Теперь меня раздражает даже это. Она не должна была очаровывать их, она должна была побыть лишь тепленьким тельцем. Мне нужна была живая, дышащая девушка, чтобы моя семья перестала пилить меня, а она очаровала их всех, что, скорее всего, усложнило мою жизнь в разы. Я беспрестанно слышу о Мэделин и Мышонке. Меня раздражает даже то, что ее имя повторяется в каждом предложении.

— Адам, ты к нам присоединишься? — спрашивает Кэти с загадочной улыбкой.

Я понимаю, то все расселись за столом, кроме меня. Я до сих пор сижу и кипячусь в своем шезлонге.

— Девочки, я уверена, что Адам хотел бы сесть рядом со своей девушкой, — просит мама, пытаясь убедить Элли и Пейтон уступить место рядом с Мэделин.

Никто из них не двигается. Пейтон даже ухватилась за стол пальчиками так, что взрослым теперь придется оттаскивать их по одному, чтобы поднять ее с места.

— Все нормально, — угрюмо отвечаю я, огибая стол и направляясь к противоположной стороне, так что смогу сесть как раз напротив Мэделин.

Так лучше.

Смогу прожигать ее взглядом весь обед.

Она наконец-то смотрит на меня с самой беззаботной улыбкой. Из-за солнечных лучей в ее волосах появляются разные оттенки коричневого: шоколад, карамель, корица — такие съедобные. Даже ее глаза воплощение красоты. Впервые я замечаю, что они цвета кофе с капелькой сливок, такого нежного карего цвета, который обычно рассматривают в поисках в них темных оттенков. Она склоняет голову набок, наверное, задаваясь вопросом, почему я пялюсь на нее. Я прищуриваю глаза.

— Что не так? — одними губами произносит Мэделин.

До чего же невинная красота.

Я не отвечаю. Вместо этого принимаю миску с картофельным салатом, который передают за столом, и накладываю себе в тарелку ложку с горкой. Может, я и не люблю, когда мама сует нос в мои дела, но никогда не откажусь от ее картофельного салата.

— Выпьешь со мной? — спрашивает Мэделин слегка дрожащим голосом.

— Я в порядке, — отвечаю я, суя миску ей в руки с такой силой, что немного салата почти выпадает ей на колени.

— Адам! Боже, да что с тобой? — упрекает его Кэти.

— Мэделин не против, так ведь?

Она качает головой, но пинает мою лодыжку под столом своей босой стопой. Это предупредительный удар, но я не планирую продолжать.

Мама, тем временем, улыбается, как дурочка, во главе стола.

— Угадайте, что я сделала, пока вы все рассаживались за стол?

Даже не собираюсь угадывать, но мои племянницы слишком полны энергии, чтобы игнорировать бабушку. Они видят, что она машет телефоном, как маятником, и их маленькие головки чуть не взрываются.

— Что?!

— Что это, бабуля?

— Ну, очевидно, что это приложение может соединить лицо двух людей, после чего мы можем посмотреть, как будет выглядеть их ребенок!

Вилка выскальзывает из моей руки и падает в траву. Мышонок оказывается рядом в считанные секунды, слизывая остатки картофельного салата. К тому времени, когда я тянусь за ней вниз и поднимаю, мама разворачивает телефон и показывает фото.

— Ааа! — кривлюсь я.

Она соединила мое лицо с лицом Мэделин, и в результате получился коротенький, мелкий, ужасающий гремлин, не похожий на человеческого ребенка.

Все начинают визжать, даже девочки, и только Мэделин сидит молча, застигнутая врасплох.

— Извините, но ни один ребенок не будет так выглядеть! — говорит Кэти, прижимая руку ко рту, чтобы приглушить смех. — Почему ему достались все волосы Адама?! И его щетина?

— Пропорции вообще отсутствуют, — добавляет Сэмюэль. — У какого ребенка будет такая челюсть?

Мама выставляет телефон, чтобы сделать еще одно фото. Уверен, она едва ли сдерживает смех, когда произносит:

— Думаю, ребеночек миленький, и приложение бесплатное, так чего вы ожидали?

Когда я смотрю на Мэделин, ее взгляд сфокусирован на еде, и под веснушками на лице разливается здоровый румянец. Она явно смущена, и я не чувствую себя плохо из-за этого, хоть и должен. Это то, чего она хотела. Она скормила моей матери ложь, и теперь женщина пустилась во все тяжкие, соединяя наши лица и планируя нашу будущую свадьбу.

— Будем надеяться, что ребенок будет больше похож на Мэделин, — произносит Кэти со смешком.

— Она не беременна, ­— заявляю я, поскольку все за столом забыли об этом маленькой детали.

Мама отмахивается от моего комментария.

— Да ладно, Адам, это всего лишь развлечение.

— Может, она даже не хочет детей, — указываю я.

— Хочет. Она сама мне говорила, — утверждает Кэти.

Я просто в шоке. Мы здесь менее часа, а она поговорила с Кэти о детях и обсудила с мамой свадьбу. Она из ума выжила?

— Гипотетически, — вмешивается Мэделин, ее голос становится слабее с каждой минутой. — В будущем…

— О, не позволяй ему портить веселье, — говорит мама, протягивая руку к ладони Мэделин. — Все равно приложение шуточное. У вас двоих будут красивые дети.

Больше ни секунды не могу вытерпеть за этим столом. Отталкиваю тарелку и направлюсь к кулеру с пивом у гриля, где его оставил Сэмюэль. В моей бутылке еще осталась половина, но я приканчиваю ее одним длинным глотком и тянусь за следующей.

Когда возвращаюсь к столу, слышу негромкое бормотание об Оливии.

— Мне никогда не нравилась эта женщина, — невозмутимо произносит Сэмюэль.

Если и есть тема, которую я хочу обсуждать меньше, чем наших с Мэделин детей, это мои прошлые отношения с Оливией.

— Она всегда была немного холодной на мой взгляд, — добавляет Кэти.

— Хватит, — взрываюсь я.

Все за столом замолкают.

— Ее здесь нет, так что она не может ответить в свою защиту. Поговорите о чем-нибудь другом.

Мэделин отталкивает стул и встает.

— Я лучше пойду.

Да, думаю, для тебя так лучше.

— Нет! — кричит Пейтон, тянясь к ее руке. — Мы еще даже не попробовали десерт.

— И ты даже не съела половину своей еды, — указывает Элли.

— Я забыл, что у нас с Мэделин другие планы, — вмешиваюсь я, ища какое-то оправдание, дабы выбраться из этой ситуации. — Мы заехали лишь ненадолго.

Никто не ведется на мои извинения, но они слишком вежливые, чтобы встать у меня на пути. Кэти спешит в дом и упаковывает нам немного еды с собой, пока Мэделин забирает свою обувь у Элли. Девочки дуются, пока обнимают ее на прощание, как и моя мать. Сэмюэль, как ни в чем не бывало, ест цыпленка и молча попивает пиво. Он единственный, на кого я не злюсь.

Как только Мышонок снова оказывается на поводке, мы направляемся к входной двери. Мэделин идет за мной, и мне не нужно оглядываться, чтобы убедиться в этом. Мне плевать. Она это заварила, ей это и расхлебывать.

— Вот. Вот! — говорит Кэти.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя невестка передает Мэделин три больших контейнера.

— В верхнем — два куска яблочного пирога. Адам его обожает.

Нижняя губа Мэделин дрожит, когда Кэти ее обнимает.

— Спасибо. Это мило.

— Было по-настоящему приятно встретиться с тобой. В следующий раз, когда приедете, оставайтесь подольше, договорились?

Мэделин кивает и быстро разворачивается, скорее всего, чтобы Кэти не увидела, как маска радости начинает спадать с ее лица. Я смотрю назад, злясь на подобие сожаления, которое начинаю к ней испытывать.

Кэти открывает для нас дверь, и мы молча направляемся к машине Мэделин. Я запускаю Мышонка на заднее сидение, Мэделин занимает водительское, а затем молча передает мне контейнеры. Заводит машину и отъезжает от тротуара. Мы не говорим, даже не признаем существование друг друга. Я в минутах от свободы, в минутах от того, чтобы оставить этот чертов обед позади, но тогда, конечно же, все становится только хуже.

Мы на проселочной дороге на полпути до моего дома, когда из-под капота начинает валить дым.

— Нет, нет, нет! — произносит Мэделин, замедляя ход машины и останавливаясь на обочине.

— Она перегрелась.

— Не может быть! — шипит она, быстро выключая зажигание и выходя из машины. Я следую за ней и открываю капот раньше, чем у нее есть на это шанс. Пар поднимается клубами, и я инстинктивно отталкиваю Мэделин от машины, зная, как легко она может обжечься.

— Это моя машина, — с раздражением указывает она.

— Ага, и именно ты отказываешь везти ее в мастерскую, — бурчу себе под нос.

Изучаю ее резервуар для охладителя, и посмотрев, понимаю, что жидкости в нем намного ниже надобного уровня.

Она скрещивает руки.

— Уверяю тебя, уровень жидкости в нем в порядке.

— У тебя вытек антифриз. Здесь есть заправочная станция неподалеку, чтобы мы могли отвезти туда машину?

— Эм, нет, но у меня есть несколько бутылок воды в багажнике.

— Пойдет, но я не смогу открутить крышку радиатора, пока машина не остынет, а это займет вечность. Дай мне свой телефон.

— Зачем? — спрашивает она, на шаг пятясь от меня.

— Давай просто вызовем эвакуатор.

Она рьяно трясет головой.

— Нет! Это дорого. Ты сам сказал, нужно просто немного воды.

— Да, скорее всего, это всего лишь одна из проблем с этой рухлядью! Тебе нужна мастерская, — говорю я, обходя ее машину, чтобы взять свой телефон.

— Адам! Мы не будем вызывать эвакуатор!

Я поворачиваюсь, и вижу, как она прожигает меня убийственным взглядом.

— Мы застряли посреди дороги!

— Город в том направлении, — говорит она, указывая налево. — Иди, если так не терпится попасть домой.

— Я не хочу идти домой! Я хочу убраться подальше от тебя!

— Что ж, нас таких двое! — шипит она, вскидывая руки в воздух и поворачиваясь, чтобы уйти дальше по дороге.

Мышонок начинает гавкать с заднего сидения в ожидании разворота событий.

Я смотрю, как Мэделин проходит пару метров и садится на обочине, опуская голову на колени. Она выглядит такой маленькой, такой уязвимой.