– Что вы там вчера орали? Я, конечно, понимаю, что поминки и все такое, но до самого утра... А мне на работу!

– Будет тебе, Клавка, – из-за ее плеча выглянул небритый Аким Денисович. – Все равно ты не спала, меня пилила...

Я прошла мимо них молча.

Теперь, когда я знала весь Тишинск наизусть, город казался мне маленьким и очень простым – здесь вокзал, там центральная площадь, слева фабрика, справа парк... Теперь представлялось невозможным и смешным, что я когда-то могла заблудиться в нем!

Минут через двадцать я оказалась у гостиницы – серого блочного здания, построенного в семидесятые годы и такого скучного на вид, что жить в нем совсем не хотелось, – помнится, когда мы привели сюда Ника, мне стало даже неловко за такую неприглядность. Я огляделась вокруг – улица была пуста, только какие-то унылые подростки, лениво бренча гитарой, тащились в сторону вокзала.

На меня вдруг напала какая-то тоска. «Нет, не надо было сюда идти, следовало послать Глеба!» Но бедному мальчику еще тяжелее...

Я попыталась обойти гостиницу под броским названием «Континенталь» и обнаружила, что она занимает довольно обширную территорию. Позади нее тянулся высокий забор, за которым виднелись какие-то хозяйственные постройки. «Машина! – вдруг вспомнила я. – У них же была такая иномарка, которую ни с чем не перепутаешь!»

Я стала глядеть в щелочки забора, но роскошного белого лимузина не увидела – с той стороны росли густые кусты. В заборе я увидела маленькую дверь с надписью «Служебный вход», но войти в нее не решилась, как если бы там было обозначено, что во дворе злая собака.

Делать нечего, вздохнув, я отправилась к центральному входу. У вертящихся стеклянных дверей стоял пожилой швейцар в шерстяном костюме, с красным недовольным лицом – родной брат Клавдии Степановны Молодцовой, не иначе.

– Что это вы, девушка, ходите тут? – неодобрительно спросил он, когда я приблизилась. – Ищите чего? Нехорошо за забор заглядывать...

– Я ищу машину, – произнесла я, теряясь под его пристальным взглядом. – Вы знаете, такую нельзя не заметить, не запомнить! Белая, длинная, с откидным верхом...

– А зачем она вам?

И чего я начала с машины и почему вдруг почувствовала себя виноватой?.. Почему люди, относящиеся к обслуживающему персоналу, стараются выработать у прочих людей комплекс неполноценности?

– Нет, но...

– А чего ж вы тут разнюхиваете? – неожиданно рассердился швейцар. – Очень подозрительно! Сейчас кругом терроризм, а у нас постояльцы солидные, мы за них головой отвечаем...

– Вот-вот, мне и нужен ваш постоялец! Владелец этого лимузина...

– Не положено.

– Что?

– Справок мы не даем, – сказал швейцар как отрезал.

– Вы не даете, а вот администрация...

– А вы кто такая? Ежели бы вы были из милиции и вам по должности...

Я беспомощно огляделась. «Бар-ресторан «Амариллис» – увидела я название под вывеской гостиницы.

– А мне вот в ресторан захотелось, – упрямо сказала я. – Или в ресторан только постояльцам можно?

Швейцар осмотрел меня с головы до ног и, прищурив глаза, заявил нахально:

– Сейчас бизнес-ленч, триста рублей. У вас есть триста рублей?

– Есть, – кротко ответила я.

Неожиданно он пропустил меня, видимо, полностью насладившись властью.

Внутри серой панельной коробки оказалось неожиданно уютно – мягкие ковры, дубовая обшивка, приглушенный свет и роскошные живые цветы. Я подошла к стойке и спросила у молоденькой белокурой администраторши, сзади нее висела специальная доска с номерами и гвоздиками, на которых болтались ключи (а вдруг один из них от комнаты Ника?):

– Скажите, Николай Александрович Ивашов у себя в номере?

Она вздрогнула:

– Кто? А зачем вам?

– Я по личному вопросу...

– Мы справок не даем, – вдруг заявила и она.

– Понимаете, тут такая история, мне непременно надо его найти... – сбиваясь, я начала рассказывать историю об Инессе и Нике, но неожиданно сбивчивая туманность моего рассказа испугала девушку.

– Я ничего не понимаю! – нервно сказала она. – И вообще... справок не даем! Хотите говорить с директором?

В данный момент такого желания у меня не было, вряд ли здешний директор оказался бы благосклоннее. Вообще, все было странно – мне казалось, что нет ничего проще, чем ответить на вопрос – у себя постоялец в номере или нет, а тут такая секретность! Может быть, дело в том, что Ник из Америки, а всем террористы мерещатся на каждом углу... Но я же не похожа на террористку!

Я посмотрела на себя в большое темное зеркало, висевшее в холле, и увидела бледное создание с растрепанными длинными волосами, страдальческий рот, дрожащий подбородок... нет, я совсем не похожа на террористку, скорее я напоминаю женщину, которая ищет отца своего ребенка, укрывающегося от алиментов. Во всем происходящем было что-то закономерное, словно Ник договорился со всеми служащими гостиницы не выдавать его. Или это из-за Виргиния? Ну да, конечно, это из-за Виргиния – ведь тот наделал в городе немало шума! Уехали они или нет? Может быть, стоит обратиться к вышестоящему гостиничному начальству, попытаться в последний раз объяснить, что к чему?..

Мгновение я сомневалась, а потом отправилась в бар – он находился слева, и из него хорошо просматривался гостиничный холл.

Я заказала чашку кофе – увы, бизнес-ленч мне бы и в горло не полез, даже если б и деньги были, – и скромно села в углу. «Хорошо, что я пошла сюда, а не Глеб! Он бы непременно начал бузить от такого нахальства, и его бы задержали, никого бы и не смутило то, что у мальчика недавно умерла мать...»

Молоденький бармен за дубовой стойкой меланхолично перетирал стаканы, играла тихая музыка. Посетителей не было, а потом пришли двое небритых, в спортивных костюмах, стали обсуждать какие-то торговые палатки, оптовые цены и кассовые аппараты. Они с аппетитом поглощали бизнес-ленч, потом принялись коситься в мою сторону. Я решительно заказала еще кофе.

И вдруг увидела Виргиния.

Он появился в гостиничном холле, купил газету и своей развинченной походкой направился в мою сторону.

– Саша, мне как обычно! – крикнул он бармену хозяйским тоном и сел за соседний столик. Я смотрела на Виргиния со странным чувством – последний раз я наблюдала его в абсолютном неглиже, с перекошенным от ужаса лицом, – он убежал в ночь, спасаясь от разъяренного Минотавра. Теперь он выглядел очень пристойно, лицо у него было довольное и, я бы даже сказала, счастливое. Он не имеет права быть счастливым! Не может быть, чтобы он не знал...

В этот момент он увидел меня, и выражение благодушного счастья сменилось страхом, впрочем, он тут же взял себя в руки.

– А, Оленька! – проблеял он нерешительно. – Какая неожиданная встреча, я поражаюсь...

– Куда вы пропали? – нетерпеливо спросила я.

Глаза у бывшего героя-любовника забегали.

– Я пересяду к тебе? – Не дожидаясь ответа, он быстро шмыгнул за мой столик. – Тс-с, ты говори тише...

– Чего вы боитесь?

– Нет, я не боюсь, но не хотелось бы публично афишировать...

Меня затошнило от его скользких слов.

– Вы в курсе того, что произошло после вашего побега от Люсинды... тьфу ты, от Люськи Потаповой?

Упоминание о любовнице очень не понравилось Виргинию.

– Я таки не понимаю... – сморщился он. – Саша, да где вы мой обед потеряли, в самом деле! Очень медленный сервис... О чем вы, Оленька?

– Только не говорите мне, что ничего не знаете, – это маленький город, любая новость разлетается мгновенно. Впрочем, это все не важно. Где ваш друг? Кстати, наверняка вам пришлось говорить со следователем...

Виргиний покраснел, потом побледнел, потом вспотел.

– Ах, вы имеете желание обсуждать на эту тему... да-да, я теперь понимаю. Следователь был, – нервно пробормотал он. – Только я не имею к этому делу никакого отношения. Я случайно... я даже не свидетель, потому что не присутствовал в том моменте! Это произошло уже после моего ухода. Я американский гражданин, у меня есть грин-карта...

Он назвал уходом свое жалкое бегство – и, странно, я вдруг успокоилась и даже нашла в себе силы засмеяться.

– Ах, Виргиний, вы не обижайтесь! – ласково произнесла я, не понижая голоса. – Я просто вспомнила, как вы убегали от Потапова, забыв про одежду. Вам не было холодно? Такой ливень...

Двое за соседним столиком захихикали, бармен Саша, принесший в этот момент полный поднос, бесстрастно скосил глаза на Виргиния. Разумеется, все всё знали, но мне доставляло удовольствие мучить этого ничтожного человечка. Ведь если б не полез он тогда к Люсинде через забор, моя подруга была бы жива...

– Тише! – прошипел он. – Зачем обсуждать все на публику?! Вы имели желание узнать, где Ник, таки вот – он уехал. Он уехал! А теперь уходите, я вам все сказал.

На миг я испугалась – зачем я дразнила Виргиния, это может испортить все дело, а потом поняла, что могу давить на этого человека, потому что он трус. Очень он мне не нравился, зачем только Ник взял его к себе в секретари...

– Мне нужен его адрес.

– Он уехал в Америку.

– Мне нужен его адрес в Америке.

– Не дам.

Минуту мы сверлили друг друга глазами, потом Виргиний не выдержал и опустил взгляд в тарелку. Лосось, запеченный на гриле, белые грибы, нежнейшее желе из телятины, бутылка вина, на которой было написано что-то по-французски... Да, это был явно не бизнес-ленч по триста рублей. И как только у него аппетит не пропал!

– Тогда я скажу следователю, что это вы толкнули Инессу под машину.

Виргиний даже онемел от такой наглости.

– Зачем вам адрес моего друга? – наконец спросил он.

– У него появились здесь родственники, тоже Ивашовы, до недавнего времени о них никто не знал.

Странно, но, по-моему, это испугало Виргиния еще больше.

– Родственники?! Он единственный прямой потомок...

– Есть неоспоримые доказательства.

– Хорошо, – вдруг кротко заявил мой собеседник. – Я ему передам потом, он пришлет почту.