– Он хочет обсудить… с нами… с вами… со мной… типа их представитель! – захлебывался от восторга Отличников.

– Крыша, что ли? – поморщилась я.

– Ну, типа крыша. Но… генерал. Он ихний юрист. Короче, поговорить, перетереть…

– Очень хорошо, звоните Людмиле Труновой – назначайте встречу в ее офисе.

– А с вами, с нами… поговорить, – промямлил Отличников, – генерал с вами… с нами хочет…

– Все вместе и поговорим. Я без Труновой с крышами не встречаюсь. Известите меня и Полю Ковач о времени встречи, – сказала я и положила трубку, раздраженно думая, что за свои деньги полковник Отличников мог хотя бы выполнить функции секретарши.

Выборы в Госдуму 1999 года дали мне правильные навыки обращения с крышами, стенами, кремлевскими звездами и прочими объектами градостроительства. Так что теперь я играла в азартные игры не в логике постсоветского телесериального балаганчика, эдакого криминального дель арте, а только под четким присмотром умного юриста.

– Генерал? – спросила Людмила без всякого интереса. – Ну-ну… Большому кораблю большое плаванье…


Встречу – «терку» на их языке – назначили на три в адвокатской конторе блистательных Труновых на Волоколамском шоссе. Было смешно, как сначала подъехали на такси я с Петрушей, потом из машины мужа выпорхнула элегантная Поля Ковач, за ней из красного авто вылез важный Отличников, и, наконец, из синей «японки» вышел генерал. Такой битый жизнью, усталый немолодой дяденька, пытающийся казаться грозным и многозначительным. Отличников вытянулся в струну, а мы с Полей подавили разочарованную усмешку.

– Здравствуйте! – сказал генерал пафосным голосом. – Давайте отойдем, Мариванна, поговорим.

Это было так смешно, что мы с Полей, не сговариваясь, прыснули, а я дурацки игривым голосом спросила:

– Зачем?

– Обсудим ситуацию, – поднял бровь генерал, мол, «ты дуру-то из себя не строй!».

– Я с незнакомыми мужчинами интимных разговоров не веду, – идиотски состроила я глазки, мол, «и не мечтай, что с тобой будут играть в твои игры!» – только в присутствии моих юристов!

– Зачем нам юристы? – пожал плечами генерал, прищурившись. – Мы прекрасно договоримся без них. Не верите?

– Совершенно исключено, – развела я руками, – я без юристов денежных вопросов не решаю. Пойдемте в офис, Людмила Трунова звонила, что опаздывает. Она в тюрьме с подзащитным.

Лицо генерала невесело откликнулось на слова «тюрьма» и «подзащитный», но он быстро взял себя в руки. Как психоаналитик, наблюдающий за лицом и текстом клиента, я такие вещи подчеркиваю для себя красным карандашом. Тюрьмы боится. Рыльце в пушку. Защищает жулика. Раньше командовал прямыми наездами, теперь не понимает, как себя вести, чтобы решить вопрос. Тем более с двумя паясничающими дамами.

– Хорошо, готов идти в контору.

Мы двинулись пестрой цепочкой. Я с Полей, приподняв длинные веселые летние юбки. За нами важной походкой генерал. За ним почтительно семенящий Отличников в отглаженном к встрече с генералом костюме. За ним Петруша в джинсах и футболке с полупристойной надписью.

Секретарь конторы предложила нам элегантную переговорную комнату, и мы важно облепили полукруглый стол. Повисла пауза, ужасно выгодная в переговорах. Такую паузу первым прерывает проигравший.

– Вот моя визитка, – прервал ее генерал и протянул вульгарную визитку, какие очень любят постаревшие силовики.

У меня коллекция таких визиток с изображением гранаты, автомата, ракеты, пистолета, красной звезды, белого черепа и черного кулака. При виде такой визитки сразу хочется посоветовать человеку: не мучайся придумками, рисуй сразу эрегированный член, раз решил презентовать себя именно в эту сторону. Фирмы таких героев называются тоже в стилистике «шок и трепет», «мрак и ужас», «круче нас только яйца». Короче, как у подростков…

…Я посмотрела визитку, передала Поле, та тактично сдержала улыбку. Потом я достала диктофон, щелкнула кнопкой.

– Вы что, записывать будете? – растерялся генерал.

– Конечно! А то у меня с памятью плохо! – улыбнулась я.

– Не понимаю… зачем вам запись? Мы ведь просто собрались поговорить… – Генерал сузил глаза.

– Для истории. А может, и в суде пригодится! По новому УК очень записи в судах пригождаются, – нажала я на слово «УК».

– Как хотите! – обиженно пожал он плечами, мол, в душу плюнули.

– Ну, вот вы серьезный человек, занимаетесь серьезными делами, в визитке написано «Ветераны внешней разведки». Почему ветераны внешней разведки приходят представлять интересы автосервиса? – мягко спросила я.

– А у нас договор с сервисом на юридическое обслуживание. Честно говоря, я очень удивился, что вы мне сразу не позвонили. Лифшиц сказал, что сразу вам дал мои координаты. Вы могли сразу встретиться со мной, – доброжелательно откликнулся генерал.

– А зачем мне было вам звонить? – выдохнула я. – Это ведь у вас проблемы. Как только вы поняли это, вы сами позвонили…

– Насколько я понимаю, у вас тоже проблемы…

– Тоже. Но масштаб не сопоставим. А к СОБРУ вы какое имеете отношение?

– Никакого.

– А вот господин Козлов говорил моим подругам по телефону, что у автосервиса крышует СОБР, – бросила я легкую приманку.

– Я абсолютно не знаю, кто такой господин Козлов, – скривил губы генерал.

– Как? Пришли защищать интересы сервиса, но вы не в материале дела?

– Нет, я в материале… – замялся генерал. – Я его лично не знаю…

– В ваших профессиональных интересах это знать, потому что все сюрпризы, которые преподнес этой компании Козлов, будут вашими, а не нашими… – томно вставила Поля Ковач.

– Козлов – это тот, который вам машину продал? – вроде бы вспомнил генерал.

– Не продал. А взял деньги и дал покататься. Продал – это когда оформил… – сделала я трагическое лицо.

– Я честно скажу, я пришел к вам с конкретным предложением. Даже с двумя. Первое: как я понимаю, вас не устраивает сумма, выставленная за ремонт автомобиля. Так что поскольку вы не в состоянии оплатить ремонт машины, то…

– Подождите-подождите, я в состоянии оплатить ремонт машины, просто считаю, что если договор был на две тысячи, а выставили пять, то это вымогательство.

– Договор был не на две тысячи, насколько я знаю…

– Может быть, вы там незримо присутствовали, но у меня нет оснований не доверять собственному сыну, которого я знаю 26 лет. И еще 9 месяцев в течение беременности. А с точки зрения Уголовного кодекса…

– Про это не надо. Я ведь пришел сделать вам два предложения, – перебил генерал.

– Но во время делания предложений вы произносите вещи, не соответствующие действительности, – ага, даже от слов «Уголовный кодекс» дергается, бедняга, – поэтому я вынуждена вас поправлять, чтобы у вас была правильная картина мира.

– Хорошо, поправляйте… Итак, первое: поскольку вы не согласны с этой суммой, то сервис готов вам вернуть машину в том состоянии, в котором вы ее сдали. Это будет за наш счет, – сказал генерал с таким видом, с каким любимым женщинам дарят даже не квартиры, а усадьбы.

– Интересное предложение, – промямлила я.

– Второе: взвесив все «за» и «против», просчитав все возможные судебные издержки и потери, мы пришли к выводу, что все равно остаемся в проигрыше. В материальном. И чтобы не тратить ни ваше, ни наше время, я готов с вами обсудить значительное понижение оплаты проведенного ремонта, – продолжил генерал.

«Все! Они поняли, что попали в полную задницу, и он даже не может потерпеть, чтобы не расколоться!» – переглянулись мы Петрушей и Полей.

– Как вы себе представляете значительное понижение? – Я попыталась скрыть торжество в голосе.

– А что значит – вернете машину в ее первоначальном состоянии? – вступила Поля Ковач.

– В каком была доставлена, – пояснил генерал.

– То есть вынув новые запчасти и вернув прежние, которые Лифшиц выбросил?

– Мариванна, я сказал вам совершенно конкретно два предложения…

– Отлично, давайте рассмотрим первое. Вы снимаете новые запчасти и ставите старые, которых у вас физически не существует? То есть Лифшиц сейчас будет искать запчасти от чужих машин, что независимая экспертиза в секунду выяснит, – предположила я.

– Нет, ваши поставим!

– Но Лифшиц нам сказал, что он не может их предъявить.

– Во всех сервисах делается как, – вдруг вступил Отличников, поняв, что генерала можно больше не уважать и не бояться, – запчасть снимается и предъявляется владельцу. А здесь какой-то беспредел!

– Ну, я не очень крупный специалист в ремонте автомобилей… – смешался генерал, потеряв последнюю опору в лице полковника Отличникова.

– А как же вы представляете интересы автосервиса? – заорали мы с Полей.

– Если вы скажете «да» на первое предложение, то машина будет даже в лучшем состоянии, чем когда вы ее сдали.

– Откуда я знаю?

– Поверьте мне на слово. – Он сделал широкий жест, каким немолодые мужчины поясняют «я плачу за все».

– Не могу, – бестактно ответила я, – из всей компании, находящейся по ту сторону переговоров, не верю никому, ни одному слову. Козлов и Лифшиц в течение истории много раз били себя в грудь.

– Поверьте мне… – Генерал все еще играл в игру «я крутой, меня все уважают, я все могу».

– Они все так говорили… – придурилась я обиженным голосом.

– Я – не все… – бархатным голосом возразил он, все еще не понимая, за кого его тут держат.

– Вы здесь сторона, представляющая сразу двух мошенников, потому что поведение и того и другого квалифицируется как мошенничество. Почему я должна считать, что они наняли защищать себя кристально чистого человека? – совсем уж бесхитростно напомнила я.

– Мошенничество определяет суд, – покраснел генерал.

– Конечно, мы этим и собираемся заниматься, – эхом откликнулась Поля.

– Ну, я бы не хотел доводить дело до суда, – упавшим голосом сказал генерал, но быстро подтянулся и важно добавил: – В интересах экономии вашего и нашего времени…