— Это я?

Я киваю.

— Я довольно грудастая, — говорит она с гордостью, покачиваю грудью.

— Да, так и есть.

— И я — механик?

— В этом комиксе — да.

— Ты же понимаешь, что я даже не умею водить?

Теперь моя очередь смеяться.

— Как я и сказал, Лос-Анджелес совершенно нам не подходит. Ты — чистокровная жительница Нью-Йорка.

Я показываю ей оставшиеся рисунки — учебник по написанию пошлых сообщений, шутку про смазку, механика в плаще и многое другое. То, что начиналось как случайные эскизы, превратилось в начало новой сюжетной линии. Глаза Харпер широко открыты и наполнены чем-то вроде удивления, когда она, не спеша, изучает каждый рисунок.

— Помнишь, ты спросила меня, в чем секрет идеально нарисованного мультфильма? — спрашиваю я, напоминая ей.

Она отводит взгляд от моих набросков.

— Да. Ты сказал, что тебе должно нравиться то, что ты рисуешь.

— Так и есть. Но я должен внести поправки. Все получится еще лучше, если ты будешь любить то, что рисуешь, — я указываю на последний рисунок, на котором герой пожирает глазами сексуальную девушку- механика в плаще.

Ее губы изгибаются в улыбке.

— Это ты?

Я пожимаю плечами.

— Может быть. Я не знаю. Но у меня много общего с ним. У него пошлые мысли, и он любит подглядывать за великолепной рыжей.

Харпер смеется.

— Я люблю тебя и твои пошлые мультфильмы, твой сумасшедший мозг и то, что ты представляешь меня механиком, хотя на самом деле я — фокусник.

И это последнее слово напоминает мне о том, что было для меня загадкой в этой женщине.

— Скажи мне кое-что. Я думал, что ты не влюблена в меня, потому что рядом со мной ты никогда не была Принцессой Неловкостью. Означает ли это, что твои чувства изменились тогда, когда ты сказала, что, — я останавливаюсь и рисую в воздухе кавычки, — излечилась от своего недуга?

Она хитро улыбается и качает головой.

— Не-а.

— Тогда когда? — спрашиваю я с любопытством.

— У меня никогда не было проблем с тем, чтобы поговорить с тобой, — она проводит рукой по моим волосам и смотрит на меня глазами, полными озорства. — Хочешь узнать секрет этого маленького трюка?

— Да, хочу. Это всегда сбивало меня с толку.

— Будь внимателен, потому что я не всегда выдаю секреты своих фокусов.

— Я слушаю.

Она поднимает подбородок выше.

— Практика.

— Что ты имеешь в виду?

Ее голос становится тихим и уязвимым.

— У меня были годы практики. Я всегда тебя любила. Ты был моим другом, когда мы были моложе, и ты всегда был таким красивым. Рядом с тобой я никогда не чувствовала неловкости, потому что знала тебя уже очень давно. Притворяться, что я не увлечена тобой до безумия, было моим самым величайшим фокусом.

Я впитываю в себя ее признание, и все обретает смысл в некотором роде, все комплименты, которые она делала мне в последние несколько недель. Тем не менее, я, вроде как, изумлен и очень доволен.

— Ты серьезно?

— У меня всегда были чувства к тебе, Ник, — говорит она, и ее щеки покрываются румянцем.

Новая волна счастья проходит сквозь меня.

— Сделай для меня кое-что, Харпер.

— Все, что угодно.

— Никогда не меняйся.

— Не буду, — говорит она, берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Она сжимает мою руку и добавляет: — Вот почему твои поцелуи и занятия с тобой любовью никогда не были для меня уроками. Для меня это не было тренировками, Ник. Для меня все было по-настоящему.

Моя грудь наполняется теплом и я уверен, что я — самый счастливый парень в мире, потому что эта девушка — моя.

— Для меня это тоже было по-настоящему, — мягко говорю я. — Все было по-настоящему.

Харпер целует меня, а затем дарит мне легкомысленную улыбку.

— Значит, ты действительно меня любишь?

Я смеюсь.

— Я действительно тебя люблю.

— А я — счастливица.

Я довольно вздыхаю.

— Это был прекрасный день. И есть только одно-единственное, способное сделать его еще лучше.

— Торт? — нетерпеливо спрашивает она.

— Это и еще кое-что, — я поигрываю бровями. — Готова уйти отсюда?

Харпер сжимает мои пальцы.

— Черт, да.

Я отвожу ее к себе домой и, как только за нами захлопывается дверь, мы начинаем стягивать друг с друга одежду, отбрасывать ее в сторону, хватать друг друга за волосы, и в итоге вваливаемся в спальню.

Несколько секунд спустя она сжимает мои запястья, опускается на меня сверху и объезжает меня жестко и красиво, пока солнце светит высоко в небе. Она берет все под свой контроль, крутит бедрами, выгибает спину. Ее губы открываются, пока она прыгает на мне вверх и вниз. Харпер задает ритм, а я следую за ней, наблюдая за выражением ее глаз, за тем, как подпрыгивает ее грудь. Вскоре она наклоняется ниже, склоняется к моему лицу и шепчет:

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — говорю я, когда прижимаю ее ближе, и женщина, которую я боготворю, рассыпается на кусочки в моих руках, когда мы снова кончаем одновременно.

Какое-то время мы валяемся в постели, разговариваем, трогаем друг друга до тех пор, пока не звонит мой телефон. Это Серена, и она говорит, что вернулась домой из больницы. Чуть позже мы приезжаем к ней и Джареду и дарим подарки, что мы купили для их сына. Они назвали его Логаном. Затем мы с Харпер отправляемся в кафе «Кусок торта», чтобы отпраздновать то, что мы теперь вместе.

Это свидание. Определенно, это — свидание.

Подождите. Это намного больше. Это начало нашей новой сюжетной линии. Истории великой любви всей моей жизни.


Эпилог

Несколько месяцев спустя


Они колеблются. Качаются. Затем с громким грохотом все десять кегель падают вниз. Харпер высоко поднимает руки и с самодовольным видом поворачивается ко мне.

— Страйк!

Я даю ей пять, несмотря на то, что потерпел полное поражение.

— Скажи это, — игриво говорит она, когда обнимает меня за шею.

— Каждый раз, играя в боулинг, ты надираешь мне зад, — говорю я, рассказывая правду нашей совместной жизни. Я обыграл ее лишь однажды в наш самый первый матч-реванш, в тот вечер, когда она стала моей сексуальной библиотекаршей. Каждый раз с тех пор она разбивала меня в пух и прах, и я клянусь, что это не имеет никакого отношения к тому, каким абсолютно отвлеченным я становлюсь, наблюдая за тем, как совершенно выглядит ее задница в джинсах, когда она подходит к дорожке и готовится бросить шар. Не-а, Харпер просто действительно хороша в этой игре, и она собирается разгромить меня в десятый раз подряд.

— А я получу специальный подарок, как ты и обещал за то, что обыграла тебя в десятый раз подряд?

Я киваю. Я дарил ей подарок после каждой победы. Новую волшебную палочку. Или комплект нижнего белья. Атласную ленту для волос, которая пригодилась еще и для кое-каких других целей.

— Если ты выиграешь, то получишь свой подарок.

— А мне когда-нибудь еще придется специально проигрывать игру? — говорит она с блеском в глазах.

— Никогда.

Она дарит мне быстрый поцелуй.

— Никогда в жизни.

Это потому, что я больше не работаю на Джино. Мое шоу больше не показывают по Comedy Nation. В тот день сделка сорвалась, но через неделю после того, как я отказался от предложения Comedy Nation, я подписал новый контракт. Новым домом для моего шоу стал канал, на котором работает муж Серены — RBC.

И я не говорю, что моя помощь его беременной жене помогла заполучить этот контракт. Ничуть. Но это и не помешало Тайлеру быстро организовать встречу с правлением канала. Джаред замолвил словечко, Тайлер заключил сделку, и теперь «Приключения Мистера Оргазм» идут по каналу RBC в десять часов вечера и получают самые высокие рейтинги каждую неделю.

Забавно то, что глава RBC не фанат игр, он не соревнуется со мной, и ему плевать на то, обыграю ли я его в гольф, софтбол, боулинг или в какую-нибудь другую игру. Что его волнует, так это чтобы я создавал самое лучшее шоу на телевидении, что я и делаю каждую неделю.

Ну, технически, я создаю целых два шоу. RBC владеет кабельной сетью LGO, и LGO теперь является домом для пятиминутного мультфильма «Театр Пошлых Кукол представляет — Развратная Девушка-Механик».

Шоу запустили совсем недавно, но зрителям оно нравится, и уже ведутся переговоры о том, чтобы превратить его в полноценное еженедельное комедийное шоу. Кажется, я не единственный, кто любит сексуальных механиков.

Но та, что в моих объятиях, — полностью моя.

И я хочу убедиться, что это не изменится.

Вот почему после завершения матча, когда Харпер побеждает честно и справедливо, я позволяю ей наслаждаться своим победным танцем до тех пор, пока она не начинает кружиться вокруг себя и не видит меня, стоящим на одном колене возле дорожки в боулинг-центре.

Она останавливается, замирает и подносит свою руку ко рту.

Когда-то давно я не знал, как делиться своими чувствами, но теперь слова выходят с легкостью, и я говорю их от всего сердца:

— Харпер, я люблю тебя, как сумасшедший, и хочу, чтобы ты разделила со мной стиральный порошок и игры в боулинг, мороженое и торт, пошлые смс-сообщения, душ, счастье, вдохновение и все наши дни и ночи. Ты выйдешь за меня?