Филипп не представлял, какую внутреннюю борьбу противоречивых эмоций и мыслей испытывала Тина, когда принимала решение об их совместном отдыхе. Но в конце концов, выбор был сделан. Тина приехала к Филиппу.

Оба так радовались встрече, что мгновенно забыли о всех проблемах и сомнениях. Целыми днями они не расставались ни на секунду, легкомысленно болтая о пустяках или серьезно и горячо спорили на разные волнующие их темы.

4

Дни пролетали с космической скоростью. Надо было уезжать. Последний вечер решено было провести максимально торжественно.

Они целый день бестолково колготились: то занимались уборкой, то переставляли столик и кресла, то бежали за цветами в лес, то бросались на кухню и принимались самостоятельно готовить какие-то немыслимые экзотические блюда из сочетания самых невообразимых и разнообразных продуктов. В результате, оба, как выяснилось, отдали предпочтение закуске. Филипп приготовил любимый салат хоккеистов — из крабов, мелко порезанных и поджаренных в масле гренков, вареного яйца, репчатого лука, обильно сдобрив все майонезом. А Тина сделала простой и вкусный салат из свежего жирного, слегка подсоленного творога и мелко порубленной зелени — петрушки, укропа, кинзы, базилика — всего того, что оказалось под рукой.


Телохранитель Филиппа, Барс, наблюдая за ними, только качал головой и смеялся, такой забавной казалась ему молодежь.

Барсу было за тридцать. Он находился с Филиппом почти 10 лет. Филипп и Тина всегда искренне восхищались ловкостью, силой, пластикой, быстрой реакцией Барса, его умением сохранять хладнокровие и невозмутимость при любых обстоятельствах, поэтому и дали ему это имя — «Барс». Он привык к этому имени. Оно даже нравилось ему. Личная жизнь у Барса не заладилась. Во многом, из-за особенностей его работы телохранителя. Жена подала на развод, потом удачно вышла замуж. Сам Барс сожалел только о том, что с сыном удавалось видеться не так часто, как хотелось бы. Но с этим приходилось мириться. Забота о Филиппе стала главным смыслом жизни Барса.

Он помнил встречу Филиппа и Валентины в Магазине Игрушек. Барс удивлялся, что их связь не оборвалась за годы редких встреч. Как и все остальные, о переписке он не знал. Барс симпатизировал ребятам и старался всегда держаться тактично и незаметно.

Филипп и Тина предложили Барсу поужинать всем вместе, но он твердо отказался, шутливо заявив, что его спортивная форма пострадает от предлагаемого изобилия продуктов и блюд.


Филипп не мог вспомнить и объяснить себе, в какой момент вдруг почувствовал, что все стало другим: и он сам, и то, что было вокруг, и… Тина. Главным образом, Тина…

Наверное, это произошло тогда, когда она наклонилась, сорвала цветок и, весело улыбаясь, повернулась к нему, Филиппу. Как бы внезапно прозрев, он вдруг увидел ту, которая девять лет была для него только искренним добрым другом. А эта юная девушка с озорными искорками в глазах, стройная, как тополек, с развевающимися от дуновений легчайшего ветерка волосами в одно мгновение стала для Филиппа потрясающим чудесным открытием.

Как мог он так долго не замечать то очарование удивительной женственности и мягкого обаяния, которые буквально излучала Тина?!!

Она что-то говорила, обращаясь к нему, но Филипп не воспринимал смысл звучавших слов. От наплыва противоречивых чувств Филипп растерялся. Умом он понимал, что видит перед собой прежнюю непосредственную малышку Тин, но сердце в груди громко выстукивало не «Тин», а «Ти-на…».

Филипп пытался быстро, прямо здесь, сейчас осмыслить совершенно новое и неожиданное ощущение, но это не удавалось, потому что Филипп не понимал, не мог понять, что же такое с ним произошло. Что?!!

— Тон! То-о-он!..

От распевного мелодичного призыва Филипп, наконец, очнулся.

— По-моему, от голода ты так изнемог, что даже слушать и говорить уже не в силах! — объявила Тина и захохотала. — Скорее пойдем ужинать, Тон! Иначе, боюсь, вместо двух медвежат у меня останется только один. И, увы, повезет твоей копии!!!

— Да уж!.. Умереть, так и не дождавшись возвращения грандиозного кредита было бы страшно обидно! — шутливо заявил Филипп. — Вынужден разочаровать тебя, мой насмешливый должник! Моя кончина откладывается. И причиной ее будет не голод! — загадочно завершил Филипп.

— А что? — с любопытством уточнила Тина.

— Обжорство и переохлаждение! — убежденно пояснил Филипп и засмеялся. — Мне придется съесть целую тонну мороженого! Потому что именно оно — эквивалент нашей сделки. Бог мой!.. — воскликнул он с мнимым отчаяньем в голосе. — Из-за безответственного и непродуманного соглашения какие жестокие мучения предстоят мне!!!

Тина рассмеялась и, всплеснув руками, ответила:

— Да ну тебя, Тон!.. По какой причине ты ударился в пессимизм, предался отчаянью? Что за мрачные предсказания? Тон, Нострадамус из тебя — никакой!!! Ты — медвежонок Паддингтон и больше никто. Во всяком случае, для меня. А я, поверь, постараюсь не доставлять тебе тех ужасных мучений, которые ты так образно описал. Я обязательно найду безобидный для тебя способ вернуть свой долг. Обжорство и переохлаждение исключены!!!

— Тин, я заранее благодарен тебе! — чуть насмешливо поблагодарил Филипп. — Как выяснилось, моя жизнь в надежных руках.

— Я выполню свое обещание. Можешь не сомневаться! — весело подтвердила Тина.

Они направились к дому, подшучивая друг над другом, ведя веселую перебранку.

Ни Филипп, ни Тина не подозревали, какой пророческой окажется в будущем их легкомысленная мимолетная беседа…

Филипп никак не мог заставить себя избавиться от неожиданно появившегося двойственного отношения к Тине. Оно было вроде бы прежним. Но в то же время, не было таковым.

Филипп старался общаться с Тиной открыто и непосредственно. Но все же это ему не совсем удавалось. Филипп изо всех сил пытался отвлечься от тех мыслей, которые назойливо лезли в голову. Но помимо воли, снова и снова отмечал и мягкую пластику движений Тины, и милую обаятельную улыбку ее нежно-розовых губ… Филипп неуклонно приближался к опасной черте. Усилием воли он постарался отогнать шальные мысли.

«Куда это меня понесло? — промелькнуло в голове Филиппа. — Я не должен допускать даже малейшего помысла… Все!!! Решено! Больше я не отвлекаюсь от беседы с Тиной. О чем она там говорит сейчас?.. Но ее губы… Я хочу… да-да!.. хочу поцеловать… Господи! О чем это я опять?!! Как она заразительно смеется!.. А теперь почему хмурится? Даже губы недовольно надула! Они так четко очерчены… в уголке — малюсенькая родинка… Раньше я ее не замечал. Или ее не было?.. Нет! Была, конечно! А я не замечал! Ничего не замечал!.. Отвернулась почему-то… Какое у нее крошечное розовое ушко! Почти прозрачное… А на виске пульсирует венка… Наверное, если к ней легонько прикоснуться губами, то ощутишь ее ритмичное биение… Господи! Опять я о том же!!! Надо немедленно выбросить из головы подобные мысли! Немедленно!!!» — категорично приказал себе Филипп. Он прослушал, о чем говорила Тина и переспросил, стараясь избавиться от своих неуместных раздумий:

— Тина, пожалуйста, повтори. Я нечаянно на секунду отвлекся и…

Она перебила Филиппа, с иронией заметив:

— «На секунду»… Если бы!.. Ты больше десяти минут находишься в состоянии полной прострации. Полной!!! Мне это окончательно стало ясно, когда я нарочно начала нести невообразимый бред, а ты согласно кивал головой. Но я готова смириться с этим, внезапно одолевшим тебя, Тон, недугом глухоты, и вести беседы сама с собой. Согласись, поговорить с умным человеком всегда приятно! — пошутила Тина. — Но вот твой пристальный взгляд… Ты что, узнавать меня перестал? или подался в гипнотизеры? Так вот… Я категорически возражаю! Находиться «на мушке» оптического прицела твоих глаз… Уволь! признайся, тебе понравилось, если бы я тебя «приковала» своим взглядом?

«Ты уже это сделала», — подумал Филипп, а вслух, неожиданно для себя, произнес:

— Тина, а чем тебе не понравился мой взгляд?

Она пожала плечами и засмеялась:

— Ты опять все прослушал?!! Кажется, я понятно объясняла. И вообще, Тон, что-то ты странный какой-то. Сам не свой. Даже ужин не изменил твоего непонятного настроения. Может, поделишься, в чем причина? Возможно, мы вместе решим твою проблему.

Филипп вдруг решительно подошел к ней и коротко бросил:

— Согласен!

Он слегка обнял одной рукой тонкую талию Тины, притянул к себе и заглянул в ее глаза.

Тина спокойно и доверчиво отнеслась к его действиями. Она не делала и малейшей попытки освободиться и ответила только удивленным выразительным взглядом, не воспринимая и не понимая его поступков и намерений. Потом чуть отпрянула, прогнув спину, и озадачено спросила:

— Тон, что с тобой? Объясни же мне, наконец, чего ты хочешь?!!

Он приблизился губами к ее виску и тихо сказал:

— Я хочу… чтобы ты… посмотрела на меня… Тина…

Не дослушав, она засмеялась.

— Да смотрю я на тебя! Смотрю!!! А сейчас это делаю даже с риском получить на всю жизнь косоглазие! Или ты, Тон, именно этого и добиваешься?

Филипп не принял предложенного тона и низким глухим голосом продолжил:

— Нет, Тина. Не этого. Другого. Я хочу, чтобы ты увидела перед собой не Тона…

Она опять перебила его и с недоумением уточнила:

— Не Тона?!! А кого? Кого я должна увидеть?

— Филиппа, Тина… Филиппа!.. — прошептал он, обжигая кожу ее виска своим горячим дыханием.

— Филиппа?!! — живо и непосредственно откликнулась Тина.

— Да… — почти беззвучно откликнулся он. — Тина, я хотел бы…

Тина вдруг громко захохотала.

— Тон!!! Кажется, за ужином… ты все-таки перебрал вина! У тебя появились какие-то невероятные и, главное, невыполнимые желания!