Алена Нефедова - Мистер и Миссис Фейк

– Э-э-э, скорее, доверяю мнению профессионала.

– А чем больший охват аудитории у шоу, тем выше привлекательность его эфирного времени для таргетированной рекламы. Поверь, минуты до и после твоих экспресс мастер-классов по приготовлению простых и сытных блюд через пару недель будут стоить бешеных денег, и производители мяса и мясных изделий будут убивать друг друга за возможность пустить свой ролик в это время. И совсем скоро уже тебя будут умолять сняться в такой рекламе или упомянуть их компанию в самой твоей пятиминутке.

– А что мне делать с моей основной работой?

– Хм. Предвкушать головокружительный карьерный взлет в другой сфере деятельности и спокойно ждать увольнения?

– Думаешь, это неизбежно?

– Совершенно уверен в этом. Этот напыщенный индюк, который гусь, ни за какие на свете плюшки не допустит до своей кормушки постороннего человека. Ты должна быть готова к тому, что в ближайшее время на тебя посыплется куча жалоб, претензий, подстав и интриг. Так что мой тебе совет – держи задницу прикрытой и на каждое указание требуй письменных распоряжений. Чем плотнее ты обложишься со всех сторон, тем мягче будет падать. А ты как минимум споткнешься не раз, потому что подножки тебе будут подставлять ежесекундно.

– Не проще ли просто уволиться прямо завтра?

– Позволив им думать, что они сломали тебя, и пропустить упоительный момент собственного триумфа? Да ни за что на свете, кошечка!

В дверь загрохотали. Впечатление, что ногой. Ну, или рукой, которая с легкостью может удержать на весу тяжеленный противень с огромным куском мяса.

– О, а вот и наш легкокрылый птенчик. Ронан, цыпленочек, я знаю, что ты меня заждался, уже бегу, мой сладенький.

– Беги дальше, Ронни. И оставь ты уже Кэтрин в покое! Не заливай мне, что не понял, как чертовски она устала в этом нашем дурдоме, – рявкнул прямо в лицо улыбающемуся продюсеру злющий как дьявол Салливан. – И прекращай уже называть меня этими дебильными кличками, сколько раз сказано!

– Конечно-конечно, мой пупси… птенчи… Салливан то есть.

– Кэтрин, он тебя совсем достал?

А я смотрела во встревоженные глаза Ронана Салливана и тихо улыбалась. Похоже, жизнь все же налаживается? Ну надо же, пришел «спасать» меня от ужасного Лоуренса. Мой горячий ковбой на железном коне. Мой неутомимый рыцарь с сильными и нежными руками.

Оу, прямо-таки и мой?

А почему бы и нет?

Пусть и не для «вместе навсегда», но для «здесь и сейчас» вполне даже…

Я не полный дебилоид и прекрасно отдавал себе отчет в том, что желание дать в рожу продюсеру своего же шоу – мегахреновая идея.

Ронни – это не мои понимающие братья-придурки, что поймают от тебя в челюсть, а в ответ поприветствуют твою печень, и никто ни на кого зла держать не будет. Потому как… да чё такого-то, подумаешь! Сегодня у тебя день не задался и нужно пар выпустить, завтра еще у кого-то, все же свои. И от тебя стерпят, когда видно же, что пипец как прет, и тебе мозги вправят. И за тебя кому хочешь горло порвут. И ты за них.

А вот Ронни у нас, конечно, типа в доску свой тоже, но это другой уровень.

Я минут десять тусил туда-сюда по коридору, прислушиваясь – ой, бля, да в жопу! – откровенно подслушивая, что там происходит за дверью. Потому что это моя чертова кошка, змея… ну, в смысле, невеста, и доставать ее можно исключительно мне. Тем более в долгу Кэти никогда не остается. А всяким там демонякам крашеным следует отвалить! Что это еще за на хер? Значит, женюсь на ней я, а в комнате ее на ночь глядя, да еще когда она в таком состоянии, трется он? Не-е, хорош! Время для позднего визита в рамках приличий вышло!

И при всех доводах разума о том, насколько погана идея бить морду начальству, тем самым кусая кормящую руку, я бы к этому самому разуму не прислушался, если бы застал Кэтрин опять в слезах. Ну потому как перед глазами уже чуток все красноватым подернулось и кулаки откровенно чесались. В непосредственной близости к моей голубоглазке они у меня прям стабильно чешутся. Аллергия, сука, видно. На членоносцев рядом с ней.

Но Кэтрин не плакала. Не-а, она даже улыбалась и вполне себе бодро. Да, ресницы еще мокрые и слипшиеся в забавные стрелочки, которые захотелось потрогать губами. Нос вон красный и шмыгает. Но лыбится чему-то, и той уязвимости, хрупкости во взгляде, что были в первый момент, как не бывало. И почувствовал я себя от этого по-идиотски. Спаситель, бля, который никому тут, походу, никуда не вперся. Пришел, припозорился и давай, вали уже восвояси.

– Ну, пойду я тогда, – проворчал, поворачиваясь вслед технично рассосавшемуся в момент продюсеру. Вот только был и что-то там бесяще щебетал и уже нет. Демон, он демон и есть. – Спокойн…

– Салливан, дверь закрой, – велела Кэтрин.

И тон такой… мой член прямо сразу на него, что та легавая в стойку вскинулся. Хороший тон. Самый правильный.

– С какой стороны? – на всякий пожарный уточнил я, оглядываясь через плечо.

– А тебе с какой хотелось бы?

Что услышал я вместо ее вопроса? «Как насчет потрахаться?» – вот что. А что на такое может и должен отвечать любой мужик в своем уме, у которого все работает исправно? «Да, мэм, в какой позе начать предпочитаете?!»

И дверь я закрыл. Изнутри. Еще и запер. Повернулся к Кэтрин, которая взялась расстегивать блузку у себя на груди.

– У меня условие, – брякнул и сам от себя охренел. Как и мой член, что возмущенно дернулся за молнией. Мог бы – завопил: «Ты чё творишь, засранец! Какие, к херам, условия женщине, пока я еще не внутри?»

Но знаете что? Я вообще-то уже несколько часов новая версия Дизеля, который думает не только нижней головой. Ну, в смысле, ее слово не решающее.

Руки Кэти не остановились, и между полами показалась оху… роскошная ложбинка и белое кружево, которое оттеняло ее вкусно-сливочную кожу. Я сглотнул. Ладно, не решающее на постоянной основе.

– Слушаю, – нисколько не разозлилась моя змеючка. Не послала сходу. Пуля просвистела мимо. Я сегодня везунчик.

– Ты не прогонишь меня, сразу как закончим. Я буду спать здесь!

Кто здесь мужик? Я!

– А ты поспать надеешься? – усмехнулась моя голубоглазка и распахнула блузку окончательно. Мне стало тяжко дышать, вдарило жаждой, высушивая глотку, в паху потянуло, будто она мне уже яйца своей ручкой нежной, но сильной по-хозяйски сжала.

– А?

О чем там мы? Да похрену уже. Время стоять столбом, давая девочкам делать мою любимую работу, прошло. Если тебе вдруг обломился подарок, то какого черта стоять и ждать, когда он сам себя развернет? Сделать все собственноручно – это ведь тоже изрядный кусок кайфа. Сдернул через голову свою рубашку вместе с футболкой, зашвырнул куда-то и подхватил Кэтрин под задницу, поднял повыше, утыкаясь довольной мордой между двух ароматных полушарий.

– Ка-а-айф! – пробормотал, одновременно меся жадными лапами ее ягодицы, от которых меня прям торкает всерьез постоянно.

Шагнув к кровати, завалил мою злючку, вытягиваясь сверху сам. Кэтрин буквально вмяла свои пальцы в кожу моей головы и шеи, и я замычал, тащась от этого. Прям сильно я подсел на ее манеру трогать меня. Не просто гладит, а делает любое прикосновение основательным, ни малейшего контакта пропустить не позволяющим. Кладет на тебя кисть, вроде изящную, пальцы тоненькие, но ощущается это таким «мое сейчас» загребущим давлением.

– Дай хоть юбку сниму, а то опять ей… – пробормотала Кэтрин и облизала мое ухо. А меня тряхнуло. Прострелило от макушки до копчика, заставив толкнуться в ее живот. Бля, хорошо-то как!

– А я не тороплюсь никуда сегодня, – ответил ей ворчанием и вернул любезность. Натянул чуть волосы, вынуждая откинуть голову, и прошелся языком и самую малость зубами по линии подбородка. Кэтрин охнула и заерзала подо мной. Да, детка, я уже заметил, что ты такое любишь. Без хоть капли остроты тебе не то. И что-то возражений по поводу нашей совместной ночевки не услышал. А что не запрещено, как говорится… А уж то, что разок разрешено, попробуй потом отмени.

– Что, мой ковбой сегодня объелся и потому ленив и медлителен? – подразнила языкатая засранка и провела вдоль моего позвоночника, легонько царапая.

Я зашипел, стискивая зубы и чувствуя, что мое терпение вмиг истончилось до прозрачности. Может, ну его? Разок сейчас по-быстрому, а потом и потискаться, и поласкаться всласть. Проблема только в том, что с Кэтрин хрен угадаешь, какой «потом» тебя ждет. Так что работаем основательно и сразу начисто.

– Твой, как ты правильно заметила, ковбой отменно подкрепился и полон сил как никогда. И все их намерен оставить в тебе.

Ответить ей я уже не дал. Поймал оба запястья, фиксируя над нашими головами, и втянул в глубокий долгий поцелуй. Крышка моей черепушки открылась, запуская в загудевшую башку сквозняк. Он вымел оттуда все к чертовой матери. Мозги в дальнейшем действе на хрен не сдались. Зацеловал колючку до того, что она вся подо мной уже гнулась и извивалась, силясь выдрать руки из моего захвата. Глаза пьяные, губы опухшие, воздух хватает краткими вдохами-всхлипами, как только я отрываюсь и позволяю. Сроду красивей ничего не видал. Я и сам одуревший, шатает изнутри всего, швыряет, как на волнах. То похотью придушит так, что невмоготу, то сожмется все от… хрен знает… нежности. Да так, что обмираю весь, точно как в детстве на качели, когда она вниз падает. Прет, как вдрызг набравшегося, а ведь ничего еще и не начиналось толком. Только наши рты, вкус, стоны и тела, что гнутся, трутся. А мне п*здец уже. Еще чуть, и кончу.

– Детка, как же меня вставляет от тебя.

– Ну так, может, уже и ты мне вставишь? Салливан, реально сил нет…

– Тш-ш-ш, все будет.

– Ког… м-м-м…

Отпустив ее руки, я оперся на локти, съехал ниже, накрыл ее груди и сжал. Утыкаясь снова и потираясь лицом, замычав с ней в унисон. Ее удовольствие прямиком в меня.