— Мэделин, показывай, — снова говорит он, и в этот раз я ловлю его настойчивый тон, едва уловимое сдерживаемое им желание.

Я подрыгиваю, и он спешит за мной к встроенной слева гардеробной.

— Это одна из самых больших, которые я видела. Здесь есть…

Мое предложение затихает, когда дверь гардеробной закрывается, и я слышу звук поворота дверного замка. Мы остаемся в темноте, и я думаю, что Адам сейчас потянется и включит свет, но вместо этого его руки находят мои бедра.

— Продолжай.

— Что?

— Рассказывать мне о гардеробной.

Я смеюсь.

— Я больше не вижу бумаг.

Он сжимает мое бедро, а другой рукой берет мои документы и бросает их на пол.

— Ты видела их прежде. Рассказывай, что помнишь.

— Оу… эм…

Он подступает ближе, и мой мозг плавится. Он собирается поцеловать меня?

— Здесь есть встроенные в стену полки для обуви, а сложенную одежду…

Его рот находит мою щеку, и я резко вдыхаю.

— А что со сложенной одеждой? — спрашивает он, и хоть я не вижу его лица, то насмешливый тон слышен безошибочно.

— Для нее есть множество ящиков…

Мой голос затихает. Я не могу сконцентрироваться, пока его рот так близко к моему. Ладонью он обнимает мой затылок и откидывает голову назад. Я содрогаюсь, когда его пальцы погружаются в мои волосы.

Ресницы дрожат, я закрываю глаза, а Адам делает шаг ближе, потираясь об меня, пока наши тела прилегают друг к другу, как два кусочка пазла. Когда я поднимаюсь на носочки, наши бедра соприкасаются, а его руки находят мою талию, удерживая меня напротив него. Грудью касаюсь его, и он захватывает мочку моего уха зубами. Впиваюсь ногтями в его рубашку, внезапно и с нетерпением желая большего.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Мэделин? — он шепчет у моего уха.

Я киваю, но он ничего не делает.

— Скажи мне, — произносит Адам.

Сжимаю его бицепсы.

— Поцелуй меня.

В тот же миг его губы находят мои, и Адам целует меня, словно намеревается оставить метку. Кусает, тянет, высасывает из меня жизнь. Он страстный и жаркий — поцелуй больше напоминает секс. Его имя звучит в воздухе, со стоном сорвавшееся от кого-то, чей голос похож на мой. Его рука в моих волосах, ни вежливого приглашения, ни барьеров, пересеченных за недели скромной прелюдии. Я чувствую себя сумасшедшей, но затем ощущаю его ладонь на своей груди, и это чувство пропадает. Я чувствую себя живой в темноте гардеробной, когда мы опускаемся на ковер.

Адам нависает надо мной, удерживая свой вес на достаточном расстоянии, чтобы я могла вдохнуть, но недостаточном, чтобы сделать это полноценно. Я не могу сделать полный вдох, он двигается бедрами напротив моих, мои пальцы впиваются в его плечи, убеждаясь, что он не отодвинется ни на дюйм. Мне не нужен воздух, мне нужен поцелуй, который Адам оставляет на моем животе. Мне нужно чувство скольжения моей шелковой блузки, которую он снимает через голову. Мы едва двигаемся в темноте, но наши движения интуитивны.

Мы поспешили прошлой неделе, но в этой гардеробной все происходит так, словно все ограничения сняты. Мы приходим в безумие, становимся дикими. Рубашка улетает, штаны расстегнуты. Его рот опускается на мою грудь. На мой сосок. Он прикусывает его, и я выгибаюсь над полом.

— Адам.

Он перемещается на другую сторону, даруя такую же комбинацию из нежного поцелуя и жесткого укуса моей второй груди. Мои соски становятся чертовски чувствительными, и он пользуется этим, лаская их языком, пока я чуть ли не плачу.

Я понимаю, насколько это неправильно, насколько неэтично заниматься сексом в гардеробной дома клиента.

— Мы не можем, Адам, не здесь…

— Нет, здесь, — он кусает меня в ответ, разъяренный идеей остановиться. Его рука двигается задрать мою юбку по бедрам. Одежда разбросана вокруг нас. Ковер царапает спину, плечи, мои голые бедра. Адам рукой впивается в мою плоть, проводя по каждому дюйму, который собирается взять. Минуты пролетают словно секунды, затем Адам находят чувствительный центр под моими трусиками и потирает его без предупреждения.

Я не узнаю сама себя. Не знаю эту женщину, лежащую в темной гардеробной и позволяющей мужчине потирать большим пальцем самое сокровенное ее место. Реальность ускользает. Я превращаюсь в комок нервов из воспламененных связок, пока Адам проводит пальцем вверх-вниз между моими раздвинутыми бедрами. Ему не нужно удерживать меня внизу или разводить ноги шире. Я сама делаю все это для него с удовольствием.

— Держи здесь, — произносит он, беря мою руку и направляя ее вниз туда, где мое белье прижато к бедру. Он смещает ткань в сторону, раскрывая меня, и когда моя рука заменяет его, внезапно это ощущается так, словно я предлагаю ему себя.

Вот.

Возьми меня.

«Забери все», — говорит мое тело, когда он наклоняется и дует на мои влажные складки. Мои бедра поднимаются над ковром, пока я пытаюсь унять нарастающее напряжение. Он рукой находит мое бедро и осторожным движением опускает меня на пол, когда повторяет только что сделанное. Прохладное дуновение. Поцелуй на верхней части моего бедра. Палец, едва прикасающийся к складкам, медленно погружается в меня, словно Адам хочет насладиться ощущением. Я туго сжимаюсь вокруг него и пытаюсь расслабиться. Он добавляет второй и растягивает меня. Выгибаюсь для него, позволяя ему трахать меня пальцами в темной гардеробной, потому что я больше не Мэделин Тэтчер. Это кто-то новый, кто-то, кто оставил свои запреты за дверью.

— Ты сможешь кончить для меня вот так? — спрашивает он, и я смеюсь.

«Разве ты не чувствуешь, что я начинаю дрожать? — хочется спросить мне. — Разве не чувствуешь, как я начинаю распадаться под тобой?»

Он наклоняется, и я хватаю его за волосы. Тяну за пряди, когда его губы все приближаются и приближаются, где я так отчаянно хочу их почувствовать. Влажное движение. Одна проба. Едва ли проходит пара секунд ощущений, но удовольствие разрывает меня. Он добавляет большой палец, вращая им по моему клитору, и я кричу для него.

Свободной рукой Адам накрывает мой рот, пытаясь заглушить крики. Проводит по мне языком. Я пытаюсь оставаться тихой, но его пальцы двигаются во мне, скользят внутрь и наружу еще быстрее. Словно он одновременно говорит мне молчать и кричать громче. Я дрожу. И так близка. Первые несколько волн удовольствия предупреждают меня, что я вот-вот разобьюсь и сгорю, и тогда его руке придется удушить меня, чтобы заставить молчать.

— Мэделин, — шепчет он, — Мэделин…

Мое имя воспринимается с другим значением. Это мольба и команда, и когда я кончаю для него, он повторяет его в третий раз, с каждым слогом вжимаясь в мое бедро.

Я медленно возвращаюсь на землю, складывая вместе кусочки нашего с Адамом рандеву в гардеробной, пока он слезает с меня и поправляет на мне юбку. Блузки на мне до сих пор нет. Лифчик расстегнут, скошен на одной груди. Я вполне уверена, что у меня на спине ожог второй степени от ковра.

Адам уже стоит.

— А ты?

Думаю, вижу его улыбку в темноте.

— Мало времени.

Конечно, мало!

— О, боже. Не могу поверить, что мы сделали это, пока твоя мама и невестка там, в доме, — стону я, когда он тянет меня за руку, помогая встать.

Он хихикает и помогает мне поправить одежду.

Замок на двери в гардеробную отпирается, и мы открываем ее. Понятия не имею, сколько мы там находились, но достаточно долго, чтобы мне пришлось поморгать, дабы приспособиться к дневному свету в хозяйской спальне.

— Потрясающе выглядишь, — произносит Адам, поправляя свои теперь помятые штаны.

Он выглядит сексуально, но его волосы взъерошены, а губы покраснели. Брошенный в зеркало хозяйской спальни взгляд доказывает, что я выгляжу в миллион раз хуже. Макияж смазан. Одежда в складку. В волосах хаос, и сколько не чеши их пальцами, в норму их не вернуть.

— Расслабься, — говорит Адам, глядя на меня с дверного проема. — Они, наверное, даже не поняли, что нас не было так долго.

О, они как раз прекрасно все поняли. У Дианы на лице всезнающая улыбочка, когда мы входим в кухню пару минут спустя.

— Так что, это весь дом, — произношу я Адаму, словно пытаюсь завершить фальшивый показ дома.

— Ого. Вот это экскурсия, — произносит Кэти со смехом. — Мы здесь почти полчаса сидим.

Адам кивает.

— Ага, мне очень понравился дом. Захотелось, чтобы Мэделин показал мне каждый уголок и укромные места.

— Правда, Мэделин? — спрашивает Кэти с наигранной невинностью. — Ты показала Адаму каждый уголок и укромные места?

Адам пытается скрыть смех, но с треском проваливается.

Я притворяюсь, словно не понимаю ее сексуальный подтекст.

Если на то пошло, это самый смущающий опыт во всей моей жизни, и я решаю, что не стану смотреть Кэти или Диане в глаза минимум месяц.

А, может, и год.

Глава 19

Адам

Я держу свое обещание, и встречаю Мэделин только на вечеринке на следующих выходных. Меня это не радует, как и мой рабочий персонал. Они не знают причин частой смены моего настроения, почему я так резко шиплю и раздражаюсь от малейших ошибок, но могу сказать, что им страшно находиться рядом со мной. В одно утро посредине недели я всего лишь пожелал доброго утра одной из сотрудниц, а она поспешила убраться из приемной так быстро, что разлила половину кофе на пол.

Я все понимаю. Со мной не весело, и виной тому Мэделин.

Каждый день я считаю дни до вечеринки. Просыпаюсь и думаю о той гардеробной в фермерском домике. Даже после утренней пробежки и дополнительного занятия боксом в спортзале, и усердной баскетбольной игры, воспоминания о ее вкусе никуда не делись, а стали только отчетливей.

В день вечеринки я спешу с работы прямо домой и быстро принимаю душ. Чувство такое, словно я вернулся обратно в старшую школу и вот-вот поведу девушку своей мечты на свидание. Тороплюсь подготовиться, а когда приезжаю на вечеринку вовремя, предполагаю, что буду первым из гостей.