Я уже был готов кончить в штаны, когда резко одернул себя.

– Прекрати.

Она обернулась и прошептала мне в губы:

– Ты меня не хочешь?

Я пришел в полное смятение. Она явно хотела трахнуться со мной, а я больше всего на свете хотел оказаться внутри ее, но не мог себе этого позволить. Нельзя было даже думать об этом, пока она не узнала, кто я такой на самом деле.

Я поднялся с кровати.

– Мне пора идти.

Она тоже вскочила.

– Прости. Я просто потеряла голову. У меня так давно не было отношений. Я думала, что ты этого хотел, что именно поэтому ты пришел так поздно. Вот и решила дать тебе понять, что я не против… если, конечно, ты этого хочешь. Но ничего, все нормально.

Мой голос прозвучал громче и резче, чем мне хотелось бы:

– Я действительно хочу этого… Видит бог, безумно хочу. Но тебе следует быть осторожней, Бьянка. Ведь на самом деле ты совсем меня не знаешь.

Она горько усмехнулась:

– Ты меня предостерегаешь против самого себя?

– Нет… конечно, нет.

Твою мать, конечно же, да.

– Просто не хочу торопить события в наших с тобой отношениях. И думаю, что нам… для начала следует узнать друг друга получше, – продолжал я.

А ведь я знаю про тебя практически все.

Я глубоко вздохнул.

– Но так как я не в состоянии устоять перед тобой, думаю, будет лучше, если я поеду сегодня домой, а потом снова приглашу тебя на свидание, как положено. Хочу доказать тебе, что встречаюсь с тобой не ради случайного секса, Бьянка.

Она закрыла лицо руками и произнесла:

– Ты прав. Просто… мне показалось, что мне это очень нужно сегодня.

Я знаю это, малышка.

Ведь я сам виноват в этом…

Сердце мое сжалось. Мне нужно было как можно скорее убраться отсюда, пока я не признался ей во всем. Она сегодня не в том состоянии, чтобы принять горькую правду.

Нежно поцеловав ее в лоб, я пробормотал:

– Я скоро позвоню, хорошо?

Она просто кивнула и проводила меня до двери.

И как ты теперь будешь выкручиваться, придурок?

Чувствуя себя последним мерзавцем, я отправился домой на своем джипе и поклялся, что завтра же покончу с этим Джеем. 

* * *

На следующее утро в офисе я пребывал в весьма рассеянном состоянии, и это еще мягко сказано. Отменив все деловые встречи, назначенные на день, я сделал то, чего никогда себе не позволял, – отправился домой и предался безделью.

Сидя на диване, я не сводил глаз с часов, в нетерпении ожидая вечерней беседы с Бьянкой. Оставалось еще целых девять часов. Меня охватил ужас.

Должен ли я признаться ей сегодня во всем?

Я схватил телефон и набрал номер единственного человека, который смог бы понять, через что мне приходилось сейчас проходить.

Он сразу же ответил:

– Привет, сын.

– Как ты себя чувствуешь, папа?

– Неплохо. Только что вернулся с прогулки. Собираюсь сделать себе бутерброд с тунцом.

– Как у вас там с погодой?

– Это же Флорида. Стоит жара, но в любой момент может пойти дождь.

– Знаю.

– Чем обязан твоему звонку?

– Мне нужен твой совет.

– Обычно ты в них не часто нуждаешься.

– Ну, сейчас такие обстоятельства, что, думаю, ты мне действительно сможешь помочь. Дело в том, что речь идет о вранье. Я угодил в действительно дерьмовую ситуацию, причем собственными стараниями.

– А, тогда понятно. В этом случае разумно обратиться ко мне.

– Насколько мне известно, ты не очень-то старался скрыть свои интрижки от мамы, но каждый раз умудрялся каким-то образом вернуть ее расположение…

Отец прервал меня:

– Ты что, кому-то изменил?

– Нет, я не имею обыкновения обманывать женщин, папа. Просто наврал ей по поводу того, кем я являюсь. Женщина, с которой я встречаюсь, считает меня кое-кем другим.

– Получается, ты сам себя стыдишься?

– Это длинная история. Полагаю, у нее какие-то предубеждения по поводу богатых и влиятельных мужчин. Я неправильно оценил ситуацию и принял неразумное решение. Разумеется, я собираюсь во всем ей признаться в скором времени и извиниться за совершенную ошибку. Просто хотелось бы знать, есть ли какая-нибудь хитрость признаться во лжи так, чтобы понести минимальные потери.

Отец хмыкнул.

– Твоя мать всегда была слишком добра ко мне, слишком снисходительна. А ей не следовало бы так ко мне относиться. Увы, я не могу подсказать тебе никакую хитрость, Декс. Если тебе повезет, эта женщина поймет, какой ты на самом деле, и простит тебя. А если же не повезет, боюсь, ты ничего не сможешь сделать, чтобы убедить ту, которой ты причинил боль, дать тебе второй шанс. Это цена, которую мы платим за нечестное поведение. Если она вобьет себе в голову, что тебе нельзя доверять, ты уже ничего не сможешь вернуть. Я это знаю на своем горьком опыте.

Сердце мое сжалось.

– Понятно.

– За свою жизнь, – вновь заговорил отец, – я потерял множество хороших людей, которые были правы, когда решили, что я недостоин их доверия.

– Ну что ж. Я-то думал, что после нашего разговора буду чувствовать себя лучше, но на самом деле мне стало еще хуже.

– Прости, сынок. Я просто старался быть с тобой честным.

– О, я слышу иронию в твоем голосе…

Мы расхохотались. Мне было так странно смеяться вместе с Декстером-старшим, казалось, наши откровения нас сблизили.

– А ты чего хотел?

Я услышал, как он вздохнул.

– Что ж, я, пожалуй, оставлю тебя. Возвращайся к своему обеду, отец.

– Будь на связи.

– Конечно.

Я уже собирался прервать разговор, когда он вдруг сказал:

– Декс?

– Что?

– Я горжусь тем, что ты стараешься быть более порядочным человеком, чем я. Надеюсь, ты сможешь выбраться из этой передряги и не потеряешь эту девушку. 

* * *

– Приятель, если я и хочу попробовать чей-то язык на вкус, то точно не твой.

Тыльной стороной ладони я попытался стереть слюни Бандита со своих губ. Я уже третий день подряд приходил вывести своего нового друга на прогулку. Джей теперь был официально мертв, а слабовольному Дексу не хватало смелости признаться Бьянке в обмане, поэтому сейчас меня связывала с Малышкой Джорджи только эта пятидесятикилограммовая машина по производству дерьма и дурно пахнущей слюны. Как ни странно, сейчас это был мой единственный настоящий друг.

– Ну и что же нам делать, приятель? – Я снова сидел на скамейке в парке, а Бандит устроился у моих ног и без устали глазел на меня. Наверное, я действительно сошел с ума, но когда он пошевелил одним ухом, я мог поклясться, что он меня слушает и полон желания помочь решить мои проблемы с прекрасным полом.

– Тебе когда-нибудь приходилось терять голову из-за женщины? Совершать действительно глупую ошибку и не знать, как ее загладить? Не знаю… Ну, допустим, стащить у суки кость и закопать ее, когда она это не видит?

Бандит поднял лапу и дотронулся до моего колена. Я счел это за положительный ответ. Значит, Бандит действительно воровал кости.

– Ты воришка, да? Но ты ведь как-то выкрутился и все-таки завоевал ее сердце?

Пес открыл пасть и широко зевнул, а потом положил свою длинную морду мне на колени.

– Вижу, даже тебе наскучили рассказы о глупостях, которые я наделал в своей жизни. – Я почесал ему голову и вздохнул. – Просто не знаю, что дальше делать. Как объяснить ей, почему эта ложь так затянулась? Признаться, что я просто боялся не понравиться ей, если бы она поняла, кто я на самом деле? Или честно сказать, что я и есть тот богатенький мерзавец, которых она терпеть не может и который бы ей не понравился ни при каких обстоятельствах?

Честно говоря, именно этого я и опасался – как только она узнает, кто я, то разозлится так, что побежит искать еще какого-нибудь честного курьера.

Время приближалось к восьми, и я уже на целый час опаздывал в офис, поэтому отвел своего лучшего друга в приют. Когда я час назад забирал его, Сюзетт не было на месте, но сейчас она уже сидела за стойкой.

– Мистер Труитт, я так рада, что застала вас. Хотела сообщить вам, что Бандита переводят на нашу ферму в северной части штата в конце недели.

– На ферму?

Она нерешительно улыбнулась.

– Мы можем держать собак в городском приюте всего три месяца, а потом отправляем на ферму на заслуженный отдых, если их никто не захочет усыновить.

– На ферму? На севере штата? Вы действительно это имеете в виду? – У меня когда-то в детстве была собака, и ее отправили на так называемую ферму. Помню, как сказал другу, что Бастера отправили на ферму, где ему будет лучше. Но мой друг просветил меня по поводу того, что собой представляют такие фермы.

Сюзетт улыбнулась вполне искренне.

– О боже, этот вовсе не то, что вы подумали. Наша ферма – это замечательное место. Ее держит женщина по имени Эллисон. Это удивительный человек. Единственным недостатком остается то, что животным там не хватает общения с людьми, как в городе, где у нас куча волонтеров. Но само место очень приятное, у собак там есть возможность побегать вволю.

Я взглянул на Бандита и увидел, что он пристально смотрит на меня. Вот только не надо делать такие грустные глаза. Это действительно прекрасная ферма. А вовсе не выдумка родителей, чтобы наивные дети меньше переживали. Ты разве не слышишь, что говорит эта женщина? Я опустился на корточки и погладил пса по голове.

– Береги себя, хорошо, дружище? – По какой-то причине мне казалось, что рвется последняя ниточка, связывающая меня с Бьянкой. Через пару минут я поднялся и передал Сюзетт поводок.