. Синклер стоит прямо напротив меня, пытаясь слегка наклонить Питера вперед, чтобы я могла лучше его рассмотреть.

– Это твоя мама, – ласково говорит он.

Питер смотрит на меня большими оленьими глазами.

– Привет, – шепчу я. Я протягиваю руку и дрожащими пальцами касаюсь его щечки. Его личико медленно озаряется улыбкой, и на левой щеке появляется маленькая ямочка. Я смотрю на мини-версию Синклера.

Ничто и никто не способно подготовить меня к этому моменту. Еще совсем недавно я была убеждена, что мое сердце и разум безвозвратно разбиты. На тысячи осколков. Мне казалось, что меня нельзя вылечить.

Но этот мальчик как будто вновь собрал меня воедино. Он связывает меня с Синклером.

– Он просто прелесть, – говорю я.

– Да, – соглашается Синклер с невероятно широкой улыбкой на лице.

Я робко протягиваю руки, отчаянно надеясь, что он пойдет ко мне на ручки. Но я знаю: велика вероятность того, что он не захочет. Меня заранее предупредили, что Питер, возможно, не даст мне себя подержать. Я не в обиде. Я понимаю, что ему нужно время.

Сначала он прижимается к Синклеру. Мои надежды частично рушатся. Но затем он резко оборачивается, как будто решил проверить, на месте ли я.

Мои руки сами тянутся к нему, и Синклер вручает его мне. Я улыбаюсь и быстро моргаю, смахивая слезы.

Я обнимаю Питера и зарываюсь лицом ему в шею. Я так счастлива, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. Держать на руках сына, чувствовать, как его крошечное сердечко бьется в унисон с моим, – все это наполняет меня неописуемым счастьем, какого я не могла себе представить.

Я пропустила семь месяцев его жизни. Я упустила множество памятных моментов, но я напоминаю себе, что у меня есть тысячи хороших воспоминаний, которые ждут нашу семью.

Я смотрю поверх головы Питера и встречаю взгляд Синклера. Мои глаза тотчас наполняются слезами. Я люблю его за то, что все это время он был рядом со мной. Люблю за то, что, когда я не могла, он взял на себя заботу о нашем сыне.

Я люблю его за то, что он безоговорочно любит каждую часть меня. С моими изъянами и всем прочим.

Мне разрешили остаться в библиотеке на несколько часов. Все это время мы с Синклером разговариваем. Наши лица светятся улыбками. Я пробую кормить Питера. А когда ему нужно сменить подгузник, Синклер с радостью разрешает мне выполнить эту работу. Я щекочу Питеру животик и прижимаю его к груди. Улыбка не сходит с моего лица.

Я не идеальна.

И даже не считаюсь «выздоровевшей». Но я знаю, что близка к исцелению. Я точно знаю, что мне лучше.

В моей жизни всегда будут недостатки, но они будут прекрасны.

Синклер берет мою руку в свою.

– Ну как, бьется сердце? – спрашивает он.

Держа сына на руках, я отвечаю:

– Еще как бьется!

От автора

Огромное спасибо моим бета-читателям: Мелиссе Браун, Кристине Эстевес, Клэр Контрерас, Трише, Рай, Меган Симпсон, Тоше Хури и Лори Сабин. Вы все – просто чудо!

Спасибо Дарле, неважно, хочется ли мне просто поболтать, или же я отправляю тебе посреди ночи очередную главу, ты всегда рядом, и я благодарна тебе за все.

Мой привет женщинам из группы поддержки тех читателей, кому понравилась «Разгадка», моя предыдущая книга. Вся ваша любовь к персонажам Фэйрфакса не может не вдохновлять!

Огромное спасибо моему редактору Линде Марроу. Твой энтузиазм и вера в эту книгу так многое для меня значили. «Фэйрфакс – не место для ребенка».

Сердечно благодарю моего агента Эми Танненбаум. Спасибо тебе за бесконечное терпение, за чтение нескольких черновиков этой книги и твои замечательные предложения!

Как всегда, спасибо моему мужу Джошуа за то, что он всегда берет на себя заботу о детях, давая мне возможность сбежать в мир моих персонажей!