– Декс? – Бьянка открыла дверь как раз в тот момент, когда я поднял руку, чтобы постучать во второй раз. Она взглянула на меня, и сразу же удивление сменилось беспокойством. – Что с тобой? Тебе стало хуже от болезни или произошло что-то еще?

– Можно мне войти?

– Конечно. Входи.

Бьянка отступила в сторону и пропустила меня в квартиру. Заперев за мной дверь, она повернулась ко мне:

– Ты выглядишь просто ужасно. Тебе надо сейчас лежать в постели. – Она заботливо пощупала мне лоб. Боже, как же я люблю ее! – Температура вроде бы нормальная. По крайней мере, жара нет.

Я ничего не мог с собой поделать. Я обхватил ее и притянул к себе, обняв так крепко, как никогда никого не обнимал. Может, я чересчур сильно сдавил ее, но я не мог разжать рук и выпустить ее. Через некоторое, достаточно долгое, время она все же попыталась немного отстраниться.

Мы стояли полуобнявшись, почти касаясь друг друга носами, и она смотрела мне прямо в глаза.

– Ты ведь не болен, правда?

Я отрицательно покачал головой.

– Что происходит, Декс? Это из-за моей мамы? Тебя напугало то, что ты собирался встретиться с ней, зная, что она сделала? Я предчувствовала, что ты можешь расстроиться больше, чем думал.

Я молча кивнул. Внезапно я словно онемел, не в силах выговорить ни слова, а ведь мне так много нужно было ей сказать.

Ее прекрасные глаза подернулись печалью.

– Идем. Давай я налью нам немного вина, и мы сможем обо всем поговорить.

Бьянка высвободилась из моих объятий и уже направилась было на кухню, но как раз в этот момент я схватил ее за руку и снова притянул к себе. Она улыбнулась, думая, что я шучу, но я был совершенно серьезен. У меня мелькнула отчаянная мысль: что, если это последние минуты, когда мы все еще можем оставаться друг для друга теми, кем смогли стать за месяцы нашего непростого общения? Если все в нашей долбаной жизни перевернется с ног на голову, я хочу еще один, только один раз поцеловать ее на прощание.

Я привлек ее к себе и, обхватив ее прекрасное лицо ладонями, впился поцелуем в ее губы. Я целовал ее до тех пор, пока не понял с абсолютной ясностью, что она для меня – все, и потерять ее означает потерять самого себя. Опустив руки, я молча, с отчаянием посмотрел на нее, а она несколько раз моргнула, словно с трудом возвращаясь в реальность.

– Ты пугаешь меня, Декс, – прошептала она. – Этот поцелуй слишком похож на прощальный.

Если это и было началом конца, то я не хотел, чтобы она запомнила наш последний поцелуй именно таким. Я провел пальцами по ее щеке.

– Я люблю тебя, Бьянка. Я чертовски сильно тебя люблю.

Казалось, ее очень удивили мои слова. Черт возьми, меня тоже удивило, что они сорвались с моих губ. И все же я был рад, что сказал ей о своей любви. Ей нужно было знать правду. Всю правду без утайки. Бьянка приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала меня в губы, потом отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я тоже люблю тебя, Декс.

Как же мне хотелось остановить время, остаться в этом мгновении навсегда! Но Бьянка все же поняла, что мне нужно многое ей сказать, и приготовилась к нашему непростому разговору.

– Иди же, присядь, я принесу вина, и мы поговорим.

Я прошел в комнату, а она радостно улыбнулась мне из кухни, наливая вино в бокалы. Неужели я совершил роковую ошибку, обрушив на нее известие, что люблю ее, всего за несколько минут до того, как рассказать ей все то, что должен? В комнату вошла сияющая Бьянка с двумя бокалами вина. Казалось, мое признание развеяло ее беспокойство, которое она почувствовала при моем появлении, а теперь, после слов любви, я собирался разорвать ее сердце на кусочки неожиданным известием. Боже, я так надеялся, что не усложнил и без того тяжелую ситуацию только потому, что оказался эгоистичным мерзавцем и захотел в последний раз поцеловать ее на случай, если все обернется к худшему.

Бьянка поставила бокалы с красным вином на кофейный столик и устроилась на диване напротив кресла, в котором сидел я. До этого момента я не замечал, во что она одета. Вернее, того, чего на ней надето не было, а именно – очень многих вещей. На ней были только облегающие черные шортики и светло-розовая маечка на тонких бретельках, красиво оттеняющая ее гладкую загорелую кожу. Когда она подняла бокал, чтобы отпить вина, я увидел, что на ней нет лифчика, а ее соски задорно торчат, четко проступая под тонкой трикотажной тканью.

ЧЕРТ!

ЧЕРТ!

ЧЕРТ!

Увидев это, я почувствовал, как мой рот наполнился слюной. Было невыносимо больно заставить себя закрыть глаза и напомнить себе: она может быть твоей сестрой. Она может быть твоей гребаной сестрой. Когда я снова открыл глаза, то мог поклясться, что ее тугие соски увеличились вдвое. Я с силой потер лицо.

– Ты не могла бы надеть халат или что-нибудь в этом роде?

Бьянка посмотрела вниз и заметила то, что я увидел.

– Тебе не нравится моя грудь?

– Нравится. И даже слишком. Поэтому я никак не могу сосредоточиться.

Она весело рассмеялась, думая, видимо, что я шучу, но потом все же встала и пошла в спальню за халатом. Я в несколько глотков выпил свое вино за ту пару минут, что она отсутствовала. Когда она вернулась в сексуальном красном шелковом халатике, небрежно распахнутом, что оказалось еще сексуальнее, я схватил второй бокал и тоже осушил его до дна.

Посмотрев на два пустых бокала, Бьянка застегнула халат и села, глядя на меня серьезно.

– Что ж, давай поговорим.

Я не знал, с чего начать. Внимательно посмотрев на нее и мысленно стараясь запомнить навсегда, словно я вижу ее в последний раз, я глубоко вдохнул, а затем выпалил:

– Твоя сестра – точная копия моего отца.

Глава 27. Бьянка

– Как такое возможно?

Декс неуверенно провел пятерней по волосам.

– Я позвонил отцу после нашей встречи сегодня вечером. Он подтвердил, что время совпадает. И что он никогда не пользовался презервативом.

– Возможно, ты просто все это себе надумал. Александра очень похожа на нашего отца. У них одинаковые манеры, одинаковое чувство юмора, они даже вилку держат одинаково странно!

– Это все от воспитания, не от генетики.

– У них одинаково густые брови.

– Это достаточно распространенная черта. Осмелюсь предположить, что такие брови у половины населения Греции.

– Ты ошибаешься. Ты точно ошибаешься.

Декс достал из кармана телефон и нажал несколько кнопок, пока не нашел то, что искал. Затем он повернул телефон экраном в мою сторону и протянул его мне на ладони. Я видела, что он открыл страничку в Facebook.

– Это страница моего отца. Пролистай его фотографии, сама все увидишь.

Я колебалась несколько мгновений, но в конце концов любопытство взяло верх. Первая же фотография, на которую упал мой взгляд, заставила сжаться сердце. Казалось, я смотрю на фотографию своей сестры, превращенную компьютерной программой в изображение мужчины. Но это ничего не доказывало. Это, должно быть, простое совпадение. Я пролистала еще несколько фото.

Глаза моей сестры.

Я прокрутила дальше.

Ее улыбка. Изумительная улыбка Александры. Мои глаза наполнились слезами.

Декс попытался отобрать у меня телефон, чтобы я не смотрела дальше. Я оттолкнула его руку, мне нужно было увидеть все самой. Я листала и листала… тщетно надеясь найти доказательство тому, что на предыдущих фото сходство было случайным – не так падал свет или неправильный ракурс выбран… Но когда я в полном отчаянии добралась до конца фотоальбома, я уже почти ничего не видела из-за слез.

Декс встал, подошел ко мне, опустился на колени и взял меня за руки.

– Прости. Мне так жаль.

Он попытался обнять меня, утешить, но я не могла отвлечься от своих мыслей: мне требовалось знать больше.

– А твой отец знал?

– Он утверждает, что понятия не имел.

– А моя мать?

– Представления не имею.

– Она начала работать там всего за год до рождения Александры. Что, черт возьми, она наделала? Прыгнула в постель к боссу при первой же возможности?

Все эти вопросы я задавала не Дексу, хотя и к нему у меня было их предостаточно. Но Декс попытался ответить.

– Я не знаю, что там произошло на самом деле. Отец отвечал очень расплывчато, без деталей. К сожалению, у меня сложилось впечатление, что он не пытается что-то специально скрывать, просто его постоянные романы с разными женщинами были обычным явлением в то время, и он плохо помнит, что и с кем у него происходило на самом деле.

– Я не понимаю, Декс. Как можно родить ребенка, который явно похож на другого мужчину, и жить дальше, словно ничего не произошло? У них только что закончился роман, во время которого она забеременела, а потом и родила, и ни один из них никогда не задавался вопросом об отцовстве? Все просто продолжали жить привычной жизнью?

Декс сжал мои руки.

– Этот роман тогда не закончился, Бьянка. Отец сказал, что их связь продолжалась почти шесть лет.

Возможно, до сих пор срабатывал защитный механизм моего сознания, не позволяющий допустить невозможное, или я действительно настолько наивна. Но я все еще не до конца понимала, что еще он хочет мне сказать.

– Шесть лет? Но как же так? У нас с Александрой всего четыре года разницы…

Декс молча смотрел на меня, заглядывая в самую глубину моих глаз, ожидая, что до меня наконец дойдет. Часы отсчитывали секунды.

5. 4. 3. 2. 1.

– О боже мой! – Я вскочила и побежала в ванную. – Кажется, меня сейчас стошнит. 

* * *

Я чувствовала себя так, словно только что узнала о смерти близкого человека. В груди появилась пустота, болезненная и в то же время невероятно тяжелая. После двух часов разговоров, слез и двух бутылок вина Декс спросил, хочу ли я, чтобы он ушел. Но я хотела как раз противоположного – чтобы он остался со мной навсегда и завтра утром сказал мне, что сегодняшний вечер был просто дурным сном. И все же, когда мы лежали в моей постели, безумная мысль о том, что он может быть моим братом, постепенно проникала в мое сознание.