Для проведения показа Лебре выбрал салон «Империал» отеля «Интерконтиненталь». Когда Клод осматривал зал, утопающий в позолоте, эти огромные мраморные колонны, то пришел в отчаяние. Скульптуры, выполненные из дешевого строительного материала, потолок, сплошь украшенный фресками, изображавшими нимф и сатиров на фоне пасторальных пейзажей.

Он стал думать, как облагородить эту «экстравагантность». И тут вспомнил о рисунках лошади и о предложении племянника вложить немного сена в каждый конверт с приглашением. Не спрашивая разрешения у Лебре, он позвонил в конюшни Булонского леса, где каталась на лошадях одна из его клиенток, и попросил доставить к служебному входу в отель сухоцветы и сено. К его удовлетворению, шесть окон высотой в десять футов подчеркивали грандиозность зала. Оставалось только уменьшить приток дневного света и прикрыть позолоту оконных рам. Клод показал рабочим, как развесить охапки сухих цветов, чтобы они мягко обрамляли окна. Огромные люстры он закрыл белым тюлем, создавая иллюзию облаков.

К удивлению Клода, Лебре одобрил его идею использования сухоцветов в качестве элемента декора. Он даже предложил изобразить кое-где котов, охотящихся в сене за мышами, и прикрепить цветы в тщательно причесанные волосы девушек-моделей.

— Но, пожалуйста, Клод, больше ничего, связанного с лошадьми, ничего больше из сельской жизни, — предупредил его Лебре. — Достаточно.

Подготовка демонстрационного зала была уже почти завершена. Рабочие затянули стены тюлем кремового цвета, который украсили изображениями листьев деревьев самых различных пород. Стилизация была выполнена из жатого шелка светло-зеленого цвета.

Для музыкального сопровождения Клод выбрал колокольчики. Он купил четыре гонга в корейском магазине, расположенном на улице рядом с его офисом. Разыскал магнитофонную запись колокольного звона, который был похож на колокола церкви в Сенлис. Дежурная в приемной Лебре помогла разыскать запись, которая имитировала звон альпийских колокольчиков на шеях коз, пробирающихся по отвесным склонам. После многочисленных запросов он получил магнитофонные записи перезвона колокольчиков из тибетского монастыря.

Началась подгонка одежды по фигурам моделей, поиски потерянных аксессуаров, среди них были и туфли к одному из костюмов. Изнуряющей работой Клод пытался заглушить душевную тоску по Валентине. Но самое главное — он подобрал девушек-моделей, которые были похожи на Валентину. Он постарался создать атмосферу одержимости.


Показ открылся восьмого сентября. Клод был в своем скромном черном деловом костюме, привезенном из Сенлиса. Он руководил из-за кулис: помогал моделям застегивать пуговицы, молнии, проверял, все ли в порядке. Педант был оставлен в номере отеля, его исключили из списка участников.

— Пожалуйста, дайте больше воздуха, здесь слишком жарко! — укорял он технических специалистов отеля. Кондиционер не работал. Никогда в своей жизни Клоду не приходилось решать столько проблем сразу. Освещение, декорации, акустика зала, макияж, прически, туфли, пояса, ленты, чулки. Не говоря уже о взаимоотношениях с манекенщицами.

Одна из моделей поскользнулась на оброненных сухоцветах и упала, порезав коленку об острый каблук туфельки, оставленной кем-то на разминочной дорожке. Нужно было наложить пластырь, ее белое платье было испачкано.

Появилась мадам де Ринье, ветеран в команде Лебре — ассистент по организации показов. На ее ногах были порыжевшие красные кроссовки, и она занималась всем: оказанием первой медицинской помощи моделям, именно у нее был набор швейных принадлежностей, сумка с набором для макияжа, а за поясом всегда имелась щетка для волос.

Одна из манекенщиц не вылезала из туалета, ее тошнило после вчерашнего обильного употребления алкоголя. А может быть, она беременна? Мадам де Ринье немного подумала, взяла один из двух сотовых и стала искать замену.

— Месье Рейно, — сказала она своим хорошо поставленным голосом, — я могу добыть только одну модель на замену Лейле. Ее зовут Аманда, вот все, что я в силах сделать. Вы никогда в своей жизни больше не увидите лучшей походки на подиуме.

У Клода не было времени задавать дополнительные вопросы.

— Очень хорошо, — сказал он.

Краешком глаза он заметил Лебре, который держал открытую бутылку шампанского.

— Нужно поднять дух за этими темными кулисами, — он услышал слова босса, которые тот произнес очень громко. Первая швея уже начала обзванивать манекенщиц, готовя их к выходу на подиум.

— Селин, Саския, Хло, Лейла…

— Она ушла, — отозвалась одна из них из задней комнаты.

Девушки выскочили из примерочной.

— Замена будет через пять минут, — прокричала мадам де Ринье. Фотографы уже делали первые снимки моделей перед их выходом на подиум. Клод инструктировал каждую, учил делать дыхательные упражнения.

— Пожалуйста, не задерживайте дыхание! — умолял он. — Постарайтесь почувствовать одежду. Улыбайтесь, если ткань начинает щекотать вас во время движения, тогда воздух попадет в складки вашего наряда. Что бы ни случилось, не обращайте ни на что внимания! Проснитесь, покажите свою интеллигентность, будьте великими женщинами, которыми вы и являетесь, станьте львицами после удачной охоты, безмятежными и то же время властными.

Он заметил, что у одной из моделей, одетой в платье без рукавов, на руке видна татуировка дракона, ее могли бы рассмотреть люди в зале. Он вставил маленькие пучки сухих цветов в вырез в форме буквы V и прикрепил немного к плечевому шву, надеясь, что это сделает невидимым зеленый рисунок.

Сердце Клода бешено билось. Лебре ходил за сценой и проверял, нет ли у моделей повреждений, непричесанных волос. Он задавал вопросы, наблюдал, был свидетелем всего процесса подготовки к показу, отвечал на вопросы репортеров, допущенных в помещения за сценой, поддерживал за локоть Клода, который должен был позировать и давать интервью.

— Но, Лебре, Я должен… модель, которой нет…

И хотя Лебре знал, что нельзя мешать модельеру всего за несколько минут до начала показа, он не мог отказаться от оценки того, как выглядит Клод.

— Вы не должны быть одеты в это старье, когда выйдете из-за кулис на сцену.

— Я не планирую выходить на сцену. — Клод поправлял на модели шарфик.

— Пожалуйста, простите меня. Я все время забываю, что у вас нет опыта, Клод. Вы обязательно должны появиться на сцене. Это наше правило: вначале мы показываем коллекцию, а в финале представляем автора. Если вы хотите, то вас будут сопровождать на сцене модели. Пресса должна знать, кто создал эту коллекцию.

— Я не собираюсь выходить на подиум, — повторил Клод. Он был благодарен одной из моделей, которая перебила его и пожаловалась на рваный чулок.

— Я не могу найти мадам де Ринье. — Лицо модели напоминало Валентину, но выглядела она так, словно находилась под действием наркотиков. В голосе звучала апатия, она нечетко произносила слова.

— Этот человек поможет вам найти другую пару чулок, — сказал Клод, кивнув в сторону Лебре. — Он маэстро в этом оркестре!

Задыхаясь, подбежала другая девушка. Ей жали туфли. Она показала огромный волдырь на ноге — результат тесных туфель на предыдущем показе.

— Обращайтесь к мадам де Ринье. Она подберет другую пару, — холодно ответил Клод. — Если вы не можете идти, прыгайте или танцуйте на подиуме босиком!

Мадам де Ринье привела Аманду, новую модель. Мадам сказала правду: Клод никогда не видел такой походки. Ее взгляд был прикован к нему, походка была твердой, и она слегка подпрыгивала.

Клод сделал глубокий вдох: «Валентина весной?» Это невозможно. Клод нуждался в совете, только Лебре знал, что нужно делать. Он исключит из коллекции платья, предназначенные для заболевшей модели. Но потом его осенило: здесь нужно вечернее платье с красным шелковым поясом. С осанкой Аманды, ее длинным размашистым шагом, такая одежда будет парить. И он обратился к главному человеку на этом шоу с просьбой изменить один из нарядов.

Клод уже всем телом ощущал, как собираются зрители, как они неспешно входят в зал, показывая безупречно оформленные пригласительные билеты. Представлял себе и громадных охранников, нанятых для поддержания порядка. Он быстро подбежал к пустующим еще креслам, обтянутым шелком горчичного цвета, и проверил, что можно рассмотреть с задних рядов, еще раз убедился, что пучки сена и сухих цветов достаточно плотные, чтобы приглушить дневной свет, и хорошо ли виден ярко освещенный подиум. Он задержался в зале еще на пару минут, наслаждаясь ощущением, что здесь на суд самых известных критиков и знатоков моды будет представлена его первая коллекция. Его пробирала нервная дрожь. Вернувшись за кулисы, он заметил, что из темной двери просачивается свет. Он почувствовал, что в комнате становится жарко. Жара? Кондиционер включен, не так ли? Он услышал щелчки затворов фотокамер. Что они там фотографировали? А где колокольчики?

— Колокольчики! — крикнул он, сложив ладони рупором.

Шоу началось под звон тибетских колокольчиков. Клод помнил слова, которые ему когда-то говорил Рико: «Коллекция должна рождаться как ребенок — бережно, аккуратно и уверенно». Подмигнув, Рико добавил тогда, что он обычно сам делает массаж моделям — для поднятия их настроения.

Из примерочной комнаты одна за другой появились девушки.

— Пожалуйста, идите медленно, но в то же время покажите свою заинтересованность происходящим. Почувствуйте одежду. Что говорит вам ткань? Именно сейчас? Будьте сами собою! Покажите себя!

Модель, которая жаловалась на тесные туфли, перед самым выходом на подиум сказала:

— Я упаду. Я знаю это! Эти туфли, это сено…

Клод попросил ее снять туфли и потер новые, блестящие подошвы пилочкой для ногтей, которую нашел рядом в гримерной.